Светлана Касаткина - Саракташ. Моя закрытая школа

© Светлана Касаткина, 2021

ISBN 978-5-0053-4201-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В небольшой уютной гостиной, заняв все сидячие места перед телевизором, устроилось где-то пятнадцать девушек. Почти у всех на лицах слезы и грусть. И немудрено, сегодня на телевидении премьера нашумевшего фильма «Титаник». Всем нам жалко замерзшего и погибшего Ди Каприо. После титров мы спешно прощаемся с Мариной – хозяйкой дома – и быстрым шагом всей гурьбой отправляемся по темным улицам Саракташа назад в Обитель. Чтобы проникнуть обратно за ограду, кто-то лезет через кирпичный забор и спускается по сложенным с той стороны бревнам вниз, а самые смелые идут через главные ворота, уговаривать сторожа пропустить их. На эти пару часов нашей самоволки все работы остановились. Девочки бросили мыть посуду и полы, и по возвращении принялись реабилитироваться.

– Что же эта жирная Роуз не потеснилась на двери? – ругаем мы в общаге недогадливую героиню…

Вот один из моментов нашей студенческой жизни в ОЕДУ. Оренбургском епархиальном духовном училище, которое организовал и возглавил протоиерей Николай Стремский.

***

Это было в сентябре 2019 года. Двадцать третьего числа арестовали всеми уважаемого настоятеля отца Николая Стремского. Обвинения просто чудовищные и нереальные, что человек посвятивший свою жизнь воспитанию семидесяти сирот вдруг занялся их растлением… Все окружение и знакомые в шоке. Понятно, что дело шито белыми нитками и батюшку скоро отпустят, но не тут-то было. Видно, крепко он кому-то насолил.

Вот уже март 2021 года, а он все сидит в СИЗО. Пусть все нам посылается по воле Всевышнего. И может, это для спасения души самого отца Николая и его детей, кто обивает пороги и трезвонит в СМИ о вопиющей несправедливости к нему. Мое дело маленькое – описать мои впечатления и быт нашей любимой саракташской обители (Свято-Троицкой Симеоновой обители милосердия). Может кто и задумается, верна пословица «под лежачий камень вода не течет», богатства и достаток не падают с неба. Это ежедневный и изнурительный труд на грани возможностей. Дети – дар Божий, однако далеко не каждый стремится стать папой и мамой для маленьких сорванцов. Пусть даже есть поддержка государства и сами они приносят много радости в дом.

На фото: педагоги православной гимназии

В далеком 1999 году пятнадцати лет от роду я попала в монастырь. Вернее, в Обитель милосердия, которая находится в поселке Саракташе за сто километров от города Оренбурга. Еще летом я планировала пойти в сентябре в девятый класс обычной школы. Но вот наша семья посетила эту дивную обитель, и мой брат загорелся учиться в Православной гимназии им. прп. Сергия Радонежского при этой обители вместе с новым другом Пашей Стремским. Тут уж я смекнула, что весь свой родительский пыл воспитания направят на меня, и предпочла поехать на учебу вместе с Костиком.

Конечно, я покривлю душой, если скажу, что только свобода от родительского контроля заставила меня покинуть родной дом. Невозможно, раз увидев этот сказочный уголок, остаться к нему равнодушным. Здесь такой пьянящий чистый воздух, по утрам слышны трели соловья, а тихими вечерами небо на закате пылает необыкновенно красиво. И когда еще в городе можно полюбоваться на бездонное звездное небо? Все это вскружило мне голову, и я принялась обживаться в своей маленькой келье. Вот она! Самостоятельность!

Кровати, тумбочки и стол, – вот все, что находилось в моем маленьком, теперь уже личном быту. Вместе со мной поселили еще двух учениц восьмого «Д» класса.

На фото слева направо: Настя М., Настя Стремская, Людмила Васильевна А., Лена З., я и Ирина Ш.

Серьезную и тихую Ирину Ш. и веселую хохотушку Александру С. Чтобы мы не были совсем без надзора, нам в наставницы дали послушницу Олю Т. Мы первое время думали, что она «бука». Приходила она после послушания, то есть после возложенной на нее работы, поздно и, не вступая с нами в разговоры, отворачивалась лицом к стене и засыпала. Правда потом мы раскрутили ее на чаепитие с нами, и теперь уже она «гудела» по вечерам вместе с нами. Мы даже стали называть ее «мамой».

На фото: «мама» Оля, Люба Л. и я.

Конечно, это не значит, что кормили нас плохо. Просто вечер – это единственное время собраться всем вместе и излить друг другу душу. Все мы покинули родные края и жаждали общения.

Больше всего меня поразило то, что монахинь здесь дети называли «мама». Я еще не была к такому готова. Потом оказалось, что у матушки Валерии – это старшая сестра отца Николая (Валентина Евгеньевна Щепелева, после смерти мужа она приехала в обитель к брату приняла монашеский постриг, теперь она монахиня Валерия, старшая сестра сестричества во имя преподобномученицы великой княгини Елисаветы, поэтому все ее зовут – матушка Валерия) – здесь живут ее дети: Женя, Лена и Маша. А у матушки Валентины есть приемный сын Ваня. Именно их крики «мама!» я и услышала в первые дни приезда.

В этом же году открывалось духовное училище. Для мальчишек пастырское отделение, а для девочек – регентские и катехизаторские курсы. Однако в училище попасть мне не светило. За плечами не было девятого класса, поэтому мне опять пришлось идти в восьмой класс. В нем училась самая старшая приемная дочка отца Николая. Всего у него на тот момент было шестьдесят четыре ребенка.

Сначала отец Николай нам отказал, и лишь когда моя мама упомянула благословение протоиерея Григория Петренко из Платовки, он повернулся и стал с ней разговаривать. Отца Григория батюшка очень уважает. В дальнейшем разговоре он упомянул нагрузку, связанную с дополнительными предметами в гимназии. Тут мимо пробегала белокурая подвижная девчонка.

– Ну ка, Настя, подойди! – он смерил ее и мой рост. Я оказалась на голову выше. – Как же они будут учиться в одном классе?

Но нас с Костиком ничего не пугало.

Поселили меня в Доме милосердия.

На фото: крестный ход вокруг обители, на втором плане Дом милосердия.

Здесь живут монахини, сестры милосердия, послушницы и бабушки, по какой-то причине оставшиеся одни на белом свете. Костика отправили жить с пастырями. Пока у них нет отдельной общаги, устроились жить на первом этаже мужской гимназии, где для этого освободили классы.

За обучение мы ничего не платили ни отцу Николаю Стремскому, ни преподавателям. Просто после уроков нам давали различные послушания. Мыли полы, посуду, убирали в храме. Иногда и нянечкой на бабушек (послушания по уходу за бабушками или детьми отца Николая все называли именно так: «на бабушках», «на детях») ставили. Это считалось самым тяжелым послушанием. К запаху старых людей еще надо привыкнуть. Хотя нет! Самое тяжелое послушание – работать на ферме. Вот там просто наказание. Я, как послушная девочка, туда ни разу не попадала, но наслушалась достаточно. Хотя для кого как, моя одноклассница Лена Щ. там жила постоянно и не жаловалась. Несколько километров каждый день до гимназии и в любую погоду, а ведь ей еще утром коров доить. Я бы так никогда не смогла. Она очень любит животных.