Это было давным-давно, а может быть совсем недавно…
Я узнал названия ягод, грибов, деревьев от своего деда. А дед от своего деда. Так что, скорее всего, это было достаточно давно. В те времена было намного больше волшебства. Мы сами делаем волшебство невозможным. Мы в него не верим.
А раньше люди охотнее верили в чудеса, и чудеса происходили намного чаще.
Мир был просто таким, каким был. Люди были ближе к животным и растениям. Они их лучше понимали. Они могли говорить на одном языке. Они могли становится тем, кем хотели. Это сейчас перед человеком стоит выбор: работать продавцом в магазине или инженером на заводе, а раньше он мог стать травинкой или пичужкой. Или слоном.
А берёза могла стать зеленовласой красавицей. И, хотя я встречал людей с зелёными волосами, волосы оказывались окрашенными. Хотя бывает наткнешься на человека, и кажется, что он дерево, ну полнейшее дерево. Только понять не можешь дуб или может клён. А ведь многие ведут свой род именно от деревьев.
Забылось многое.
А когда-то тогда песчинка могла стать человеком. А человек мог превратиться в цветок.
Это сейчас все стало намного сложней. Все люди верят в нерушимый порядок вещей. А чтобы волшебство произошло, надо верить, что оно возможно.
А тогда люди приходили под дуб и просили у него вещицу какую-нибудь. Или не вещицу, а благо. К тому времени уже подзабыли, что ходить никуда не надо, что мы живём в волшебном мире, и достаточно просто хорошо-хорошо попросить.
Дуб тот считался волшебным, он исполнял любые желания, что не попросишь, все сбудется.
Дуб этот рос посредине небольшого поля. Прямо по корням его бежала дорога. И путнику удобно было отдохнуть в жаркий денёк под кроной могучего дерева, прислонившись спиной к шершавому стволу. И так в отдыхе путники о чем-то думали. Кто-то желал, чтобы дорога была лёгкой. Кто-то желал здоровья своим домашним. Кто-то мечтал о суженом. И все сбывалось.
Люди заприметили это свойство и часто приходили сюда специально, чтобы что-нибудь пожелать. Кузнец приходил просить изящности своим изделиям. Бабка Марфа приходила пожелать бабке Полине, чтобы у нее все волосы выпали. Любка перстенек просила найти. Домовой приходил порядка в доме попросить. Яблоня приходила попросить, чтобы зайцы ее кору не грызли. Дед просил от кашля избавить.
Дерево всех выслушивало и все желания исполняло. Ну или почти все. Не могло же оно бабку Полину волос лишить. Ну повздорили соседки, что только в запале не скажешь. А Бабка Полина тоже приходила, просила для бабки Марфы здоровья долгого и крепкого.
Плохие желания дуб не исполнял.
Именно поэтому место это было волшебным, а не магическим или мистическим.
И вот однажды дуб исчез. Вы подумали, что на дрова его порубили, но нет. Во-первых, никто бы и не решился. А во-вторых, волшебство просто так не изведешь, это не пятно на рубашке.
А на месте дуба просто – ровное место. Ни пенька, ни ямки. Гладко, как лысина у дяди Николая. Будто не росло там ничего. Только жёлуди старые лежат. Значит, был дуб-то.
А случилось вот что: проходила мимо дуба маленькая девочка. И подумала: «А почему в наших краях нет волшебника? Хочу чтобы волшебник был!»
И так исчез дуб, а появился волшебник. Говорят, что лучше всего у него получалась природная магия. Та, что с растениями связана. А свойства растений он лучше учительницы по ботанике знал.
Был я недавно на том поле. Нет большого дуба. Исчез. Но маленький пробивается. Кроха ещё совсем – в десять листиков. Новый волшебник растет. Я загадал одно маленькое желание. Сбылось. Именно потому вы читаете эту книгу.
Дуб – большое раскидистое дерево. Дерево – долгожитель, может и тысячу лет прожить. Плодоносит желудями. Говорят, что жёлуди очень любят свиньи. Но это, по-моему, ерунда: никаких свиней я под дубом не видел. Бабка Марфа в голодные годы делала желудёвый кофе.
Жила-была одна женщина. То ли Ченикой ее звали, то ли Чуникой, никто и не помнил. Она была тихой и незаметной, хоть и дом ее маленький находился в центре села. В огороде у нее росла пара ёлок. Соседи говорили, что она грибы на участке выращивает и травки какие-то. На этом слухи и закончились бы, и прошла бы жизнь женщины стороной от сельчан, если бы не заметил Ченику или Чунику волшебник.
На волшебника-то все обращают внимание. И куда ходит и что делает, и предположения всякие строят… Фигура-то общественная, ценности немалой.
И вот эта общественная немалая ценность к ничем неприметной девушке заходить стала.
Народ зашептался, зашушукался, стал догадки строить, приглядываться, может, упустили они в характере или во внешности черты какие. Но нет, как была ченика или чуника непримечательной, так и осталась. Только однажды родила она девчонок то ли пять, то ли семь, а то ли одиннадцать штук. И все такие миленькие, все такие хорошенькие – загляденье.
На другую бы народ заворчал, а на Ченику или Чунику – не посмел. Это все равно, что на слона лаять, это все равно что царю пощечину дать… Шутка ли женщина самого Волшебника! А он и царя может в жабу превратить. Или в дерево.
Но не только поэтому люди не ворчали. Некоторые и рады бы поворчать, но увидят выводок девчонок, так всё плохие слова растворяются. Даже самые забияки стоят, смотрят молча. До смешного доходит: что не утро, то у маленького домишки уже толпа стоит, глазеет.
Целыми днями так.
Только пропала женщина с дочерьми. Поговаривают, что в лес она ушла жить, чтобы не беспокоили ее.
Домик ее соседи под баню приспособили, землю поделили, ёлки срубили на дрова пустили. А под елками кусочки маленькие нашли с ягодкой темной, ягодкой сладкой. Кустик ничем непримечательный, низкий. Если ягоду в руках помять, пальцы пачкает. Но вкусная! С того места все леса окрестные та ягода заполонила.
Ягоду черникой назвали.
О! Вспомнил я, как женщину ту звали! Черника ее звали.
Черника – низкорослый лесной кустарник с множеством почти черных сладких ягод. Ягоды собирают с конца июля по конец августа. Бабушка Марфа из черники делает компоты, варит варенье, а какие пироги с черникой печет! Вкуснотень!
