Геннадий Ерофеев - Самый большой подонок

Самый большой подонок
Название: Самый большой подонок
Автор:
Жанры: Детективная фантастика | Социальная фантастика | Попаданцы
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2018
О чем книга "Самый большой подонок"

«Самый большой подонок» – фантастический роман с элементами триллера, боевика, детектива и антиутопии. Спецагент Ольгерт Васильев попадает в Мир Определителя. Определитель устанавливает у попавших к нему людей дату «первого значимого грехопадения». Затем «грешников» возвращают в «возраст до греха» и заставляют проживать жизнь по матрицам самонадеянного властелина миров. В ипостаси семилетнего мальчика Ольгерта возвращают на Землю. Врач Эдуард Лаврентьев везёт мальчика на его родину, на улицу Двор Вождя, надеясь, что этот ход возвратит Ольгерта «на круги своя».Содержит нецензурную брань.

Бесплатно читать онлайн Самый большой подонок


Страдательный залог обозначает, что субъект, к которому отнесено причастие, подвергается воздействию со стороны какого-то другого лица или лиц.


Тривиальная филологическая мысль.


Я иду по долине смерти, но нет страха в моём сердце, и не боюсь я зла, ибо в этой долине я самый большой подонок.


Надпись на рождественской открытке.


Пролог


Свисток у Кольки Емелина был что надо – одна горошина чего стоила! Большой, костяной, замысловатой формы – такой мог свести с ума любого мальчишку. А цвет он имел необычный для кости – коричневато-болотный, насыщенный. Чудо с горошиной подарил Коляме его дядя – заядлый путешественник. Дядя говорил – то ли в шутку, то всерьёз, – что получил свисток в качестве подарка от некоего туземного вождя в дебрях Южной Америки.

Ясное дело – Колька сразу посеял свисток. Он потерял его в огромном, как тогда казалось мне, шести– или семилетнему пацанёнку, парке нашего детства. Там росло множество тополей, и обычно в первой половине июня тополиный пух покрывал всю землю в округе. На фоне этого прилипчивого «летнего снега» бросались в глаза черневшие там и сям трупики грачей. Птицы погибали каждый день, и даже мы, легкомысленные малолетние оптимисты, подчас задумывались: почему посреди цветущего лета, которое отождествляется людьми с самой жизнью, смерть собирает ежедневный урожай? Глупые и наивные, что мы знали тогда о жизни? Ничего – как и сейчас.

Коляма пришёл в отчаяние: в мешанине из опавших веток и толстого слоя тополиного пуха отыскать своё сокровище в таком большом парке ему одному оказалось не по силам.

После обеда о пропаже свистка знали все. Наша разношёрстная ватага, равная числом футбольной команде, расположилась в тени могучих лип у низкого окна, а Колька разговаривал с нами из прохладной полутьмы своей комнаты. Кто-то предложил ему помощь в поисках свистка. Я уже обрадовался за Коляму, но бывший на три года старше меня Аркадий Коледа по прозвищу Аркадак, с кривой ухмылкой заявил, что если он найдёт свисток, занятная вещица по праву должна будет принадлежать ему. Аркадак был среди нас самым сильным физически, и оспорить его наглое «программное заявление» никто не посмел.

Уже тогда, в раннем детстве, я неосознанно пытался делать жизнь с кота, который гуляет сам по себе. Но был я слишком труслив, и это у меня получалось плохо. Даже очень плохо. Кроме меня, наверняка ещё двое-трое пацанов были не согласны с Аркадаком и искренне сочувствовали Коляме. Однако никто из нас не выразил Кольке свою поддержку вслух, в явном виде. Трудно сказать, что было на уме у сочувствующих. Одно было ясно: все мы боялись нахального и самоуверенного Аркадака.

Но у меня в голове созрел простенький до примитивности план. Я решил пойти вместе со всеми в парк и постараться первым найти свисток. Коляма согласился на все условия Аркадака. Колька был немного старше меня, но ниже ростом и тщедушнее, и ему частенько доставалось от сверстников. Его преждевременная капитуляция перед Аркадаком выглядела одновременно неуклюжим реверансом по отношению к мальчишкам, которые могут быть очень жестокими, и своеобразной игрой. В тот миг, когда Коляма им чуть-чуть поддался, он поставил себя в страдательный залог. А известно: попасть в страдательный залог легче, чем вырваться из него. Колька проявил себя типичным мазохистом, хотя никто из нас в то время и слыхом не слыхал об этом гадком слове. Свисток он искать не пошёл, а остался дома.

Я понимал, что шансы мои невелики, но надежды не терял. Мне нужно было лишь высмотреть среди сугробов тополиного пуха костяное чудо с горошиной, а уж на тех двухсот пятидесяти метрах, отделявших калитку парка от дома Колямы, я рассчитывал не дать себя догнать. Быстрый от природы, я уже видел себя несущимся по липовой аллее с крепко зажатым в кулаке свистком, когда парк огласился радостными криками.

Свисток нашёлся. Его подобрал какой-то шпингалет, ростом от горшка два вершка. Глаза недомерка находились совсем близко от земли, и он первым заметил пропажу.

Игрушка тут же оказалась в руках Аркадака.

Я расстроился, но вида не подал и вместе со всеми поспешил к раскрытому настежь окошку, за которым томился Коляма.

Под столетними липами разыгралась гнусная сцена – именно так я её воспринимал, помню это совершенно отчётливо. За возврат свистка Аркадак потребовал у Кольки все его остальные сокровища. Самым интересным из этих сокровищ был антикварный, раритетный механический (!) будильник.

Должно быть, я не слишком адекватно оценивал происходящее, переживая то, что вытворяли с Колямой, как своё личное оскорбление. Я был впечатлительным мальчиком. Внутри у меня всё кипело, меня переполняла жалость к Кольке и бессильный ненависть к Аркадаку. Коляма укоренился в страдательном залоге, Аркадак крутил парнишкой как хотел. Я не понимал, почему Колька внешне так спокоен, и почему я должен переживать за него больше, чем он за себя. Я хотел ударить наглого Аркадака, но был, повторюсь, труслив, и не ударил.

А зря.

Потому что если бы я тогда превозмог себя и врезал горилле Аркадаку, то совершённый мною поступок, как это ни пафосно и преувеличенно прозвучит, мог бы определить для меня совсем иную жизнь, чем ту, которую я прожил.

Я был искренен в своём порыве помочь Коляме. Я хотел сделать это не из желания понравиться самому себе и не из стремления выглядеть честным рыцарем и благородным джентельменом в чужих глазах – это было естественным, нелицемерным, органическим проявлением чувств, захлестнувших мою неокрепшую душу. Своего рода спонтанным выплеском так называемой «справедливости по природе».

Повзрослев, я осознал, что мне присуще обострённое чувство справедливости. Оно осложняло, осложняет и будет осложнять мне жизнь. Но я никогда не жалел и не пожалею об этом.

Наверное, именно в те дни заложилось во мне неприятие страдательного залога как формы движения человека по жизни. В ту пору ни я, ни Коляма, ни Аркадак, ни все остальные не знали, что для многих из нас страдательный залог (некая форма эскейпизма) станет чем-то вроде обжитой, обустроенной и привычной норы с уплотнёнными и тщательно выглаженными стенками. Наверное, некоторые не возражали против такого существования, но и те, кто этого не хотел, вынуждены были прожить больший или меньший кусок своей жизни в смрадной духоте страдательного залога.

Я не хочу казаться лучше, чем я есть, но и не постесняюсь сказать, что я порядочнее, умнее и совестливее кого-то, если увижу, если пойму, если почувствую, что это действительно так. Я не отношу скромность к числу тех добродетелей, которые обязательны для игроков основного состава команды, выходящей на финальный матч против Сатаны и его приспешников побороться за кубок «Человеческая душа». Мудрец прав: «Скромность – удел посредственностей». Таким образом, ничто не мешает мне похвалиться.


С этой книгой читают
Далёкое будущее. Кукловоды из Мира Вневременья устраивают землянину Яну Влодареку многораундовый поединок с представителем иной галактической цивилизации. Цивилизация победителя получит право владеть Галактикой. Ян Влодарек проходит тяжёлое испытание, оказываясь между молотом и наковальней.
В зарифмованной форме изложена краткая история группы «Битлз». С доброй иронией рассказывается о некоторых эпизодах чрезвычайно насыщенной событиями жизни знаменитого ансамбля. Художественная ценность «поэмы» невелика, но подобно шероховатым «гамбургским плёнкам» битлов, она доносит до нас пряный аромат незабвенных 60-х годов ХХ-го века. Над этими «рок-частушками» улыбнутся, кто снисходительно, кто с грустинкой, и старые битломаны, и те, кто ещё
Трагикомическая история пластического хирурга и доверившихся ему пациенток, которые в результате халтурной работы врачевателя и побочных эффектов применения клеточно-стволовой терапии приобрели тяжёлые заболевания, как то: онкологические, синдром Лайела (редкий вид аллергии) et cetera, и оказались у разбитого корыта. Содержит нецензурную брань.
Безработного инженера захватывают террористы. За освобождение они требуют от парня огромных отступных. Вместо денег он предлагает террористам воплотить в жизнь сюжет своей книги о покушении на президента России. Для начала террористы заставляют парня убить мэра города. Отводя угрозу от близких, он совершает тяжкое преступление. Когда президент России приезжает в Муром на день города, у парня всё подготовлено для покушения. Но в последний момент у
Виртуальная реальность тесно переплелась с обычной жизнью жителей России 2224 года. Что будет если перенестись в Россию будущего, окунуться в захватывающее детективное расследование и сыграть в опасную игру?
В тиши подмосковной деревни, окутанной ароматом яблоневого сада, молодой ветеринар наследует не только дом деда, но и загадочный дневник, шепчущий тайны прошлого. С каждым перевернутым листком он все глубже погружается в мир сложных взаимоотношений людей и животных, сталкиваясь с холодным приемом местных жителей и находя отражение собственной жизни в историях прошлого.Но шепот сада скрывает нечто большее, чем просто семейные хроники. В сплетении
Двуликий Приор Тёмного Братства, Последний Берсерк, Феликс, вновь попадает в передряги с заговорами на самых невероятных уровнях, вплоть до придворных вельмож. Почти всё замыкается на Летописном Пророчестве о Рюриковичах. Но до разрешения всех загадок ещё далеко.Оборона Школы Берсерка сваливается на плечи героя вместе с хлопотами на пороге будущей свадьбы сразу на трёх красавицах. То ещё веселье – ужиться сразу с тремя, а на поверку даже с четырь
Продолжение цикла "Проект "Вектор", Меня зовут Алексей Зорин, я врач "скорой", женат. Жду рождения сына. На дворе 2053 год. Жизнь размерена и спокойна. Это начинает раздражать. После десятка лет подпольной работы по координации группы "Арестея", которой командовал отец, тихая жизнь не по мне. Но отец умер, перед смертью группу он приказал закрыть и жить интересами семьи. Моя жена, майор ФСО, по причине беременности переведена работать в первый (с
Книга повествует о трех веках "немецкой" истории Урала. Автору было важно "завязать узлы" – всмотреться в эпохи и судьбы, прикоснуться к жизням тех людей, которые сыграли в этой истории наиболее значительную роль. Человеческая мозаика на фоне времени – так, пожалуй, можно было бы охарактеризовать жанр этой книги. Книги, которая призвана соединить прошлое немцев Урала – с их настоящим, стать своего рода мостиком, связующим времена. Книга богато ил
Эта книга, открывающая серию «Культурные ландшафты Урала», посвящена Петру Кудряшёву (1797–1827) – незаурядному человеку, самобытному писателю, поэту, этнографу, руководителю Оренбургского тайного общества. Так сложилось, что только сегодня, этой книгой, приходит он к отечественному читателю, хотя роль его в литературе и истории Южного Урала поистине уникальна.В томе представлена разножанровая проза Кудряшёва, этнографические очерки, посвященные
– Задача моих людей доставить тебя к жениху в целости и сохранности. – Владелец охранного бюро держит меня крепко. Сильные руки сжимают без жалости.– А если я попытаюсь сбежать?– Хочешь снова оказаться в наручниках и с кляпом во рту?– Я хочу хотя бы последний день перед свадьбой провести свободной! – кулаки зудят от желания ударить этого самодовольного мерзавца по его породистому лицу, а губы саднит от потребности поцеловать.– И снова прыгнуть к
Он – влиятельный мужчина и мое наваждение из прошлого, я – обычная серая мышка, влюбленная в него с детства. Из-за моей сестры он навсегда покинул Лондон, сжег мосты, обещая никогда не возвращаться, но судьба столкнула нас снова.