Дорога втекала под колёса мощного внедорожника, как коктейль в трубочку – стремительно и шумно. Изумрудная стена деревьев, перемежаемая маленькими деревеньками, голубыми зеркалами водоёмов и сказочно-жёлтыми полями ещё не созревших одуванчиков, с курьерской скоростью проносилась за окном. Полуголые дачники, разморенные неожиданной жарой, лениво ползали вдоль трассы в совершенно немыслимых нарядах. Контраст с городом был разительным.
Буквально полчаса назад Николай ехал вдоль вылизанных, сверкающих европейским шиком витрин, мимо горожан в летних костюмах, мимо стильных девушек, застревающих шпильками в плавящемся асфальте, и тут нате вам, как холодное после горячего – эти самые дачники. То на новеньком велосипеде едет нимфа килограммов под сто в фривольном топе. При этом её филейная часть пикантно свисает по бокам крохотного велосипедного сиденья, а арбузные груди вибрируют так, что проезжих водителей бросает в пот. То устало шагает по обрамлённой ромашками тропинке усатый дядька с громадным пивным пузом, при этом пузо у него голое, а футболкой любитель пива заботливо укутал голову – чтобы не напекло. То дети бегут в одних трусах, а некоторые и вовсе без трусов. И только юные барышни в минимуме одежды на фоне этой нудистской вакханалии смотрятся позитивно. Можно даже сказать – услаждают взор.
Николай довольно ухмыльнулся, в очередной раз уткнувшись в пешеходный переход, через который, не спеша и повиливая круглыми попками, шли две подружки в шортиках-мини и мало что скрывавших маечках.
– Ух, – констатировал взбодрившийся мачо, наблюдая за юными феями. Феи щебетали, как канарейки, выдавая по сто слов в минуту и не замечая ничего вокруг. А вот зря, он бы мог их подвезти, хотя… Нет, не стал бы. Одно дело – посмотреть со стороны, полюбоваться, а совсем другое – заводить какие-то знакомства, запускать девиц в машину.
Отчего-то вспомнилась одна из его приятельниц, однажды решившая, что дама с крысой – это оригинально и модно. Купив белоснежную крыску, мадам стала таскаться с нею повсюду и в один прекрасный день припёрлась к Николаю под каким-то выдуманным предлогом. Именно тогда Коля и понял, зачем ей крыса. Эта белая, хвостатая зараза с пронзительным писком заметалась по квартире, после чего забилась хрен знает куда и затихла. Хозяйка начала активно заниматься поисками, ползая по полу, отклячивая зад и принимая такие позы, что Николая чуть кондратий не хватил. Даже при том, что хозяйка крысы его не сильно интересовала как женщина, поиски животного внесли коррективы в их отношения, и непоправимое чуть было не случилось. Но хозяин апартаментов, как и всякий джентльмен, опасающийся далеко идущих последствий, решил не идти на поводу у рефлексов и остаться джентльменом.
Так вот прекрасная половина человечества с некоторых пор напоминала Николаю именно этого активного грызуна, который ни в какую не желал в тот вечер убираться из его квартиры, старательно прячась в труднодоступных местах.
Налицо был когнитивный диссонанс, когда ясно, что без девиц нельзя, а с ними – тяжко. Но первое перевешивало второе.
Нельзя сказать, что Николай Борисович Гордиенко, владелец довольно крупной строительной фирмы, занимавшейся загородными коттеджами, был таким уж любителем дам. Откровенно говоря, женский пол для него представлялся чем-то невероятно загадочным, инопланетным и скорее опасным, нежели привлекательным. То ли дам он выбирал как-то неправильно, то ли по закону подлости попадались ему исключительно стервозные особы, но, кроме постоянной головной боли, нервов и солидных трат, девушки в последнее время у него более ни с чем не ассоциировались. Тем не менее против физиологии не попрёшь, поэтому барышни в его жизни присутствовали. Для услаждения взора и поддержания формы.
…За подружками, пыхтя и страдальчески шаря по окрестностям взглядом, скачками двигалась грудастая дама в съехавшей набок панаме. Над ядовито-зелёными шортами, обтягивавшими её богатырские ляжки, нависала внушительная складка загорелого живота. Дама волокла велосипед, орущего ребёнка лет трёх, вздувшийся, как аэростат, пакет и при этом ногой пыталась подгрести тощего, голенастого пацана, который брёл, уткнувшись носом в телефон.
Дачная романтика во всей красе. Женщина за городом, наслаждающаяся природой…
Как дальновидный мужчина «слегка за тридцать», Гордиенко догадывался, что любая хорошенькая куколка со временем запросто может превратиться вот в такое несчастное создание, потому и мысль о женитьбе его чрезвычайно пугала. Женишься, а потом получишь сказку про «Царевну-лягушку» с точностью до наоборот. Возьмёшь в жёны царевну, а проснёшься наутро после свадьбы с лягушкой.
За пыхтящей дамой с отпрысками прошли две селёдки среднего возраста. Шли они, специально не торопясь, причём одна с вызовом поглядывала на покорно замерший у перехода автомобиль, мол, ну, стой-стой, тебе там с кондиционером хорошо, потерпишь. Вторая, кажется, пыталась строить водителю глазки. За селёдками на дорогу вышел всклокоченный мужик, тащивший на поводке сенбернара в кепке. Кепка была примотана к громадной собачьей башке верёвочкой, образовывавшей на макушке кокетливый бантик. Пёс брёл, как гружёная лошадь-тяжеловоз, вывалив язык, а хозяин периодически заботливо поливал его из бутылки.
Николай начал раздражаться. Здесь, кажется, никто никуда не спешил. Народ ползал, как обожравшиеся вареньем мухи – вальяжно и расслабленно.
Немудрено, что его деятельная маменька довольно быстро наелась загородной жизнью и начала капризничать. Гордиенко посигналил собаководу, чтобы тот поторапливался, и медленно тронулся. Так перед этим переходом можно до вечера простоять, мама там совсем озвереет.
Маму Николай уважал, любил и немного побаивался. Не так, чтобы коленки тряслись, а в том смысле, что лучше, когда она не ругается. Потому что ругаться родительница умела виртуозно. Даже не ругаться, а отчитывать. Она ровным голосом выговаривала претензии, клеймя позором и словно вбивая чахлый гвоздик в податливое дерево.
Когда совсем ещё не старая и активная женщина выходит на пенсию, в её жизни всё переворачивается с ног на голову. И если за какое-то время до пенсии ей кажется, что это невероятное счастье – сидеть дома, никуда не торопиться и попивать утренний кофе, просматривая свежие газеты, то как только вожделенный рубеж оказывается перейдён, выясняется, что всё не так радужно, как представлялось вначале.
Первые же месяцы сидения на пенсии ошеломили Ольгу Викторовну однообразием и скукой.
Так неопытная девушка, страстно стремящаяся замуж и мечтающая, как в этом самом «замуже» её будут носить на руках, осыпать подарками и щебетать о своей любви, однажды сталкивается с реальностью, обнаружив, что принц требует кислых щей «как у мамы», пачкает бельё, посуду и носки (причём последние он ещё и разбрасывает по квартире в художественном беспорядке) и считает, что место женщины у очага с половником в одной руке и орущим дитём – в другой. Разочарование – это самое меньшее, что ожидает размечтавшихся дам любого возраста. Зачастую несбывшиеся надежды чреваты всякими болячками, депрессиями и необдуманными поступками, приводящими к ещё более серьёзным проблемам.
