Веселье началось, когда пропал интернет.
Граф в отчаянии возопил, прощаясь на неопределенное время с новостной лентой социальных сетей, видеороликами и красочными фотографиями публикаций путешественников – отчего его негодующий возглас разнесся громовым раскатом по темным коридорам с высокими анфиладами, – и с треском ломающегося стекла хлопнул крышкой макбука.
А что еще делать в мрачном замке посреди горного массива, окруженного ущельями, густыми лесами, изолированном от всего света – в том числе и того, что передается по оптоволокну?
– Пора возвращаться к старым добрым книгам, – не поднимая глаз от «Великолепия Солнца» молвил Дьявол, в позе удовлетворенности и покоя устроившийся в кресле поодаль.
Тяжкий вздох старого графа потоком воздуха всколыхнул вековую пыль, осевшую на полу, появляющуюся каждый день с наступлением утра, вне зависимости от усердия замковых слуг.
– Я знаю наизусть все тома из всех стеллажей библиотеки, – капризно вздернул нос владыка здешних земель, – которые тебе, мальчишке, еще предстоит прочесть.
Прозвучало совсем по-стариковски высокомерно, и потому, осознав собственный неуместный тон, граф тут же смягчился.
– Какая скука! – добавил он.
Дьявол перекинул ногу на ногу, не меняя положения тела, и перелистнул страницу.
– Владан, вы можете составить компанию Александре, она как раз хотела выпотрошить пару тыкв…
Я молча убрала в сторону бесполезный без сети телефон и сложила руки на коленях. Камин подле моей кушетки уютно потрескивал поленьями.
– Да, граф, без вас мы не справимся, – кивнула я. – Цыгане притащили целую гору тыкв, полную повозку, урожай в этом году отменный…
Действительно, каждый плод был как на подбор яркий, красочный, сочный и наполненный солнцем и огнем – как раз то, чего не хватало нашему мрачному промозглому замку!
Антураж фильма ужасов мне был очень даже по душе, однако, как успел заметить Владан, порой даже самые любимые вещи навевают тоску.
– Я включу плейлист пободрее, он доступен оффлайн, – заверила его я, наблюдая оттенки сомнения в облике владыки. – Нам не нужны искусственные развлечения, симулякры реальности, проекции больного мира – мы устроим праздник сами!
Воодушевленная предстоящей затеей, я вскочила с кушетки, отбрасывая в сторону плед, поднимая с пола вьющуюся поземкой пыль подолом платья.
– Когда вы в последний раз праздновали канун Дня Всех Святых? Когда торжественно благодарили… себя, – я подчеркнуто иронично всплеснула кистями и приложила их к груди, вопрошая, – за дары природы и вселенной, нас объединяющей?
Двое мужчин заинтригованно глядели на меня, удивительно быстро оправившуюся от типичной мигрени на перемену погоды, которая мучила весь день напролет.
– Ну же, господа, давайте соберем всю нечисть на грандиозную тусовку Карпатов! Солнце едва село, вся ночь впереди – Велесова ночь, ночь Самайна, Хэллоуина, окончание сбора урожая!
Черные глаза графа блеснули. Я попала в точку – нам нужна пати хард!
– Я в деле, – заключил Дьявол, поднимаясь с кресла, откладывая книгу в сторону, вставая напротив стола, за которым восседал граф. – С чего начнем?
Рыжие черепа тыкв ощерились, выстроившись в ряд, как на подбор один уродливее другого. Художники по овощам из нас были никакие – и творения походили на монстров Франкенштейна, предназначенных скорее для защиты от злых духов (и от всего, что имело глаза), нежели для праздничного декора.
– Надо же, как можно испортить даже то, что уже, казалось бы, невозможно испортить, – хохотнул Дьявол, любуясь со стороны оранжевой армией голов.
Во внутреннем дворе замка, вдоль деревянной стены конюшен и кубов прессованного сена, в окружении беспокойного пламени факелов, они смотрелись максимально зловеще. Чернота ночи скрыла от нас все, что лежало за пределами замковых ворот, и аспидное, низкое небо будто дрожало, замыкаясь как купол пароварки.
– Зато летучие мыши, пролетая мимо, будут гадить от страха, удобряя землю, – пожала плечами я.
Воздух клубился облачками пара от дыхания, и я поежилась, поправляя накидку. Ветер усиливался, и пара свечей в тыквах уже погасла от резких порывов, накатывавших, словно волны прилива.
– Через час начнется гроза, – то ли в шутку, то ли всерьез, произнес Дьявол, разворачиваясь на пятках, устремляя остроконечную бороду в сторону тяжелых створок входных дверей. – Ставлю на то, что ни одна из них не уцелеет.
– Мышь или тыква?
– И то, и другое… Идем, иначе граф заскучает.
Оказалось, Владан нисколько не скучал в обществе молодого цыгана Йонаса, исполнявшего обязанности графского помощника – вопреки всей свободолюбивой натуре своего народа, – ибо графские цыгане, цыгане замка Черного Волка, пользовались особенной привилегией, оставаясь защищенными на землях владыки, получая практически беспрепятственно все блага местных жителей при любом случае – взять хоть те же тыквы, отданные в замок из близлежащей деревни в качестве дара (дани и пожертвования).
Йонас вовсю трудился над цыпленком с тыквенной кашей – с пряными травами и специями, – а граф, пусть и абсолютно не заинтересованный гастрономической стороной вопроса, наблюдал за кулинарным шедевром под тот самый праздничный плейлист, который играл из беспроводных музыкальных колонок в замковой кухне, раздаваясь эхом, минуя смежные с ней коридоры и комнаты.
– Я бы сейчас был не прочь транслировать онлайн наше занятие, – поделился он, когда мы с Дьяволом вошли в помещение. – Между прочим, у Йонаса уже двадцать тысяч подписчиков – и все они считают эту кухню родной!
– Нам не хватает вина, – подал голос цыган. – Для вкуса.
– Для аперитива, – отозвалась я с улыбкой. – Я принесу.
Графские погреба опять затянули меня надолго – я с удовольствием перечитывала этикетки и бережно протирала пыль с самых капризных образцов, не без труда доставленных в замок со всех уголков мира, – и когда я вернулась на поверхность из тихой обители винного гурмана с бутылкой Токайского – для себя и Йонаса, единственных, кто в замке пил алкоголь, – за неприступными стенами мрачной твердыни уже вовсю бушевал ураган.
Кое-где хлопали ставни и выл сквозняк, сполохи свечей тяжелых канделябров трепетали, рассеивая дрожащие, ажурные тени, и казалось, весь гнев стихий обрушился на затерянный в сердце Карпатских гор край.
