Элисон Крафт - Scherzo

1/// в левой – бокал ледяного Prosecco, в правой – тонкая коричневая сигарета

Музыка к этой части: Feeling Good / Nina Simone/

Они сидели друг напротив друга, откинувшись на спинки стульев и вытянув босые ноги. Люси наблюдала через прищуренные глаза за людьми, время от времени проходившими мимо. Их неспешный, тихий разговор лениво продолжался. Обрывки фраз висли в сонном воздухе, не растворяясь в аромате весеннего Средиземноморья. На столе стояла почти допитая, уже вторая, бутылка Prosecco. Он лениво брал лед из ведра, где прохладно светилось темное стекло, и водил тающим осколком по лбу и шее. В этом же ведре красовалась роскошная белая роза. Темные очки он не снимал и сквозь черное стекло внимательно наблюдал за Люси. Прохожие его сейчас мало интересовали…

Она потрогала шип, выпирающий из толстого зелено-бурого стебля.

– Я, вообще-то, никогда не любила розы… Но эта хороша. Когда вот так – одна, а не в тесном букете. Это как с людьми. В толпе не разглядеть человека… Какой у нее тонкий, чувственный запах.

Люси задумчиво рассматривала цветок, наклонив голову.

– Спасибо тебе, она действительно очаровательно великолепна.

– Ты нашла того, кто будет редактировать твой текст? Его нужно подготовить к изданию, – Егор снял очки и протер их салфеткой, пристально посмотрев на Люси.

– Нет, я никого не знаю, не представляю к кому с этим обратиться. Егор, ну-у-у, ты думаешь, это будет кому-то интересно? – Она оторвала атласный белый лепесток и растерла его между пальцев. – Это же надо как-то все собрать прежде, чем отдавать на редактуру. Неловко даже… Ты видел, я пишу без знаков препинания, – она хитро улыбнулась, – у меня абзац – одно предложение, и ошибок полно. Про издание даже думать боюсь.

Люси протянула ему пустой бокал.

– Налей еще, там что-нибудь осталось? Ты отлично знаешь, как это происходит. Я записываю текст, когда он приходит как… – Люси прервалась и оглянулась, – как вот эта береговая волна. Раньше я и сны записывала. Они у меня как сериалы бывали. Засыпала в ожидании продолжения сюжета. Правда, я была то зрителем, то действующим лицом. Бывало, спустя год наступало время следующего сезона. И ремейки случались. Я даже места узнавала, где во снах бывала.

Егор внимательно слушал, наблюдая за неспешными морскими волнами, смывающими с песка память о только что прошедшем здесь человеке.

– Объясни, чего ты боишься? – он повернул голову к Люси.

– Я не боюсь, но зачем? Мне достаточно, что я могу читать тебе эти сюжеты, когда они рождаются. Но систематизировать и превращать их в типа «литературный продукт»? Не зна-а-аю.

– Лю, послушай, я жду наших встреч и мчусь к тебе на другой конец земли не только, чтобы решать наши рабочие вопросы. Мне очень любопытно услышать продолжение этих хитросплетений… Если мне это интересно, то наверняка есть и другие, кто найдет для себя что-то важное и ценное в твоих историях. Взрослым, как и детям, полезно время от времени провалиться, словно Алиса, в «кроличью нору». Зазеркалье твоей Люси – это опыт новых переживаний. И я не понимаю, почему со мной так происходит, но читая, я получаю опыт собственных духовных переживаний… Я знаю тебя тысячу и одну ночь, и ещё сто дней. Но иногда, кажется, не знал никогда. Не улавливаю грани между тем, что может быть в этих рассказах реальностью, а что – сфера мистики.

– Не преувеличивай, ночей моих ты не знаешь, – усмехнулась Люси, – но это не мешает мне доверчиво, почти на грани интимного, посвящать тебя в мой писательский хаос. Егор, любимчик, друг мой… соглашусь в одном, ты прав: не только Алиса может оказаться в стране чудес. С немножко взрослыми людьми тоже такое случается. Но только они не любят почему-то об этом говорить. Может быть, боятся и не доверяют своим фантазиям. Мы принудительно научились жить в другом формате жизни, в ограниченной системе координат. Пишем тонны толстых поучительных, назидательных книг, считая себя творцами всего. Но фантазии – это мостик к чему-то бОльшему. Чаще всего их ограничивает наш минувший опыт. Мы не можем даже до конца осмыслить это атрофировавшимся, социализированным сознанием. Самое лучшее, что можно сделать для себя – довериться и отдаться космосу вокруг, который привёл нас сюда и заберет в свои объятия после маленького земного опыта… Все это так просто, но все еще так сложно для нашего рационального ума…

Егор поднял ее ноги, положил себе на колени. Зачерпнул в ладони воду из ведра (лед в нем уже весь растаял) и вылил на ее лодыжки.

– Люси, ты чувствуешь то, что не все могут… Не знаю как выразить, но погружение в иллюзорный мир твоих фантазий оживляет меня и обостряет внимание к происходящему вокруг и к себе самому.

Некоторое время они молча смотрели на синий уходящий горизонт

– Должен сказать, кстати, не сделал этого сразу, извини, конечно же, я заметил твое платье. Я в восторге. Это то, о котором говорила Марго, привезенное из Японии с вашего модного форума?

– Оно, да. Пока моя влюбленность в него не прошла, везде выгуливаю. Но ты должен был мгновенно прийти в восторг и нахваливать его все время, что мы здесь сидим! – Люси толкнула Егора мокрой пяткой в бок.

Егор откинулся на спинку стула, забавно раскинув вверх руки.

– Я извинился, был неправ!

Он вскрикнул весело, уселся поудобнее и попросил:

– Пожалуйста. Читай. Я жду продолжения.

– Ладно, закажи мне теперь мороженого. Лучше итальянцев его никто не делает. Ем его только здесь. И приготовься слушать мой бред, раз ты такой любопытный. Но! Ты же помнишь, что история непоследовательна. Это не роман, не рассказ, и не повесть. Не… сама не знаю что это.

Люси достала из своей холщовой стильной сумки пачку сигарет и айпад:

– Ещё ты помнишь, надеюсь, что всякая история из этой «сказки» имеет в эпиграфе музыкальное сопровождение. Сегодня это Feeling Good by Nina Simone.

Люси включила музыку, затянулась сигаретой и надела очки в тонкой красной оправе, приготовившись читать…

2/// дразня мир дурманом энергий, белый шиповник томится в капле горького кофе

Музыка к этой части: Volevo Scriverti da Tanto / Mina

Люси закрыла айпад, отложила в сторону очки и пододвинула к себе изящную чашечку с остывшим кофе. Она опустила туда палец и горько провела им по губам. Вокруг себя она чувствовала еле уловимую, но нарастающую сладковато-нежную ноту белого шиповника. Он смешался с запахами жаркого лета и сгоревших спичек.

Высоко над ними стояло внимательное солнце. Люси запрокинула голову, поймала взглядом в вышине неподвижного неба след тающего перламутрового полупрозрачного облака. За их спинами искрилась синяя вода открытого моря, прозрачная как тонкая слюда. Люси почувствовала как где-то в голове, позади глаз, усилилась болезненная пульсация, а в сердце ударила горячая волна. Неожиданно в памяти с поразительной ясностью всплыли острые переживания, предшествующие трансформациям привычной жизни.