О. Генри - Санаторий на ранчо

Санаторий на ранчо
Название: Санаторий на ранчо
Автор:
Жанры: Литература 20 века | Зарубежная классика
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Санаторий на ранчо"

Один из самых известных юмористов в мировой литературе, О. Генри создал уникальную панораму американской жизни на рубеже XIX–XX веков, в гротескных ситуациях передал контрасты и парадоксы своей эпохи, открывшей простор для людей с деловой хваткой, которых игра случая то возносит на вершину успеха, то низвергает на самое дно жизни.

«Если вы следите за хроникой ринга, вы легко припомните этот случай. В начале девяностых годов по ту сторону одной пограничной реки состоялась встреча чемпиона с претендентом на это звание, длившаяся всего минуту и несколько секунд.

Столь короткая схватка – большая редкость и форменное надувательство, так как она обманывает ожидания ценителей настоящего спорта. Репортеры постарались выжать из нее все возможное, но если отбросить то, что они присочинили, схватка выглядела до грусти неинтересной. Чемпион просто швырнул на пол свою жертву, повернулся к ней спиной и, проворчав: «Я знаю, что этот труп уже не встанет», протянул секунданту длинную, как мачта, руку, чтобы он снял с нее перчатку…»

Бесплатно читать онлайн Санаторий на ранчо


Если вы следите за хроникой ринга, вы легко припомните этот случай. В начале девяностых годов по ту сторону одной пограничной реки состоялась встреча чемпиона с претендентом на это звание, длившаяся всего минуту и несколько секунд.

Столь короткая схватка – большая редкость и форменное надувательство, так как она обманывает ожидания ценителей настоящего спорта. Репортеры постарались выжать из нее все возможное, но если отбросить то, что они присочинили, схватка выглядела до грусти неинтересной. Чемпион просто швырнул на пол свою жертву, повернулся к ней спиной и, проворчав: «Я знаю, что этот труп уже не встанет», протянул секунданту длинную, как мачта, руку, чтобы он снял с нее перчатку.

Этим и объясняется то обстоятельство, что на следующее утро, едва забрезжил рассвет, полный пассажирский комплект донельзя раздосадованных джентльменов в модных жилетах и буйно пестрых галстуках высыпал из пульмановского вагона на вокзале в Сан-Антонио. Этим же объясняется отчасти и то плачевное положение, в котором оказался «Сверчок» Мак-Гайр, когда он выскочил из вагона и повалился на платформу, раздираемый на части сухим, лающим кашлем, столь привычным для слуха обитателей Сан-Антонио. Случилось, что в это же самое время Кертис Рейдлер, скотовод из округа Нуэсес – да будет над ним благословение Божие! – проходил по платформе в бледных лучах утренней зари.

Скотовод поднялся спозаранку, так как спешил домой и хотел захватить поезд, отходивший на юг. Остановившись возле незадачливого покровителя спорта, он произнес участливо, характерным для техасца тягучим говором:

– Что, худо тебе, бедняжка?

«Сверчок» Мак-Гайр – бывший боксер веса пера, жокей, жучок, специалист в три листика и завсегдатай баров и спортивных клубов – воинственно вскинул глаза на человека, обозвавшего его «бедняжкой».

– Катись, Телеграфный Столб, – прохрипел он. – Я не звонил.

Новый приступ кашля начал выворачивать его наизнанку, и, обессиленный, он привалился к багажной тележке. Рейдлер терпеливо ждал, пока пройдет кашель, поглядывая на белые шляпы, короткие пальто и толстые сигары, загромоздившие платформу.

– Ты, верно, с севера, сынок? – спросил он, когда кашель стал утихать. – Ездил поглядеть на бокс?

– Бокс! – фыркнул Мак-Гайр. – Игра в пятнашки! Дал ему раза и уложил на пол быстрей, чем врач укладывает больного в могилу. Бокс! – Он поперхнулся, закашлялся и продолжал, не столько адресуясь к скотоводу, сколько стремясь отвести душу: – Верный выигрыш! Нет уж, больше меня на эту удочку не поймаешь. А ведь на такую приманку клюнул бы и сам Рокфеллер. Пять против одного, что этот парень из Корка, не продержится трех раундов – вот же я на что ставил! Все вложил, до последнего цента, и уже чуял запах опилок в этом ночном кабаке на Тридцать седьмой улице, который я сторговал у Джима Дилэни. И вдруг… Ну, скажите хоть вы, Телеграфный Столб, каким нужно быть обормотом, чтобы всадить свое последнее достояние в одну встречу двух остолопов?

– Что верно, то верно, – сказал могучий скотовод. – Особенно если денежки-то ухнули. А тебе, сынок, лучше бы пойти в гостиницу. Это скверный кашель. Легкие?

– Да, нелегкая их возьми! – последовал исчерпывающий ответ. – Заполучил удовольствие. Старый филин сказал, что я протяну еще с полгода, а может, и с год, если переменю аллюр и буду держать себя в узде. Вот я и хотел осесть где-нибудь и взяться за ум. Может, я потому и рискнул на пять против одного. У меня была припасена железная тысяча долларов. В случае выигрыша кафе Дилэни перешло бы ко мне. Ну, кто мог думать, что эту дубину уложат в первом же раунде?

– Да, не повезло тебе, – сказал Рейдлер, глядя на миниатюрную фигурку Мак-Гайра, прислонившуюся к тележке. – А сейчас, сынок, пойди-ка ты в гостиницу и отдохни. Здесь есть «Менджер», и «Маверик», и…

– И «Пятая авеню», и «Уолдорф-Астория», – передразнил его Мак-Гайр. – Вы что, не слышали? Я прогорел. У меня нет ничего, кроме этих штанов и одной монеты в десять центов. Может, мне было бы полезно отправиться в Европу или совершить путешествие на собственной яхте?.. Эй, газету!

Он бросил десять центов мальчишке-газетчику, схватил «Экспресс» и, примостившись поудобнее к тележке, погрузился в отчет о своем Ватерлоо, раздутом по мере сил изобретательной прессой.

Кертис Рейдлер поглядел на свои огромные золотые часы и тронул Мак-Гайра за плечо.

– Пойдем, сынок, – сказал он. – Осталось три минуты до поезда.

Сарказм, по-видимому, был у Мак-Гайра в крови.

– Вы что – видели, как я сорвал банк в железку или выиграл пари, после того как минуту назад я сказал вам, что у меня нет ни гроша? Ступайте своей дорогой, приятель.

– Ты поедешь со мной на мое ранчо и будешь жить там, пока не поправишься, – сказал скотовод. – Через полгода ты забудешь про свою хворь, малыш. – Одной рукой он приподнял Мак-Гайра и повлек его к поезду.

– А чем я буду платить? – спросил Мак-Гайр, делая слабые попытки освободиться.

– Платить? За что? – удивился Рейдлер. Они озадаченно уставились друг на друга. Мысли их вертелись, как шестеренки конической зубчатой передачи, – у каждого вокруг своей оси и в противоположных направлениях.

Пассажиры поезда, идущего на юг, с любопытством поглядывали на эту пару, дивясь столь редкостному сочетанию противоположностей. Мак-Гайр был ростом пять футов один дюйм. По внешности он мог оказаться уроженцем Дублина, а быть может, и Иокогамы. Острый взгляд, острые скулы и подбородок, шрамы на костлявом дерзком лице, сухое жилистое тело, побывавшее во многих переделках, – этот парень, задиристый с виду, как шершень, не был явлением новым или необычным в этих краях. Рейдлер вырос на другой почве. Шести футов двух дюймов росту и необъятной ширины в плечах, он был, что называется, душа нараспашку. Запад и Юг соединились в нем. Представители этого типа еще мало воспроизводились на полотне, ибо наши картинные галереи миниатюрны, а кинематограф пока не получил распространения в Техасе. Достойно запечатлеть образ такого детины, как Рейдлер, могла бы, пожалуй, только фреска – нечто огромное, спокойное, простое и не заключенное в раму.

Экспресс мчал их на юг. Зеленые просторы прерий наступали на леса, дробя их, превращая в разбросанные на широком пространстве темные купы деревьев. Это была страна ранчо, владения коровьих королей.

Мак-Гайр сидел, забившись в угол, и с острым недоверием прислушивался к словам скотовода. Какую штуку задумал сыграть с ним этот здоровенный старичина, который тащит его неизвестно куда? То, что им руководит бескорыстное участие, меньше всего могло прийти Мак-Гайру на ум. «Он не фермер, – рассуждал пленник, – да и на жулика не похож Что ж это за птица? Ну, гляди в оба, «Сверчок», – не крапленая ли у него колода? Теперь уж хочешь не хочешь, а деваться некуда. У тебя скоротечная чахотка и пять центов в кармане, так что сиди тихо. Сиди тихо и гляди, что он там замышляет».


С этой книгой читают
От волхвов пошёл обычай дарить на Рождество подарки. Волхвы были мудры, в отличие от двух влюблённых героев этой книги, снимающих бедно обставленную квартирку. Но это не помешало им подарить на Рождество друг другу подарки, неблагоразумно пожертвовав самым дорогим, что у них было…«Дары волхвов» О. Генри считается одной из лучших и трогательных историй о любви.Книга впервые выходит с иллюстрациями известного художника Вячеслава Люлько.Для среднего
Один из самых известных юмористов в мировой литературе, О. Генри создал уникальную панораму американской жизни на рубеже XIX–XX веков, в гротескных ситуациях передал контрасты и парадоксы своей эпохи, открывшей простор для людей с деловой хваткой, которых игра случая то возносит на вершину успеха, то низвергает на самое дно жизни.«В небольшом квартале к западу от Вашингтон-сквера улицы перепутались и переломались в короткие полоски, именуемые про
«В качалке у окна сидел рыжий, небритый, неряшливый мужчина. Он только что закурил трубку и с удовольствием пускал синие клубы дыма. Он снял башмаки и надел выцветшие синие ночные туфли. Сложив пополам вечернюю газету, он с угрюмой жадностью запойного потребителя новостей глотал жирные черные заголовки, предвкушая, как будет запивать их более мелким шрифтом текста…»
О'Генри (настоящее имя Уильям Сидни Портер, 1862—1910) – американский писатель, юморист, мастер коротких новелл с неожиданным финалом. Сюжеты произведений часто черпал из жизни. Сидя в тюрьме по обвинению в растрате, написал первый рассказ. Его творения имели счастливый финал, а вот самого автора судьба не радовала. Так, знаменитые «Дары волхвов» были написаны после того, как он приехал к умирающей жене на Рождество. Он успел попрощаться с любимо
«Пробуждение» и «Эвелина и ее друзья» – последние романы Гайто Газданова, изданные при жизни писателя. В них сохраняются присущие автору своеобразие стиля и словесная виртуозность, тонкая ирония и живость образов, психологизм и традиции европейского экзистенциализма, но притом это, пожалуй, самые лирические и светлые его работы.У каждого из героев своя история и свое реальное и метафорическое путешествие, но каждый из них – будь то заурядный бухг
Люси Мод Монтгомери (Lucy Maud Montgomery) (30 ноября 1874 – 24 апреля 1942) канадская писательница. Монтгомери объявлена человеком национального исторического значения в Канаде.Среди произведений Л. М. Монтгомери два сборника поэзии.Книга «Поэзия Канады (Люси Мод Монтгомери)» является первым переводом поэзии Люси Мод Монтгомери на русский язык.
Воинская культура – понятие универсальное, необходимое воинской службе любого государства, если оно заботится об обороне и безопасности. Главной особенностью воинской культуры является ее непрерывное развитие, от войны к войне, от боевой учебы и повседневной жизни до критических обстоятельств принятия решений и ответственности за жизнь подчиненных. Воинская культура в своем содержании собирает многовековой и не бескровный опыт формирования основ
Повесть «Он упал на траву…» во многом автобиографична. События, описанные в повести, происходили с ее автором. Виктор Драгунский, который прежде всего знаком читателям по веселым «Денискиным рассказам», здесь предстает совсем в ином свете.Повествование ведется от лица Мити Королева, который в свои девятнадцать лет становится ополченцем и роет противотанковые рвы под Москвой в самом начале Великой Отечественной войны. Он находит здесь друзей, наст
«Морис Иванович Долинин – младший научный сотрудник на кафедре, которую я имею честь возглавлять. Это приятный молодой человек, к тридцати пяти годам несколько располневший от сидячего образа жизни, голубоглазый и румяный, любимец наших аспиранток и гардеробщиц…»
«Настоящие записки относятся к последнему году жизни Леонида Ильича Брежнева. В то время их публикация была совершенно исключена: система гробового умолчания и всеобщей добровольной амнезии работала без сбоев. Половина Красноярской области могла провалиться под землю, но, если там не оказалось случайного интуриста, мы эту новость игнорировали…»
Поэтический сборник. Философская, религиозная и любовная лирика, стихи о себе и мире.
Английская грамматика у многих вызывает трудности и кажется сложной и запутанной не только новичкам, но и профессионалам. Однако, не все так ужасно и первое впечатление обманчиво. Система времен – это образец четко продуманной и логично выстроенной схемы, позволяющей понять время совершения событий при первом же взгляде на глагол. Отчаялись уловить эту логику и постичь суть каждого аспекта? Не переживайте! Цель данной книги достаточно проста – по