– Расскажите о себе. Вы родственница Кирилла? – сказал Влад.
Уютная теснота полукабинета крошечного ресторанчика в Старом городе. Лучший друг очевидно предпочитал это место всем прочим. Привез нас сюда, дав изрядный крюк от трассы. Кирюша честно спал на подкове дивана. Чуть приоткрыл глазки, когда я внесла его сюда и снова засопел. Адвокату и поклоннику мужской дружбы даже в голову не пришло мне как-то помочь. Мой ребенок – мои проблемы.
Мне доводилось по жизни иметь дело с юристами. Их национальная привычка отвечать вопросом на вопрос, плюя на любые правила, не трогала меня никак.
– Почему же Кирюша единственный известный ребенок Андрея? – я постаралась максимально воспроизвести давешнюю фразу адвоката.
А он подобрел. Потеплел явно. Смотрит в лицо, а не на правое ухо. Разглядывает меня втихаря. Что увидеть хочет? Что он вообще знает о нас? Обо мне и своем лучшем друге.
– Вы позволите?
Чемпион по части церемоний. Желает знать, деликатный лучший друг, можно ли снять галстук в моем присутствии и духоте открытой южной ночи. За кого он меня держит? Я кивнула. Слегка. Как учили когда-то. Чуть согнула длинную шею. Спинка всегда прямая. Балетная выучка.
Влад снял недешевую петлю с шеи и спрятал в карман. Весьма средний рост. Коротковатые пальцы. Неприметное лицо откровенно украшают очки. Серый костюм и часы. Не атлет с виду. Как ему, интересно, жилось этот четвертак в тени обаяшки Андрея? Андрюшечки-душечки. Расскажет он что-нибудь или продолжит раздевание?
Немолодой, подвижный татарин принес еду. Крошечные голубцы в виноградных листьях. Чебуреки, воздушные и сухие, как умеют только крымские татары. Шашлык из молодого барашка. Маленький графин коньяка, к нему прозрачный кишмиш и настоящий чак-чак. Тревожит ноздри поволжским гречишным медом, черными точками мака и рубленным арахисом. Чума.
Коньяк пила я, а глаза блестели у мужчины. Он давно откинулся на ковровую спинку дивана и смотрел, не скрываясь, как я медленно ем. Улыбался чуть высокомерным тонковатым ртом. Ни слова не произнес.
– Ты разрешишь пригласить на танец твою даму? – мужской голос с незначительным акцентом.
Влад глянул на меня. Я чуть двинула головой, отказываясь.
– Прости, дорогой. Моя девушка очень стесняется. Танцует только со мной. Спасибо, что спросил.
– О, тысячу извинений! Я не хотел обидеть…
– Ну, что ты, дорогой… – они сражались еще минуты две цветистой восточной вежливостью.
Я доела нежнейшего барашка. Отщипывала сладкий виноград, тянула крошечную рюмку коньяка, первую за долгое время. Влад нарезал горку сладкого чак-чака на плоском синем блюдце. Я сунула кусочек в рот. Вкуусно! Облизала пальцы. Он втянул воздух пахучей августовской ночи через нос и сказал:
– Давай потанцуем?
Я бросила взгляд на мирно спящего ребенка и пошла танцевать.
– Моя квартира в десяти минутах отсюда. Не хочешь зайти в гости? У меня пять комнат. Всем найдется место, – лучший друг аккуратно держал меня за талию. Моя левая рука в его горячей правой. Мятный тихий голос.
– Зачем?
Я не стала ходить вокруг да около. Коньяк шептал крови всякие глупости.
– Выпьем кофе или еще чего-нибудь. Поговорим, – лучший друг щекотал дыханием мочку уха. Не дотягивался выше.
– Ты обещал все рассказать здесь. Обманул, – засмеялась я негромко.
Алкоголь привычно легко договаривался с моим здравым смыслом. Хотелось что-нибудь разбить.
– Здесь шумно. Поехали, – Влад легко коснулся кожей губ моей шеи.
Вот как выглядит настоящая мужская дружба. Или он поверил в байки названного моего брата?
– Рассказывай, – я накрыла ладонью рюмку. Хватит.
– Я схожу в душ. Быстро.
Влад хотел уйти из полумрака по-местному пышно украшенной гостиной. Кирюша спал в комнате для гостей за приоткрытой дверью. Идеальный ребенок.
– Я вызываю такси, – объявила я. Шантажировала. Подаренный Андреем айфон из коробки так и не вытащила.
– Хорошо, – сдался Влад.
Сел рядом со мной на белый диван. Строгие брюки, белая рубашка. Запах японской туалетной воды, сигарет и мужчины. Рукам воли не давал. Чуял, что может меня спугнуть. Выжидал.
– О чем будем говорить?
Он дотянулся и плеснул коньяка в наши рюмки. Всунул одну мне в пальцы. Держал тарелку с шоколадом и персиками наготове.
– О лучшем твоем друге. Рассказывай, не тяни.
– Всю мою жизнь девушки желают говорить только о нем. Никогда обо мне, – притворно-горько усмехнулся Влад.
– Я уйду, – пригрозила я.
Куда я пойду ночью с тяжелым спящим ребенком на руках? На трассу голосовать?
– Ладно, – он залпом выпил коньяк и вдруг поцеловал меня в губы. Я уперлась с силой в его грудь ладонью. Две секунды колебаний. Он отстранился. – Прости. Не удержался.
– Так что там с детьми твоего лучшего друга?
Тишина. Я потеряла надежду. Ничего он не расскажет мне. Заманил сюда тупо трахаться, а я повелась, как малолетка на сладкое. Я допила свою рюмку, сунула шоколадку за щеку. Поднялась.
– Ты куда? – удивился хозяин квартиры.
– Я хочу принять душ и лечь спать. Мне надоели твои обманы.
Я разозлилась. Точно сейчас залеплю этой гребаной вазой в стеклянную витрину. Все безделушки разлетятся золотыми брызгами по паркету. Меня качнуло. Давно я не пила ничего крепче молока. От затылка к центру пошла горячая волна. Алины глазки внутри сделали хлоп-хлоп.
Он уловил. Точно почуял, как зверь. Схватил и притянул к сидящему себе. Его нос пришелся на мой живот. Мужчина, в который раз за сегодняшний вечер, шумно принюхался.
– Надо помыться? – рассмеялась я. Не вырывалась. Не хотела. Другое обещали мне горячие пальцы, поднимающие подол сарафана.
– Потом. Может быть, – он стянул с меня трусы. Обнюхивал везде, как собака.
– Нравятся вонючие, потные бабы? – прикололась я, едва сдерживая стон, когда его язык повел тревожно-сладкую дорожку от пупка вниз.
– Тсс! – он поднял на секунду лицо от моего паха и подмигнул.
Пальцы внутри. Умелый язык на клиторе. Я откинулась назад. Шоколад, рюмки, что-то еще глухо попадало на толстый ковер. Гладкое стекло столешницы приятным холодом прошлось по моим лопаткам и заду. Беспокойные пальцы втолкнули в меня… что это? Персик?! Мышцы спазмом выдавили его вон. Пальцы упрямо втолкнули обратно. Туда-сюда. Туда-сюда. Глубже и жарче. Боже! Бывают же на свете адвокаты! Я выгнулась, как животное. Низкий стол не издал ни звука. Я закусила губу, чтобы не заорать. Где-то спит Кир. Вцепилась пальцами в гладкие черные волосы. Пот стекал по его шее за белый воротник, мазал горячо мои бедра изнутри. Я подавилась криком и кончила. Дергалась судорогой во влажный мягкий рот. Бри умела так со мной. Не ожидала, что у лучшего друга выйдет не хуже. Даже лучше. Немка права – я законченная натуралка. Я стекла со стола на пол.
Влад сидел, откинувшись на спинку дивана и широко расставив ноги. Ел персик и улыбался. Фруктовый аромат мешался с шоколадом, коньяком и чем-то первобытно-человеческим. Я облизала невольно губы. Держала взгляд его темно-карих глаз без стеснения. Весело.
