ГЛАВА ПЕРВАЯ. Сказка о людях Света
Если смотреть в зеркальную холодную гладь, Анхель видел лишь свои прозрачно-голубые глаза. Всё остальное, и тёмные растрёпанные волосы, и острые черты худого загорелого лица, и тонкие губы, что вечно будто изогнуты в недовольной ухмылке, если, конечно, он не улыбался, всё это было размытым.
Анхель никогда не видел себя так, как видят своё отражение другие люди. Но узнал он об этом совсем недавно, когда Ассая примеряя бусы, глядясь в озёрную воду, заметила пару веснушек у себя на виске.
Анхель смотрел настолько удивлённо, что девчонка разозлилась и приблизилась так близко, что его глаза отразились в её – чёрных и бездонных.
– Не веришь? – поняла она по-своему его молчание. – Вот же! – двумя пальцами коснулась своего виска, растягивая там кожу, будто благодаря этому Анхелю проще было разглядеть три рыжих мелких веснушки.
Отродясь у неё не наблюдалось ни одного признака отмеченных солнцем. Видимо, сегодня семья её устроит праздник. Все посчитают это добрым знаком. А этого сейчас многим недостаёт.
С тех пор, как пропал сын повелителя, в городе льют дожди, лес шумит, будто сошёл с ума и среди деревьев его мечется рой хаотичных мыслей-ветров, а по дорогам гадюками да полозами расползается холод. Ночами из каждого озера, пруда, лужи или колодца поднимается белый непроглядный туман. И поговаривают, что если попасть в его липкие объятия, то Зло, которое ходит по устланным туманом тропам, тут же увидит тебя и, скорее всего, утащит за собой.
Сто лет назад именно солнечные люди, сыновья и дочери света, смогли прогнать из города Зло. Отмеченные золотом и медью…
Эту сказку Анхель знал с самого детства. И верил в неё до сих пор даже без подтверждений от Зла.
Давным-давно, как говорят люди, жила здесь семья из семерых детей да их отца. Пекли они хлеб, работали в кузнице, продавали изделия свои на Великой реке.
Зло жило в то время тихо, за лесом, в высоких холодных горах, от которых долгими зимами тени ползли так далеко, что падали на город, отчего и назван он был Тёмным.
Но однажды горы сотрясло от некого удара, и то ли потревожило это Зло, что жило там, то ли само оно раскололо гору, будучи на самом деле заключённым в ней, а переселилось оно поближе к людям.
Конечно же, сразу нашлись те, кто вызвался ему служить. Задобрить то, что сильнее тебя, им хотелось, как и заручиться поддержкой и силой Зла.
Чёрный храм был возведён в центре леса. Жрецы приносили Злу украшения, еду, меха и кровавые жертвы.
И Зло действительно не трогало жителей Тёмного. И не ступало за врата города, ни за первые, ни за вторые, ни за третьи. Ещё в те времена город был окружён кольцами каменных стен.
И окружён, видимо, неспроста… Так как ночами по дорогам стелился туман, и Зло, любопытства ради или имея некий умысел, начало бродить под окнами домов.
И там, где оставались его следы, случались разные страшные чудеса…
Жрецы успокаивали народ, давали лекарства тем, кто заболел, отводили зло от тех, под чьими окнами оставались страшные следы, возвращали сон тем, кто от ужаса его терял. И всячески людям помогали.
Только вот однажды единственная дочь кузнеца, рождённая седьмой и последней, заблудилась в лесу.
Искали её многие. Безрезультатно. Тринадцать дней прошло, прежде чем решился убитый горем отец тоже обратиться к культу, который, несмотря ни на что, страшить стал людей почти так же, как и Зло, которому он служил. И в чёрном храме был проведён обряд.
В жертву отдал отец девочки золото и медные украшения, что у него были. И луч солнца, говорят, прорезал ночную тьму, да погас где-то в центре леса.
И девочка вышла на утро к людям, с волосами, что стали яркими и огненными, как тёмные лучи солнца или раскалённая медь.
Зло, поговаривают, выло в лесу от гнева. И днём в городе наступила тьма такая, что рассмотреть можно было в небе звёзды. И люди прятались по домам, а животные затихали, переставая дышать от страха.
Разгневалось Зло на свой культ, и чёрный храм вспыхнул синим цветком пламени. А город, окутанный тенями, оплёл туман да дым.
Никто не знал, что делать. И только девочка, отмеченная солнцем, решилась выйти из отчего дома…
А там и за врата.
А когда скрылась она в лесу, желая увести Зло от города, тьма отступила.
Зло, получив обратно своё, успокоилась на целых сто лет… А если и случались тёмные и страшные чудеса, то люди, отмеченные солнцем, легко справлялись с ними.
В основном все темноволосые и светлокожие; жители города ценили и почитали отныне людей света.
И Ассая уж точно не являлась таковой! К ней и загар не лип, и волосы чёрные, как вороновое крыло, и кожа чистая и белая, как снег, даже летом. Это Анхель, пусть жаркая пора здесь и недолгая, за пару дней умудрялся кожей стать медным и золотым. Но даже это не давало ему желанных отметин. А тут…
Он якобы шутливо оттолкнул от себя подругу, едва не сбросив её с поваленного дерева прямо в воду, за небрежностью своей скрывая зависть.
– Ты чего? – спешно подобрала она повыше свои две косы, настолько длинные, что кончики их успели коснуться воды.
– Ничего. Это не считается, – успел он даже забыть о своём открытии насчёт отражений.
– Считается, – с важным видом поднялась она, расправила складки тёмного, с белым фартуком, платья, и прошла мимо Анхеля. – Мог бы и порадоваться, безродный.
– Добавила прозвище моё, чтобы сильнее задеть? – он смотрел на неё сквозь отражение в воде.
И как только раньше не замечал, как мог не задумываться, почему других людей может видеть таким образом, а своё лицо – нет?
– Ага, – улыбнулась она весело и совсем не злобно. – В отместку тебе.
– Глупая, – голос его сочился ядом, но отравить он хотел вовсе не её настроение. – Теперь твой отец и вовсе запретит нам видеться.
Анхель не нравился её семье…
Девчонка же рассмеялась в ответ и вдруг обняла его со спины.
– Мне пятнадцать скоро.
– Да, и что?
– Я буду взрослой. Просто сбежим. Это сейчас бы тебя обвинили в похищении, а так я всем скажу, что сама ушла.
Анхель усмехнулся криво и горько, прикрывая веки с пушистыми, на зависть всем девушкам, выгоревшими на солнце ресницами.
– Значит и шанса нам не даёшь, что не найдут?
Она хмыкнула и отстранилась.
– Конечно. Куда бы ты меня увёл? Не из города же. Великую реку переплыть невозможно. Через лес пройти, тоже.
– Ты такой ещё ребёнок, – отозвался он как-то невпопад, за что и поплатился.
Ассая толкнула его в спину и оставила одного.
Отплёвываясь и отряхиваясь от тины, он брёл к берегу, по пути стягивая с себя прозрачную от воды широкую рубаху.
– Мать убьёт меня… – пробормотал он, заметив, что падая с дерева, порвал её по швам.
