Он любил и одновременно ненавидел своего старшего брата Кевина с самого детства. Все те черты и свойства характера брата, которые так восхищали и умиляли его родителей, в нем самом вызывали у них лишь жалость и сочувствие. Сильный и крепкий от природы Кевин не нуждался ни в теплом шарфе, ни в витаминах. Он же, Майкл, всегда ходил закутанным до подбородка, ему запрещали есть мороженое как зимой, так и летом и всячески опекали и тряслись над ним. Если честно, то тому были объективные причины: двустороннее воспаление легких, которым он переболел в пятилетнем возрасте, и чуть было не перешедшее в астму, до смерти напугало его родителей. И вот с тех самых пор повелось, что Майкл – больной и слабый ребенок, а Кевин Лау – здоровый и самостоятельный подросток. Еще более усугублял положение Майкла тот факт, что их с Кевином родители были известными и богатыми людьми, любившими светскую жизнь и все ее составляющие в виде приемов, вечеринок, посещений значимых премьер и вернисажей и поэтому многочисленные бэбиситеры буквально заполонили их дом и беспрерывно менялись как цветные кусочки мозаики в волшебной трубке "Калейдоскопа".
Будучи старше Майкла на восемь лет, Кевин прекрасно учился в школе, а затем поступил в Гарвардский Университете и получил там все возможные степени в области экономики и менеджмента, а после кончины их отца он возглавил семейную компанию, многократно увеличив их капитал и расширив ее поле деятельности, превратив в процветающую финансовую империю.
Чувство соперничества, которое Майкл испытывал, не покидало его всю сознательную жизнь. И именно поэтому, вопреки мнению родителей, что лишние нагрузки повредят его ослабленному организму, Майкл стал активно посещать бассейн, играть сначала в теннис, а после в регби и бейсбол, брать уроки верховой езды и до одури работать на тренажерах в спортзале. Его усилия не пропали втуне:
его рост достиг шести футов, плечи и руки взбугрились мускулами, а худоба и бледность безвозвратно ушли в прошлое. Если раньше популярность Кевина у слабого пола вызывала у Майкла лишь тоскливую зависть, то теперь он сам стал предметом обожания глупеньких и смазливых девчонок. Что ж, он с удовольствием использовал их, а затем безжалостно отбрасывал прочь словно прочитанный дешевый комикс. Поскольку Майкл практически не имел друзей, он привык вести сам с собою бесконечные внутренние диалоги. Он представлял в своих фантазиях иную жизнь, жизнь, в которой он был единственным ребенком в семье и всё, чего добился его старший брат, стало бы его достижением.
Богатое воображение Майкла Лау несомненно пригодилось ему, когда однажды пребывая в состоянии черной меланхолии, он состряпал сценарий, отразивший его душевное состояние, и наобум отослал его одному из известнейших режиссеров Голливуда. Собственно, он ни на что не рассчитывал, действуя скорее интуитивно, чем осознанно. Однако же режиссер вдруг позвонил ему где-то через неделю и назначил встречу, чтобы обговорить, как он выразился, детали их сотрудничества.
Наконец-то кто-то выделил его, именно его, и не из-за фамилии, денег или связей в обществе. Радость Майкла не знала пределов, но когда он рассказал своей матери об этом предложении, та продемонстрировала явное пренебрежение к его затее, сказав что-то в роде того, что "посмотри на своего старшего брата, который занят настоящим делом и перестань заниматься чепухой". Его русская мама владела своими эмоциями в совершенстве, не позволяя этим последним управлять собою. Майкл же смертельно обиделся, решив, что никогда больше не станет откровенничать с родными, и отправился на встречу с режиссером, дав себе обещание не продаваться чересчур дешево, но не потому что нуждался в деньгах, а потому что хотел выглядеть уверенным и независимым.
– Ты Майкл? Очень приятно. Можешь называть меня безо всяких церемоний по имени – предложил режиссер.
– Спасибо, Гленн. Как поживаете?– Майкл выжидающе поглядел на своего собеседника невероятной синевы глазами.
– Прекрасный сценарий, Майкл. Кстати, Лау – это твоя настоящая фамилия?
– Да – пожал плечами тот – Настоящая.
– Ну, не обижайся, парень. Ведь семейство Лау довольно известное.
– Я не имею к нему никакого отношения- резко проговорил Майкл.
Ему вовсе не улыбалось, чтобы режиссер воспринимал его только как брата идеального во всех отношениях Кевина Лау. К черту! Он сам, он – Майкл тоже личность и пришла пора ему занять свое место в этой жизни.
– Хорошо, хорошо – успокаивающим движением режиссер коснулся его руки.
Далее разговор не выходил из делового русла и Майкл смог отстоять те составные части и диалоги, которые считал принципиально важными для концепции будущего фильма. Он вовсе не был наивным, чтобы полагать, что всё, что он написал в сценарии, останется без изменений, однако, настоял на сохранении определенных сцен и характеров выписанных им персонажей.
После поисков продюсеров и актеров начались съемки и Майкл счел для себя обязательным присутствовать в это время на съемочной площадке. Он наблюдал со стороны, не вмешиваясь, внешне очень спокойный, но то, как Гленн вел себя ему совершенно не нравилось. Бесконечные придирки, крики, обидные реплики в адрес того или иного актера, а иногда просто истеричный ор – все это выглядело отвратительным и совершенно не соответствовало тому имиджу и тому ореолу славы, который окружал Гленна Ирвинга.
Впрочем, не смотря ни на что, фильм имел успех и очень хорошие кассовые сборы, полностью окупившие затраты кинокомпании и продюсеров. Теперь уже к Майклу начали обращаться с просьбами о написании сценария другие известные режиссеры и актеры. Перестав быть новичком в киношном мире, он переадресовывал всех к своему агенту Стенли Райсу, а тот уже знал, кому и как отвечать, какие предложения принимать и какие отвергать, не забывая об определении суммы гонорара, которая вполне устраивала бы их обоих. После еще одного кинофильма, снятого по его сценарию и номинированного на "Оскар" Майкл Лау стал знаменит. И чтобы не зависеть от настроения и капризов кинорежиссеров, Майкл стал сам режиссировать фильмы. Тот факт, что он подолгу присутствовал на съемочных площадках, придал ему храбрости, хотя он прекрасно отдавал себе отчет, что это явное нахальство с его стороны соперничать со всеми этими профессионалами. Однако ж известный эффект "новичка" пренес ему успех: снятая им кинокартина "Немой" неожиданно была выдвинута в нескольких номинациях на присуждение "Оскара" и хоть и не получила главный приз, стала культовым явлением в американском кинематографе. Фильмы режиссера Майкла Лау нельзя было перепутать с другими: у него, как правило, снимались одни и те же актеры, видовой ряд фильмов заметно отличался от всех иных, много черного, серого и красного цвета, а страх и ужас, испытываемый героями этих кинолент были чересчур гипертрофированными и излишне натуралистичными. Именно поэтому на широких экранах в США они демонстрировались с большими купюрами, поскольку присвоенный им индекс, не позволял демонстрацию в полном объеме и только для категории лиц 18+.
