Иссохшаяся доска лестницы противно скрипнула под ногами. Поломанные перила опасно шатались. Я медленно поднимался на второй этаж, ступая аккуратно, всеми силами избегая лишнего шума.
В комнате царил бардак: наспех заколоченные разным деревянным хламом окна первого этажа, раскиданные вещи, перевёрнутая мебель, фото с улыбающимися людьми, наискось перечёркнутое неровной бурой полосой в полстены… Всё говорило о том, что люди от чего-то прятались и это что-то, похоже, ворвалось в дом. Очевидно, произошло страшное. Противная вонь, отдающая кислятиной и гнилью, сильно напрягала нервы.
Я был готов к опасности, подстерегающей меня в этом доме. Но всё происходит очень неожиданно.
Ваша жизнь в таких ситуациях зависит от наработанных месяцами реакций.
Когда я увидел «нечто», то растерялся, хотя видел их тысячи и убивал сотни раз.
Маленькое существо – ребёнком ЭТО назвать язык не поворачивался – покачиваясь, дёргая назад то одним, то другим плечом, подволакивая пальцы ног, вышло из спальни. Склонив голову набок, неестественно вывернув шею и утробно заурчав, шагнуло мне навстречу. Её огненно-рыжие волосы висели грязными, застывшими сосульками. Когда-то огромные, зелёные глаза, теперь подёрнутые мутной плёнкой, словно у дохлой рыбы, плотоядно таращились на меня, не выражая ничего, кроме голода. Запёкшаяся бурая корка на лице и руках и перепачканное в крови светло-зелёное платье указывали на недавнюю трапезу.
Оно тяжело дышало, выдавливая воздух с сипением и хрипом, на вдохе воспроизводя жуткое урчание, не присущее никому живому. Оскаленные грязные зубы с остатками мяса и, кажется, какой-то ткани, клацали, предвкушая очередную поживу, приближались ко мне.
Я же стоял, как вкопанный, не чувствуя собственного тела. Липкий, леденящий ужас струился в жилах вместо крови. Грудная клетка, замершая на вдохе, отказалась работать, скованная судорогой, до тех пор, пока пронзительная боль в руке, оттого, что её жрут, не вывела меня из ступора.
Перехватив свободной рукой томагавк, я нанёс удар…
Я сидел на ступеньках, весь в крови, баюкая укушенную руку, и смотрел на двух одинаковых призраков, отличающихся только цветом волос, которые обнимали третьего призрака – рыжеволосую девочку, гладя её по голове. Призраки исчезли, не сказав мне ни слова. Я остался наедине со своими мыслями…
– Вы обратно меня не берёте с собой?! – бухтел недовольный Аби, загружая ящики в машину. – На остров с Мухой не пустили в рейд, с Прапором не пустили и сейчас с собой не берёте! – Поставил раздражённо ящик в кузов, знатно приложив его о дно.
– Э-э! Не картошку таскаешь, офигел так швырять?! – возмутился шедший следом с очередным ящиком Студент. – Ты бы ещё в футбол им сыграл! Ерунда ведь, что там боезапас, да?
– Прости, я нечаянно. Но серьёзно, Студент, почему меня уже вторую неделю дома держат, как маленького?! Вообще-то, это уже возрастная дискриминация получается! Я жаловаться буду, – наигранно насупился парнишка, пытаясь изобразить как можно более серьёзное и злое лицо.
– Да, да, правильно, Аби! В письменной форме, пожалуйста, и на стол к Седому! – съёрничал Фома, ставя ещё один ящик в автомобиль. – Глава рассмотрит твою жалобу, и виновные понесут наказание в обязательном порядке, – хихикнул он, разворачиваясь в обратном направлении.
Мальчишка насупился на самом деле:
– Так нечестно, правда! Что я, хуже других что ли. Я уже не ребёнок, – тащился подросток, опустив голову, вслед за Фомой.
– В том-то и дело, Аби, что ты ведёшь себя, как маленький. Тебе Леший что сказал? Сидеть дома на хозяйстве и смотреть за живностью. Почему Рыся не ноет? Она точно так же сидит вместе с тобой. Но от неё мы ещё ни единого звука не слышали, а ты уже весь мозг выклевал. Тоже мне, птичка заёбышек. За лисятами, по-твоему, кто следить должен? Или давай их раздадим, к чёртовой матери, тогда и забот у тебя не будет. На, вот, лучше, тащи, – Фома сунул в руки мальчишке объёмную сумку, – скажи Студенту, что всё остальное сам подниму.
– Не надо никого раздавать…
– Не обижайся. Просто, у каждого свои обязанности и своя ответственность. Каждый находится там, где от него больше всего пользы в данный момент, и ты, как взрослый, должен это понимать.
Аби постоял ещё пару секунд, обдумывая услышанное, перехватил поудобнее сумку и пошёл наверх, поднимаясь по шахте домашнего бункера.
Я подъехал на своём «Комбате» к воротам усадьбы Лешего. В машине копошился Студент, укладывая коробки.
– Здорово! – протянул я руку, приветствуя друга. – О, уже и ногти отросли?!
– Ну да. – Студент повертел пальцами, сжал и разжал ладонь. – Уже как новенькая, немного тянет, правда, и чешется зараза, а так – ничего, нормальная.
– До сих пор не могу поверить в здешнюю регенерацию. Феноменально! – Я рассматривал во все глаза не так давно отросшую руку Студента, которую ему оторвал мутант во время штурма Парадиза несколько месяцев назад.
– Рука – это ерунда. Я видел однажды, как мужик ногу отращивал вместе с левым полужопием. Вот где феноменально. Филину же нашему полспины выдрал кусач, вместе с куском позвоночника, и ничё, скачет уже, как лось ретивый.
– Где этот лось, кстати? Он с нами едет?
– Не-а, его Седой на стены припряг. Говорит, мы халявщики. Стабу внимание не уделяем. То болеем, то катаемся, хрен знает где, а дежурить вечно некому.
– Привет, Док, – раздался у меня за спиной голос Аби, – мы уже почти собрались. Кофе будешь?
Я кивнул.
– Ры-ы-ся! Рыся! – звонко закричал паренёк в сторону дома.
Из окна второго этажа высунулась девчонка лет пятнадцати, не больше, с короткой стрижкой под каре. Её тёмные, ровные волосы мягко обрамляли лицо, делая его ещё более круглым и детским.
– Чего ты орёшь?! Ой, привет, Док! – Махнула она рукой, приветствуя меня.
– Кофе сделай! – крикнул Аби.
– Сколько? – поинтересовалась Рыся.
– Да делай всем, – ответил Студент, вылезая из машины. – Арман с Киром сейчас придут. Выпьем да поедем.
– Кир тоже едет? – удивился я. Вроде, когда планировали, состав совершенно другой был. А тут и Филина припахали, и Кир с нами. – А Леший где?
– В штабе. У них там собрание с утра пораньше. Снова Манчестер чего-то затеял. Леший не едет, Кир вместо него. Надоело ему в стабе сидеть, покататься хочет, – ответил Студент.
– Да, уж, передислокация, однако… – я был удивлён – разве можно так менять всё перед самой дорогой? – но промолчал. Куда мне лезть со своим-то трёхкопеечным опытом в стабе.
– О! Здорово, Док, – Фома вышел из-за дома, неся длинную, небольшую, но видно, что увесистую сумку.
– И тебе не хворать, – протянул я руку для пожатия.
