Дина открыла глаза, но сон всё ещё не выпускал её из своих крепких, но в тоже время нежных объятий. Она попыталась встать. Бесполезно. Тело казалось тяжёлым, и как бы мозг не пытался заставить его встать, оно не подчинялось и падало обратно на жёсткую кровать. Голова раскалывалась, а перед глазами плыли тени, похожие на призраков.
Дина закрыла глаза и снова попыталась встать. Ей показалось, что на этот раз попытка удалась, и она уже стоит, не держась не за что, и не боясь упасть. Правда, что-то подсказывало ей, что это только иллюзия, что подняться с кровати удалось только одной её половинке, её другая часть всё ещё продолжала неподвижно лежать с открытыми глазами. "Боже мой!" – подумала она, всё, ещё не открывая глаз. "Какой бред, так не бывает, я здесь одна. Я – это я, и больше никого здесь нет".
Она вытянула обе руки вперед и сделала шаг к зашторенному окну. Она знала, что уже день, что на улице тепло и солнечно. Дина нащупала старые бархатные шторы, не пропускавшие свет в комнату, и резким движением рук распахнула их, открыв при этом глаза. Она удивилась тому, что яркий солнечный свет совершенно не режет глаза, а тяжёлые шторы стали лёгкими, как шёлк. Комната наполнилась тёплым, весенним солнцем. Дина ожидала увидеть страшный беспорядок, но в комнате всё было прибрано, и вещи стояли на своих местах.
Она попыталась вспомнить, что с ней произошло, и почему она с таким трудом встала, но сейчас чувствует себя прекрасно и даже ощущает в себе какую-то лёгкость. Ничего особенного вспомнить не удалось. Всё было как обычно. Она закончила свою работу, закрыла лабораторию, отнесла ключ коменданту и отправилась домой. Было уже темно, и в лужах отражались горящие уличные фонари. Она дошла до метро, потом доехала до своей станции, вышла из метро и подошла к троллейбусной остановке. Но на остановке никого не было, и Дина решила, что троллейбусы уже не ходят. Она пошла до дома пешком вдоль дороги. Она уже почти дошла до своего подъезда, как вдруг перед ней пронеслась чья-то чёрная тень, а потом яркий свет, и больше ничего не запомнилось. Сердце подсказывало ей, что, наверное, случилось что-то страшное, потому что мозг мог забыть только то, что ему нельзя запоминать, а запоминать нельзя только ужас, который охотится за бедным беспомощным сознанием. Дина решила больше не думать об этом.
Она подошла к шкафу, чтобы достать свою одежду, но посмотрев на себя в зеркало, оказалось, что она уже одета. "Я, наверное, так устала вчера, что даже не раздевалась", – подумала она. Но почему? Это ей было непонятно. "Может быть, я умерла?" – промелькнула мысль в её голове, и ей стало страшно. "А как же мама, что она будет делать без меня? – эта мысль заставила её заплакать. – Мама так сильно любит меня, я не знаю, как она сможет пережить мою смерть." Она закрыла лицо руками, чтобы спрятать выражение своей скорби от всего мира. Тогда к ней пришла в голову еще одна мысль: "Я должна быть на кровати, потому что если я мертва, то моё тело сейчас там." Она открыла лицо и повернулась к своей кровати, слёзы мешали ей смотреть. Ей показалось, что её тело действительно бездыханно лежит на белоснежной простыне. Она уже готова была упасть в обморок, но вытерла слёзы и подошла ближе. Нет, на кровати никого не было. Дина немного успокоилась, она расправила складки бледно-розового покрывала, но тут же в ужасе отскочила назад. Только что ей казалось, что кровать была белоснежно-белая, а на самом деле она была заправлена и накрыта покрывалом.
"Мама!" – крикнула Дина и опять испугалась, но уже не того, что она ничего не помнила, а того, что ей никто не ответит. Дверь в комнату открылась, и Дина бросилась к своей маме. "Что случилось, Диночка, – спросила её мама, – ну что такое?" Дина обняла маму и начала быстро говорить, боясь опять заплакать. "Мама, я так испугалась за тебя, то есть, за себя, мама, я ничего не помню. Что было вчера? Только скажи мне, пожалуйста." "Ну, что ты, успокойся, всё хорошо, – мама усадила её в кресло, находившиеся рядом с кроватью, и, взяв с тумбочки расчёску, стала причёсывать длинные непослушные волосы дочери. "Ты пришла вчера очень поздно, сказала, что задержалась на работе и очень устала, я была на кухне и предложила тебе поесть, но ты сказала, чтобы я не волновалась, что есть ты не хочешь и пойдёшь спать. Когда я зашла к тебе, то увидела, что ты уже спишь. Ты легла одетая, даже не разбирая кровати, я не стала тебя будить, вот и всё." Мама закончила причесывать волосы и уже хотела пойти на кухню. Дина посмотрела на часы, было ровно 12. "Мама, я опоздала на работу."
"Сегодня же воскресенье, – успокоила её мама – иди поешь, а потом можешь идти куда хочешь. Хоть на работу, если тебе нравится работать в выходные дни. Тебе замуж пора выходить, а ты всё бегаешь, как девчонка." "Мам, ну перестань," – Дина пошла умываться, чтобы уже окончательно прогнать страшное ощущение, которое у неё вызвал сон, забравший неизвестно куда кусочек её памяти. Ровной струйкой бежала из крана вода. Дина подставила ладони под струю воды и брызги разлетелись во все стороны. Она окончательно успокоилась, умыв лицо тёплой водой.
Вода имеет удивительное свойство, она забирает в себя всё плохое, всю грязь, оставляя взамен чистое и светлое ощущение жизни.
Дина работала в лаборатории, и однажды она вместе со своими коллегами проводила опыт в подтверждение теории Опарина о возникновении жизни в мировом океане. В условиях лаборатории, повторяя опыт Юри и Миллера, смесь метана, аммиака и воды подвергалась действию электрических разрядов. Таким образом, были получены некоторые аминокислоты. Из всех существующих теорий, теория зарождения жизни в воде казалась Дине самой правдоподобной, и поэтому в её подсознании поселилась мысль об особом отношении к волшебной силе воды.
"Дина, – донёсся голос мамы из кухни, – звонил отец, он уезжает на две недели в Грецию и просил тебя заехать к нему на работу и забрать почту, адресованную ему." "Хорошо, мам, – ответила Дина. Она успела переодеться и на кухню вошла в облегающих чёрных джинсах и в серой на выпуск рубашке, – если мне будут звонить, скажи, что я в парке. Я заеду на работу, а потом пойду погуляю." "Ты будешь гулять одна?" "Мам, давай не будем опять возвращаться к этому разговору, мне нравится гулять одной, тем более все разъехались по своим дачам, – ответила Дина, – да, кстати, рассада, которую я подготовила для тебя, уже окрепла, её уже можно высаживать. Если хочешь, я попрошу Ваньку, он отвезёт рассаду на своей машине." "Это было бы неплохо, – мама убрала со стола грязную посуду. – А ты не против, если я оставлю тебя на одну неделю? Мне дали отгул на целую неделю, я хотела бы поехать к нам на дачу и заняться своим любимым огородом." "Ну, хорошо, я сейчас позвоню ему, и ты можешь ехать." Дина набрала номер, в трубке послышались короткие гудки. "Занято, – вздохнув сказала Дина, – попробую дозвониться ещё раз."
