В детстве Чарити Бакстер верила в фей и эльфов, а еще в то, что при помощи магии вызывают единорогов и делают сахарную вату. Для нее остров Газовых фонарей был полон магии и уступал разве что Стране чудес, куда Алису завел Белый кролик. Ведь на острове жили ее дедушка Джордж и бабушка Мэрилин, а в их огромном доме были высоченные своды и уютные комнатки, удобные кровати и теплый томатный суп, а самое лучшее – дедушкин гончарный круг.
Чарити видела магию каждое лето, когда отправлялась на остров Газовых фонарей, что у флоридского побережья Мексиканского залива. Они с мамой садились в водное такси, и Чарити, дрожа от восторга, пробиралась в переднюю часть длинной плоской лодки и подходила к борту. Лодка сама по себе была чудом, ведь она перевозила людей, грузы и даже несколько автомобилей. Чарити всегда считала дни до каникул, собирала и вновь разбирала чемодан и каждый вечер на закате вычеркивала день в секретном календарике.
В тот год все началось как обычно. Разве что Чарити исполнилось одиннадцать, то есть за долгие месяцы разлуки с бабушкой и дедом она стала почти взрослой. Вот они удивятся-то!
– Чарити Монро Бакстер! – Резкий мамин голос заставил ее встрепенуться. Как всегда! Однажды она станет совсем взрослой и, услышав этот окрик, больше не дернется и не прикусит язык от испуга. – Не упирайся ногами в борт, глупая девчонка! Я не для того тебе новые босоножки покупала!
А вот и не новые, подумала Чарити, и ты их не покупала, их твой бойфренд Кендрик нашел. Во всяком случае, такую версию он преподнес. Как раз после того, как мама пожаловалась, что им предстоит ужасная поездка на этот мерзкий островок. Мама никогда не гостила у бабушки с дедом. Иногда соглашалась пообедать, да и то без конца крутила запястьем, глядя на часы – не пропустить бы последний паром. Ночевать ни разу не оставалась. И до сих пор не поняла, какое это чудо – остров. Наверное, не все могут видеть магию; Чарити видела ее повсюду.
Не желая огорчать маму, она чуть отступила от борта, однако вместо ожидаемой похвалы получила в ответ лишь мгновенную полуулыбку – и все, мама развернулась на каблуках, бормоча что-то о проклятом ветре и своей прическе.
Чарити прикусила губу. Она догадывалась, что разочаровывает маму. Теперь она почти взрослая и понимает такие вещи. Дедушка часто говорил про маму «вертихвостка», а бабушка добавляла, что дочери хватит вести себя как тинейджер, сама уже мать. Поэтому мама и не оставалась на острове с ночевкой. Они начинали ссориться, а Чарити оказывалась между двух огней.
Иногда мама говорила Кендрику, что остров для нее слишком мал. Мечты у мамы были большие и на таком ничтожном клочке земли просто не помещались. Может быть, их уносили волны или легкий бриз.
Чарити крепче вцепилась в борт. И зачем волнам и бризу мамины мечты? Незачем. Это она начала понимать некоторое время назад, когда смотрела мыльные оперы и ела разогретые в тостере бисквиты. А догадывалась ли мама, что ее жизнь и есть мыльная опера? Бабушка говорила, у мамы от актерского таланта вечно одни убытки. Ну, этого Чарити не знала. Зато она помогала готовить обед и наводить порядок, потому что маму слишком напрягали хозяйственные дела. А вот Чарити с работой по дому справлялась хорошо. Правда, на этом ее достижения и заканчивались. Она прилежно училась, но не отличалась яркой внешностью, не была заводилой и не добивалась успехов в спорте. Хотя читать любила, часто после нескольких глав забрасывала книгу и больше ее не открывала.
А еще она умела готовить спагетти и гамбургеры, печь блинчики и варить яйца пашот, так чтобы желток получался мягким, а белок наполовину сваренным. Любила взять бутылочку «Уиндекса» и до блеска намывать окна, пока стекло в лучах солнца не начнет переливаться всеми цветами радуги. Занималась этой работой всегда в ясный день и порой грелась в лужице пролитого на пол света, свернувшись на ковре как кошка. Свет проходил сквозь оконный проем, образуя на полу неправильный четырехугольник; она старалась уместиться в нем, подтягивая колени к груди, и представляла себя в маленькой комнатке из солнечного света. В безопасной комнатке, где никто и ничто ее не тронет.
В первый раз застав Чарити за этим занятием, мама только посмеялась. Ничего страшного, Чарити и не ожидала, что мама поймет. В конце концов, мама-то ничего не скрывала. Она была красива и привлекала всех мужчин из их дома. Кендрик, сосед сверху, практически переехал к ним. Чарити он не нравился. Он противно смеялся, когда мама над ней подшучивала, и всегда оставлял после себя беспорядок, а Чарити приходилось убирать. Зато ей нравился Ровер Джентри. Он жил наискосок через холл и преподавал в колледже неподалеку. Шерстяной пиджак, круглые очки и добрые зеленые глаза – Чарити считала его почти идеальным. Однажды Ровер увидел, как она что-то не поняла в книге, и остановился помочь. Но мама его совсем не замечала, даже когда он глядел на нее загадочно, почти как мужчины из мыльных опер. После переезда Кендрика Ровер стал избегать встреч.
Чарити вздохнула и оторвалась от мыльной оперы с мамой в главной роли. Теперь все лето никакого Кендрика. И никакой уборки, только в своей комнате порядок навести и постель заправить. Как ни печально, скучать по маме она не будет. Чарити прогнала прочь эту мысль и подставила лицо навстречу брызгам. В морской воде столько соли, что ее вкус будет чувствоваться на коже рук и ног до самого вечера. Засыпая, Чарити лизнет руку, только чтобы убедиться – она и правда на острове.
Впереди показалась суша. Чарити подалась вперед, ветер подхватил волосы. Солнечные лучи танцевали на волнах, настолько яркие, что пришлось зажмуриться. Внезапно какое-то сверкающее пятно поднялось над водой и тут же нырнуло обратно, не дав себя разглядеть. Конечно же, эльф! Выскочил из воды на дрожащих крыльях, дразнит… А вот еще один, справа! У Чарити колени подкосились от волнения, сердце бешено стучало, но она широко улыбалась. Эльфы проводили ее до песчаного берега и длинного пирса. Волны набегали на пляж, потом откатывали назад, увлекая за собой ракушки и водоросли. В ритмичном движении волн казалось, будто остров дышит. Глубокий вдох – и прибрежная полоса расширяется, затем медленный выдох – и вода почти поглощает узкий пляж. Живой остров.
