Вновь темно, и на многие мили нет ничего вокруг, только ветер бушует в пустоте, и ни слова, ни неба, ни тверди земной, лишь тишина… Рейду не одиноко, не страшно, он стал спутником безразличия по этим долгим снам. В какой-то мере ему нравились такие ведения, ведь порой в его памяти всплывала правда, здесь он помнил, что было в тот день, когда Розалия лишила его воли.
– Я жил ради вашей смерти, – сказал он ей, и это признание Рейд может вспомнить только в этом сне.
Все кроме Розалии думают, что воин желал её возрождения, и когда он проснётся, то сам будет уверен в этом. Но Рейд преследовал иную цель: уничтожить всё, что связывало её с жизнью, а это крылья Магиэра, которые олицетворяли четырёх Жнецов, наделённых магией Розалии и сам Рейд, которому она дала магический дар. Если отрубить Магиэру крылья, он потеряет свою силу, а Жнецы погибнут и вырвавшаяся на свободу магия тёмной госпожи вывела бы свою хозяйку из забытья. Если властелин умрёт прежде, чем лишится крыльев, то Жнецы не исчезнут и рано или поздно магия Розалии, что жила в них, всё равно нашла бы свою госпожу и освободила её.
Рейд думал, что сумеет отрубить властелину крылья, успеет собрать вылившуюся магию, а потом пронзит своё сердце заклятым мечом, чтобы сила Розалии исчезла с земли, но Магиэр сохранил два крыла и всё пошло не по плану. Розалия попыталась проникнуть в этот мир, однако, чтобы вернуться к жизни ей было недостаточно вышедшей из двух крыльев магии, она заимствовала некогда подаренную Рейду силу, завладела его разумом и смогла выйти на свободу.
Рейд помнил только это и больше ничего, а, проснувшись, и вовсе всё забудет, пока вновь не попадёт в свой кошмар.
Он сделал шаг в темноту и канул в очередные воспоминания, на этот раз Рейд попал в своё детство.
Он жил с матерью и младшей сестрой. Жилище их было полуразвалившимся с широкими окнами и соломенной крышей, но Рейду не было ничего дороже своей семьи и дома. Солнечными днями мальчик любил лежать на деревянном трухлявом крыльце и через проделанную в кленовом листке дырочку смотреть на небо. Ему было интересно возиться с сестрой, пока мама относила на продажу пряжу. Рейду нравилось, как скрипели ночью старые половицы, когда мама подходила к его кровати посмотреть, уснул он или нет, и если мальчик не спал, то негромко напевала:
«Тише-тише, ты слышишь? Шорох в прохладной бархатной тьме. То музыка снов, что из ночи идут на встречу к тебе. Ты засыпай и не бойся, я буду рядом с тобой. Солнце к нам утром вернётся, спи, мой хороший, родной. И холод тебя не коснётся, я буду вечно с тобой…»
Ему было шесть лет, когда утром его разбудила встревоженная мать.
– Вставай, скорее! – подняла она его и открыла оконные ставни. – Бери сестру и убегай, я найду вас, всё хорошо, – женщина опустила через окно светловолосую девочку и подтолкнула сына: – поторопись!
Громкий стук заставил их обернуться. Выбив двери, в дом ворвались два воина.
Мать прижала к себе Рейда, её прямые чёрные волосы щекотали его щёку.
– Вам выпала честь отдать сына на служение Розалии, – провозгласил облачённый в доспехи темноволосый мужчина, – он будет выращен для армии госпожи и станет её воином, – подошёл он ближе.
– Прошу вас… – вжалась женщина в стену, обнимая крепче сына. – Не надо… Уйдите!
Воин, чьё лицо было скрыто под деревянной маской, выхватил черноволосого мальчика из материнских рук. Она, зарыдав, бросилась к нему, но другой человек отбросил её в сторону.
– Не троньте! – не сводя с матери глаз, стал вырываться Рейд.
Тот, кто был в маске, обнажив меч, приблизился к поднявшейся женщине, схватил её за волосы и швырнул на пол.
– Рейд, – её синие глаза были полны слёз, – не смотри, отвернись…
Но он не мог оторвать от неё взгляда и видел, как лезвие вошло ей грудь и по полу потекли алые кровавые ручьи.
Его, как и многих других детей, отвели в подземелья Люгиэн. Сырые каменные стены, тусклое мерцание факелов, песчаный пол, вот, что на долгие годы стало его домом. К ним не приходил никто кроме надзирателей с плетями.
Первое время их морили голодом и не давали пить. Это теперь Рейд понимает, что таким образом из них отбирали более выносливых, а тогда он думал, что их просто медленно убивают. Однажды все столпились вокруг упавшего парня. Рейд видел, как кто-то из мальчишек тащит к нему тяжёлый булыжник, собираясь размозжить несчастному голову, чтобы потом, острыми камнями, изрезать его и растащить на части, а затем насытиться и напиться кровью.
– Пошли прочь, если не хотите оказаться на его месте! – неожиданно громко, ровно и отчётливо выкрикнул Рейд, растолкав толпу и одним ударом заставив несущего булыжник, перевернувшись в воздухе, упасть.
Все замерли, худой бледный Рейд с растрёпанными чёрными как смоль волосами казался им демоном.
Вскоре послышался щелчок плети надзирателя и толпа разошлась.
Рейд протянул руку лежащему в пыли беловолосому парню и помог ему подняться.
– Моё имя Рейд.
– Каир, – представился тот.
С тех пор они выживали вместе.
Их всех учили сражаться, многие погибали. Надзиратели заставляли парней биться друг с другом и спорили, кто победит.
В подземельях царили болезни: язвы, лихорадки, переломы и гноившиеся раны. Слабых и умирающих заставляли убивать. Рейд делал это.
Однажды он сам заболел, дышать было больно, от кашля Рейд задыхался, захлёбываясь кровью. Если бы не Каир, он умер бы. Друг старался добывать больше еды, которую бросали им под ноги словно псам, и изо всех сил скрывал от чужих глаз болезнь Рейда, помогал ему передвигаться по подземелью и охранял от тех, которые указывали дозорным на умирающих.
Когда Рейду исполнилось четырнадцать, он впервые увидел спустившуюся к ним Розалию. Она пожелала посмотреть на своих будущих воинов, на их достижения в битвах, и Рейд заслужил её благосклонность.
Он стал служить ей, был лучшим воином, а Каира взял на служение Магиэр. Только потом Рейду разрешили отыскать сестру, и когда он встретился с Карой, жить стало легче.
Вдох, выдох, и Рейд понял, что это только сон.
Шаг в пустоту, ещё один шаг, те воспоминания не вызывали в нём никаких чувств, они были только образами, не более. Он успел привыкнуть к безразличию… Но вдруг Рейд остановился и вгляделся вдаль.
Удар сердца, ещё удар, и что-то переменилось. Вокруг по-прежнему стояла темнота, но впереди находилось что-то искрившееся, едва уловимый образ кого-то светлого... Что это, кто он?
Кто… она?
Рейд знал, что это нечто важное и с каждым разом оно всё больше исчезает из его памяти. Он проснётся и вновь забудет этот сон, а в следующий раз, возможно, в его кошмарах образ кого-то хрупкого, но стойкого и вовсе поглотит темнота.
