Над ритуалом я бился почти месяц. Чертов месяц! Двадцать шесть дней беспрерывно качал через стило бао, набиравшееся после подпитки растений. Двадцать шесть раз просыпался посреди ночи, чтобы за пять минут выпустить накопившееся бао через стило. Я только и делал, что набирал бао в искру и сливал, набирал и сливал. Я чувствовал себя не человеком, а трубой, по которой не застаиваясь течет энергия.
– А чего ты хотел? – удивился Апелиус, когда я не вытерпел и поделился с ним нытьем. – Два десятка дней – далеко не предел, знаешь ли. Усть-Кушунские монахи проводят полжизни в непрерывной рециркуляции энергии. Причем они натренированы настолько, что и во сне не прекращают тренироваться. Под воздействием маны, энергии другого мира, их тела приобретают крепость железа.
– А как они этого достигают?
Идея прокачивать через себя бао во сне показалась мне интересной. Тогда и просыпаться не нужно будет: я уже несколько дней подряд клевал носом на лекциях. Благо, преподаватели, ведущие такие лекции, чхать хотели на студентов. Проступками на таких парах они считали нарушение тишины, будь то храп или вопросы.
– Многолетними тренировками. Это как научиться спать стоя: пару лет упражнений и тело привыкнет. Даже просыпаться станешь, реагируя на звук шагов.
– Зачем уметь спать стоя? – удивился уже я.
– Часовые и стражники одного из миров… Впрочем, это не относится к делу, не забивай голову лишней информацией.
Кстати, непрерывное накачивание искры энергией принесло результат, которого я вообще не ожидал. Я раскрыл тот дар, который мне принесло убийство неофитов. К сожалению, им оказалась усиленное поглощение бао. Теперь я могу за двадцать минут запитать искру энергией с нуля доверху. Была бы возможность осознанного выбора дара – выбрал бы фехтование, но что уж поделать…
Я укреплял организм зельями, пока это не перестало работать. Торговец зельями теперь покупал у меня их по цене на треть выше стоимости ингредиентов, но полученных монет хватало, чтобы откладывать на покупку свитка с техникой медитации.
И наконец, по прошествии двадцати шести дней, у меня получилось провести полноценный ритуал. Я добился результата! Правда, слегка затроил в конце: весь поток бао из искры ушел на руны, и мне пришлось одновременно набирать окружающую энергию и отдавать ее. Это как одной рукой подтягиваться на перекладине, а другой – жонглировать мячиками. И я вроде бы умею и то, и другое, но два процесса одновременно можно назвать лишь гребаным цирком!
Я клоун! Чертов клоун! Проведенный по всем правилам ритуал (четвертый, кстати, ритуал) выдал мне пилюлю размерами в половину меньше, чем получилась у Иллюра! Я боялся, что Апелиус в конце ритуала заржет как конь, и мне придется уйти в пустыню, в самую глушь, куда не забредают караваны и не забегают, спасаясь от жутких монстров, адепты, чтобы не смотреть больше людям в глаза. И всю жизнь игнорировать ворчание архимага.
Я слегка щелкнул ногтем по результату, и тот покатился по лабораторному столу: бледный, как нищий, случайно толкнувший мордастого купца. Не видел бы ритуал в исполнении адепта, не понял бы, что это – пилюля укрепления тела. Зато на этот раз я довел процесс до конца.
– Продам ее и озолочусь, – устало сказал я. Я больше не хотел ничем заниматься. Я уже слил на порошок и зерна двадцать три старта. Зарабатывал я их продажей зелий, выращиванием одностартовых, простейших растений и занятиями, которые перечислила мне в библиотеке Ниаз. Адепту было проще отдать старт неофиту, чем в едкой вони отскабливать от железного стола плоть очередного эксперимента. Вот у адептов монеты водились…
– Не хочешь попробовать пилюлю? – предложил Апелиус. – А потом разберем с тобой ошибки.
– Попробовать? – спросил я, а сам задумался. Почему бы и нет? Мне собственная энергия повредить не должна. Да и на саму пилюлю я слил около трети резерва: остальное ушло на ритуал.
– Не думаю, что она причинит тебе непоправимый вред.
Значит, аналитическое заклинание архимага говорит, что непоправимого вреда я не получу. Это радует: в какую бы загогулину меня не согнуло, я смогу выгнуться из нее.
Я прикинул плюсы и минусы употребления пилюли. Похоже, придется ее употребить: я не смогу никому продать пилюлю, чьего действия не буду знать. Вдобавок, родственная энергия не должна причинить мне вреда. Это не аксиома, но последствий будет гораздо меньше, чем если бы я нашел способ выращивать пилюли, принося в жертву людей или животных.
– А не поставить ли нам на ком-нибудь опыт? – задумчиво произнес я.
– Валяй, – согласился Апелиус, – но помни, что сломать руку неофиту, который притворился адептом – это одно, а вот провести нелицензированный опыт на ученике, который будет однозначно против такого – совершенно другое. Подростки здесь не страдают лишней наивностью: их не выйдет убедить, что ты из доброты душевной предлагаешь чудодейственную пилюлю, которую по невнятной причине не хочешь есть сам.
Ну… да. Архимаг прав.
Я потарабанил пальцами по столешнице, а потом пробежал взглядом по лабораторному столу: по остаткам алхимического порошка, по пыли от стебля.
Рядом со столом, на котором я раз за разом проводил ритуал, стоял второй – с газовой горелкой и посудой для зельеварения. Остальным помещением я не пользовался. Надо бы разгрести весь накопившийся бардак: вытереть мебель от месячной пыли, полы вымыть. Только вот расправлюсь с пилюлей. Если жемчужина хоть немножко усиливает тело, я смогу продать такие с минимальной наценкой. Даже если продам ее за четыре старта, это будет мне в плюс: еще месяц назад я закосячил ритуал в самом начале, а теперь довел его до конца. И, глядя на бледный результат, понимаю: могу лучше!
Я не готов тратить еще три месяца на продажу зелий и уборку лабораторий за старты, чтобы купить свиток с лучшей медитативной техникой. Слишком крупная потеря времени. Выход в пилюлях или ограблении зажравшегося адепта.
Я положил пилюлю на ладонь. Красная жемчужина весила меньше зерна, ушедшего на ее создание, а еще колола ладонь микроскопическими разрядами тока. Не знаю, поступают ли так нормальные пилюли – надо было пощупать в лавке оригинальные таблетки.
Я налил в стакан воды: иногда во время работы меня мучала жажда, так что кувшин с чистой водой был и в комнате, и в лаборатории. Затем выдохнул, как перед прыжком, сжал зубами пилюлю, прислонил к губам кружку и одним махом проглотил колюче-электрическую гадость. Я ощущал, как пилюля прошла по пищеводу и перестала ощущаться в районе желудка.
– Ну как? – полюбопытствовал архимаг.
– Не знаю. Никак.
Я зажмурился и вошел в состояние медитации. Отличий не было заметно. Искру не распирало от огромного количества энергии, я не прыгал на третью ступень адепта, энергоканалы не увеличились до толщины канатов, да и в животе ничего не ощущалось. Меня не тянуло ни на тренировки, ни на горшок.
