Наташа
Раздается оглушающий грохот: огромный ковш экскаватора с хлюпаньем и чавканьем погружается в землю. Стены моего домишки дрожат. Коржик прячется под кровать и смотрит оттуда на меня своими ласковыми, но ничегошеньки не понимающими глазами.
– Хозяйка тут? – слышу мужской голос.
Приходится отойти от окна и выйти во двор. Коржик, как настоящий сторожевой пес, идет за мной. Нет, ему совсем не хочется, но песий долг зовет. Я, как настоящая Лара Крофт или героиня «Убить Билла», иду навстречу опасности. Нет, мне тоже совсем не хочется, но зовет долг хозяйки дома.
– Ну я хозяйка, – отвечаю здоровому мужику в спецовке, топчущему мою милейшую дорожку, любовно выложенную плиточкой. Собственноручно, между прочим.
Мужик сверяется с бумажкой.
– Наталья Степановна, вы отсюда должны были съехать. Идет снос домов… И вообще всего, чего тут понастроили.
– Почему съехать? Из собственного дома?
Уже произнося эти слова, я замечаю, что творится вокруг. Апокалипсис говорите? Это не он. Это уже постапокалипсис!
Здоровые экскаваторы разъезжают по нашему садовому товариществу и сносят все подряд: домишки, заборчики, сараюшки. Бегают какие-то мужики в спецовках и орут матом. Вдали из грузовиков сыпется что-то типа щебенки.
Коржик тихонько поскуливает – видимо, его это зрелище тоже поразило.
– Мадам, из какого своего дома, вашу ж дивизию! Здесь же все продано! Все до единого дома проданы хозяину вон того особняка, – показывает ручищей на стоящую неподалеку домину.
– Но я ничего не продавала! – я вспоминаю зимние назойливые звонки какого-то непонятного управляющего. – Да, мне звонили по этому поводу, но я продавать участок отказалась.
– И чего будем с вами делать? – спрашивает мужик. – У меня задание: снести все к едрене фене. Срочно. И куда вас девать, мадам, прикажете?
– Никуда. Я здесь живу. Вы не имеете права сносить мой дом.
– Мадам, я спорить с вами не собираюсь. Пошел докладывать шефу.
Мужик удаляется, оставляя после себя комья земли, которые отваливаются от его грязных сапог.
Вдали появляется джип на огромной скорости летящий в нашу сторону, виляя между экскаваторами, людьми и остатками строений.
– Коржик, видимо, к нам едет управляющий, шеф или даже, прикинь, сам хозяин вон того особняка. Сейчас мы увидим лысого, толстого, старого олигарха, который будет грозиться закатать нас в асфальт. А точнее, зарыть в землю прямо на нашем с тобой участке. Через много лет, проводя раскопки, здесь найдут наши скелетики.
Я шучу, но мне не до смеха. Вдруг этот ужасный человек достанет пистолет, направит на нас с Коржиком и выстрелит прямо в лоб. Потом подойдет и сделает контрольный выстрел. А затем подъедет экскаватор… ну и дальше, как я уже сказала: выроет нам могилку – одну на двоих, чтобы сэкономить на Коржике, и скинет туда наши трупики.
Егор
Через стекла тонированного джипа любуюсь на свои владения. У меня бзик – расширяться максимально. Чтобы вообще вблизи ни-ко-го! В городе такого не добьешься, а вот за городом…
Можно ли в пределах десятков километров от Москвы найти пустошь? Правильно, невозможно. А зачем мне деньги? Правильно, для того, чтобы выкупить целое село… простите, садоводческое товарищество.
Народ – не дурак. Им посули денег побольше, и мать родную продадут. Не то что дачку с кусочком земельки. Убожество какое!
Тренькает сообщение от управляющего. Виктор – дельный мужик. Мне с ним повезло. Если и ворует, то помалу. Не наглеет.
«Егор Павлович, тут крохотная проблемка образовалась. Из одного дома так и не съезжает хозяйка. Отказывается продавать. Она сейчас как раз приехала на дачу. Моя ошибка – надеялся, что она все-таки одумалась, а вот оказывается нет».
Виктор прав. Одна бабка – это действительно маленькая проблемка. Разрулим.
Чувствую, кураж пошел. А чего бы мне лично не посетить упрямую бабушку? Вежливо так поговорить, привести убедительные доводы… Я считаю, вежливость порой решает все.
Вот говорят: пушки – последний довод королей. Это на самом деле последний довод – оружием размахивать.
Угрозы? Часто они напротив – пробуждают в человеке злость и чувство противоречия. А когда с людьми ласково, и они стараются проявить понимание. Никак эту мысль не донесу до сотрудников.
– Давай, во-о-он к той хибарке, – велю водителю. – Перетереть надо с бабулей.
Водила у меня – огонь! Бывший гонщик. Кругом строительная техника, а он умело объезжает все преграды, направляясь к домику, который стоит на самой границе с моей территорией. То есть, мало того, что бабуся не продает участок, так она не продает тот, что будет бельмом на глазу. Жила бы где с краю. Так и бог бы с ней. Но нет – она получается в самом эпицентре… то есть, центре моего владения.
И что? Оставить ее хибарку, как тот курятник – торчащим посреди будущего парка с фонтанами и павлинами? Приезжают ко мне такие, значит, гости, видят курятник и спрашивают:
– Что это у тебя тут, Егор?
А я такой:
– Тут у меня ручная бабуля. Типа домашнего животного. Можете подойти, потрогать. Она не кусается…
Тормозим возле условного забора. Не забор, а насмешка какая-то. Зачем такую сеточку вообще ставить, если через нее все видно? М-да.
Захожу. В кустах, задом кверху стоит бабуля. А ко мне летит на всех порах корги и заливается лаем.
– Хозяюшка! Можно вас отвлечь от сельхозработ? – кричу. – Брысь, собачка, брысь, – одновременно отгоняю песика от своих штанов.
И тут происходит чудо. Ага, хотите верьте, хотите нет. Но происходит, как в кино: типа, гром, все трясется, солнце выходит из-за туч. А мне навстречу вместо бабули идет красивая, рыжеволосая девушка. Ну может ей тридцатник. Но выглядит классно! Наверное, внучка бабули.
Блин! Это же Наташка! Сначала я ее в детском садике за косички дергал. Потом в школе вместе учились. А в универе у нас целый год крутили-вертели страсти-мордасти… Короче, огнище, а не чувства. Я даже позже жалел, что ее бросил.
