Белый свет полной луны тревожно поливал территорию огромного пустыря почти в самом центре небольшого провинциального города. Ни одной живой души, кроме мышей и бродячих собак, что нашли там свой дом, на пустыре не появлялось уже очень давно.
Но этой ноябрьской ночью привычное спокойствие нарушилось. Три пары спортивных кроссовок быстрым шагом пачкались о рыхлую чёрную землю. Их обладатели, не сворачивая, шли клином прямо к уродливой бетонной постройке в дальнем конце пустыря, на которую обычные люди даже днём старались не смотреть.
Среди городских жителей ходили легенды о бизнесмене, выкупившем всю безлюдную территорию и начавшем строительство большого торгового комплекса с прилегающей рядом парковкой, но через два года все работы прекратились, а слухи говорили о том, что либо бизнесмен сидит, либо его убили. Трёхэтажный монолитный каркас так и остался нетронутым.
Эта история крутилась в голове у Жени – парня, шедшего прямо посередине движущегося строя. Каждый шаг, приближавший его к разрисованным граффити стенам и пугающей темноте за ними, давался всё трудней. Кровь в ногах становилась ледяной, а подошвы притворялись чужими и норовили оступиться. Руки он держал в карманах спортивных брюк, пряча их вовсе не от холода. Женя не хотел, чтобы кто-то видел, как они трясутся. Он сжимал баллон, и это придавало уверенности.
– Перец у тебя? – спросил невысокий парень, шедший справа.
– Да, Марк, не волнуйся, – резко ответил Женя, – у меня.
Сам он волновался сильнее остальных. Меньше всего хотелось, чтобы этот вечер закончился чем-то трагичным. Женя беспокоился за товарищей, ведь если с ними что-то случится, это будет его вина. Конечно, они сами, рискуя здоровьем, согласились пойти с ним, но чувство ответственности скребло сердце. В то же время их присутствие также и успокаивало. Сейчас, когда они вместе шли навстречу возможной опасности, он видел в Грише и Марке настоящих друзей, готовых встать рядом с ним перед любыми трудностями. И за это был искренне им благодарен.
Женя давно вырос из того возраста, когда его могли напугать истории про заброшки и призраков, но желание развернуться и убежать домой росло с каждым шагом. Всё более жуткой и омерзительной рисовалась картина того, что могло произойти внутри. Неспокойные мысли то и дело норовили утопить в себе возможность рационально думать и всеми силами старались изменить решение Жени, но тот оставался непоколебим.
– Ты уверен, что они там? – отрывисто, с появившейся одышкой спросил Гриша.
Женя повернул голову влево и окинул взглядом своего приятеля. Голубую вязаную шапку тот натянул на лоб так, что она почти полностью закрывала брови, а несоразмерно большая флисовая толстовка, застёгнутая до подбородка, придавала ему ещё более нелепый вид и делала похожим на аквалангиста. Эту ассоциацию дополняли водонепроницаемые часы с электронным циферблатом. Парень снял их с запястья и нервно крутил в ладони.
– Должны быть, об этом все знают. Тем более зачем Дане врать? – Женя, в первую очередь для себя, постарался сохранить уверенность в рациональности их вылазки.
– Они могли нас заметить через окно и сбежать.
– Не думаю, что они рискнут с таким весом ходить по улице. Да и убежище получше они не быстро найдут.
В ответ Гриша лишь тяжело вздохнул.
Женя его прекрасно понимал. Это означало только одно – прямого столкновения не избежать. Теперь он ещё раз подумал о Дане – своём племяннике. К сестре в гости Женя заходил часто, и раньше, когда той надо было задержаться на работе, сидел с её сыном. Почти каждый летний вечер они вместе рисовали птиц на деревьях, играли на компьютере и много о чём болтали. Мальчик постоянно интересовался, каково это – учиться в школе, а его дядя, который тогда был в четвёртом классе, с гордостью рассказывал о своём опыте. Через пару лет Женя охотно помогал племяннику с уроками, объяснял дроби и правописание. За всё то время, что они провели вместе, ребята хорошо сдружились и могли доверять друг другу то, о чём не рассказывали больше никому. Хотя теперь Женя редко навещал сестру, с Даней, который уже стал пятиклассником, они до сих пор хорошо общались.
Но вот однажды племянник попросил забрать его из школы и сказал, что сильно напуган. Уже дома, набравшись сил, он смог пролить свет на банду старшеклассников, давно терроризировавших его школу. Они договаривались о продаже запрещённых веществ прямо в туалете, когда туда зашёл Даня со своим другом. Чтобы мальчики ничего не рассказали, торгаши решили запугать зашедших не вовремя гостей. Приятелю в тот день сломали нос, а в адрес самого племянника посыпались красочные угрозы. Единственным, с кем он мог поделиться этой историей и кого попросить о помощи, был его дядя, ставший уже почти старшим братом. Женя понимал, насколько мальчик на него рассчитывает, поэтому желание незамедлительно разобраться со всем самому появилось почти сразу.
Это и привело его на пустырь. До бетонной постройки оставалось около двухсот метров, а тусклые углы внутренних стен уже начали прорисовываться в лунном свете.
– Доставай фонарь, – Женя шепнул Грише.
Парень в шапке проскользнул рукой обратно в часы и снял с плеч большой рюкзак. Толстый фонарь с широкой линзой появился из внутреннего кармана, и сильный белый свет спугнул ночную тьму. Все трое выстроились в шеренгу и смотрели на монолитную конструкцию.
Эти несколько секунд бездействия показались Жене самыми прекрасными часами в жизни. Морозный воздух охлаждал лёгкие и тяжело выходил. Он сильно сжал вспотевшие ладони в кулаки и на выдохе первый ступил внутрь.
Холодный свет фонаря прыгал по проёмам заброшенной постройки, освещая голые бетонные стены и разбитое стекло. Вихри пыли от осевшей штукатурки поднимались вверх от каждого шага и кружили в беспорядочном танце вокруг их потревоживших.
Женя ненавидел грязь. Запахи, присвоившие заброшку себе, вызывали у него тошноту, но ради племянника он был готов заглянуть даже за самый злачный угол.
Восприятие времени окончательно нарушилось. Казалось, с того момента, как Женя сюда попал, прошла почти вся ночь, но за этот период он с приятелями успел осмотреть только первый этаж. И ничего – пусто. Следов чьего-либо присутствия так и не обнаружилось. От этого внутри него поджигался скрытый фитиль, треск которого пугал его самого. Это обязательно должно было закончиться взрывом, вспышкой неконтролируемой агрессии, последствия которой всегда были плачевными.
Когда пелена гнева застилала глаза, Женя попросту не был способен держать себя в руках. Злость могла вылиться на кого угодно и на что угодно. Он не раз замечал за собой такие всплески ярости, заканчивающиеся разбитыми об стену кулаками или оставленными на себе красными полосами от ногтей. В последнее время они происходили всё чаще, и он всё меньше мог давать себе отчёт.
