Позавчера в нашем классе появилась новенькая – Кира. Я, как и другие ребята, был удивлен. Обычно о новых одноклассниках узнаешь первого сентября, а сейчас середина марта, до конца учебного года осталось чуть больше двух месяцев. И вдруг, как снег на голову, нарисовалась Кира.
Пока нам еще не удалось ее «раскусить», мы присматриваемся, наблюдаем, слушаем, пытаясь угадать, что собой представляет новенькая. Думаю, так происходит в каждой школе, наша школа не исключение, появился в классе новый ученик и сразу, что называется, с корабля на бал, стал объектом всеобщего внимания.
По мне, так Кира обычная девчонка, ничем не хуже и не лучше наших девчонок. Не строит из себя тихоню, не смущается, но и нос не задирает. Когда ее заваливают вопросами, ведь всем интересно узнать, кто она такая и как здесь появилась, охотно отвечает. По моим наблюдениям, говорит правду, не привирает.
Но одно отличие от нас у Киры всё же есть. Кирин папа занимается политикой, у него серьезная должность, и он человек довольно знаменитый. Мама – известный адвокат. Как выяснилось позже, я не раз видел ее по телевизору.
Когда позавчера закончились уроки, и Кира ушла домой, мы небольшой компанией потопали в столовую, обсудить ситуацию. Ну и перекусить, разумеется. Короче, убить двух зайцев одновременно.
Тоська с аппетитом голодной акулы ела булку и негодовала:
– И как вам новенькая? – спросила она.
– Вроде ничего, – ответила Виолетта.
– Вот именно, ничего хорошего, – Тоська с укором посмотрела на сестру.
Виолетта выдержала её взгляд и решила промолчать.
Тоська с Виолеттой – близняшки. И если внешне они похожи друг на друга как две капли воды, то характеры у сестер разные. Тоська взрывная и упертая как стадо баранов, Виолка рассудительная и спокойная как танк.
– Думаю, она у нас приживется, – осторожно сказал Ярик.
– Мне тоже новенькая понравилась, – Колька допил компот, покосился на Тоську и добавил: – Мы ее всего один день знаем.
– Красивая девчонка, – улыбнулся Мотька. – Никогда таких зеленых глаз не видел.
– Это наверняка линзы, – буркнула Тоська.
– Не-е, у неё натуральный цвет глаз, – ляпнул я.
– Гарик, а ты что, проверял? Проверял, да?
– Не проверял, но мне почему-то так кажется.
– Когда кажется, крестятся. Вы все слепцы, а я сразу эту Клару раскусила.
– Киру, – поправила Виолетта.
– Плевать! Кира-Мира… какая разница. Строит из себя пай-девочку, а сама не так проста.
– Тось, тебя заносит.
– Ничего подобного. Обратили внимания на ее серьги? Золотые с камнем. А камешек, между прочим, не простой. Это бриллиант.
– Да ну, – мотнул головой Мотька. – Вряд ли.
– Я в камнях хорошо разбираюсь, – стояла на своем Тоська. – Бриллиант и точка!
– Да уж, – засмеялась Виолетта. – Тоська профессионал. В прошлом году к нам тетка приезжала, колечком с бриллиантом хвасталась, так Тоське теперь любой камень брюликом кажется.
– А если даже и настоящий бриллиант, кому какое дело? – Ярик решительно не понимал, из-за чего весь сыр-бор.
– Мы должны держать ухо востро. Не надо позволять этой Каре…
– Кире…
– Я помню! – рявкнула Тоська. – Нельзя ей позволять влиться в нашу компанию. Она мне неприятна.
– Из-за сережек? – спросил я.
– Гарик, помолчи. Серьги здесь не при чем.
– Тось, – Колька встал и повесил на плечо рюкзак. – А ты случайно не завидуешь ей?
– Я?! Этой?
– Кто тебя знает. Ладно, ребят, я сваливаю.
– До завтра, – крикнул Ярик.
– У меня нет такой привычки – завидовать, – распалялась Тоська. – Тоже мне, умник нашелся.
– Бриллиант у нее в сережках или нет, меня мало волнует, – мечтательно произнес Мотька. – Но глаза у Киры обалденные.
– А у меня, по-твоему, не обалденные глаза? – Тоська уперлась взглядом в Матвея.
– Сейчас нет. Ты похожа на нашу завучиху, когда она в неадекватен.
– Дурак! Глаза ему понравились, окулист-недоучка.
– А не последовать ли нам примеру Коляна? – спросил я.
– То есть?
– Предлагаю разойтись по домам.
– Ты спешишь, что ли?
– К нам сегодня бабушка заехать обещала.
– Наверняка пирожков притаранит, – засмеялся Мотька.
– А то! Я бабушку без пирожков вообще никогда не видел. Она и пирожки – одно целое. Хочешь, пошли вместе.
– Не получится, у меня дельце одно есть.
– Я даже знаю, какое, – язвила Тоська. – Будешь сидеть дома перед окном и вспоминать малиновые глаза этой Куры.
– Киры, – в очередной раз поправила сестру Виолетта.
– И глаза у нее зеленые, – лыбился Мотька.
– Идите вы все, – Тоська психанула и побежала к выходу.
– Тось, подожди меня.
Но Тоска отмахнулась и поспешила выскочить в коридор.
– Они вряд ли когда-нибудь станут с Кирой лучшими подругами, – заключил Ярик.
– Это точно, – согласился я.
По дороге домой я то и дело сглатывал слюну, во рту явственно ощущался вкус бабушкиных пирожков.
Открыв дверь, я прислушался, на кухне была движуха. Ага, значит, уже приехала.
– Ба, это ты?
– Я, Гарик.
– Привет.
– Здравствуй. Как дела в школе?
– Нормально. У Уха голова болела, Горло простуду подхватила, у нас замена. Глаз мне чуть пару не влепила за контру – шпору засекла.
Бабушка прошла в коридор. На её лице застыло беспокойство.
– У тебя болит ухо и горло?
– Нет.
– Гарик, не обманывай меня. Подойди ко мне.
– Ба, ты меня неправильно поняла.
– Подойди!
Бабушка потрогала мой лоб, нахмурилась.
– Лоб не горячий.
– Естественно. С какой стати ему быть горячим.
– Покажи горло. Открой рот и скажи…
– …и скажи «а-а-а», – засмеялся я. – Ба, я здоров.
– А вдруг у тебя отит?
– Ухо, Горло и Глаз – кликухи наших училок. Ухо – потому что она слышит как сова. Сама у доски стоит, а слышит, что на задней парте делается. Горло – постоянно на нас орет. А алгебруха получила кличку Глаз, потому что постоянно его щурит, когда наблюдает за нами во время контрольной. Поняла теперь?
– Не дело это, Гарик, учителям клички придумывать. Ты подумал, как им будет обидно, если они узнают.
– Так они и так знают. Не обижаются.
– Все равно, – бабушка принялась читать мне нотации. – Учителей надо уважать, они дают вам знания, стараются сделать из вас людей.
– А мы разве не люди?
– Люди. Но еще глупые и зеленые.
– Хочешь сказать, когда ты в школе училась, вы не давали училкам клички?
– Ни в коем случае!
Помолчав, бабушка закусила губу.
– Хотя вру, была у нас учительница по физике Анна Тимофеевна. Муштровала нас – о-го-го. За глаза мы называли ее Ножовка.
– Вот видишь. А она же из вас людей сделать пыталась.
– Иди уже, – бабушка отвесила мне легкий подзатыльник. – Руки мой, сейчас обедать сядем.
– Ба, а пирожки будут?
– А как же! Твои любимые.
Ну и натрескался я пирожков! До самого вечера еле ходил, потом всю ночь снились кошмары. Но утром я проснулся не один, со мной был мой аппетит. За чаем я умял три пирожка, и еще захватил парочку с собой.
