Von Seven, почему ты никогда не приходишь туда, куда шёл? Куда все шли за тобой?
В тишайшее утро, с тяжёлым сердцем выныривая на поверхность сна, перетирая зубами осадок иного измерения, рыдаешь по несказанному слову, и это даже не слово (полслова? ругательство? услышанное в детстве?).
И голубым глазом равнодушно висит подмерзший, старый страстоцвет, чтобы никогда уже не вернуть тебе это слово, не вернуть тебе то, за чем ты спускался туда, чтобы никогда не вернуть то, что ты хотел принести с собой оттуда, то, что больше никогда не повторится.
Погружаясь в посланную тебе строчку, никогда не знаешь, что будет в конце, насколько это углубится в пережитое тобой и до тебя, сколько будет длиться это погружение. Известно одно, ты не имеешь права на полупогружение, и вообще на половину. Но и тебя желают там целиком и навсегда. Потому что твоё навсегда, – оно уже оттуда.
Так стой и слушай. Открыты шлюзы, и дрейдл в кармане повернётся своей гимель-стороной, но ты этого уже никогда не захочешь.
Вслушивайся в смутный зов, до тех пор, пока не услышишь пароль. И когда услышишь это, что-то невыносимое, не пугайся и не дёргайся, идти с этим всё равно некуда.
***
Тяжелеют маски на лицах, и Фриде несут платок,
С поля боя в тепло поставляют худые фантомы,
Голуби взмывают с площади Вандомской,
И мираж Христа спускается в острог.
С первым кучером в дорогу бок о бок,
Твой вояж ему зачтётся дважды,
Контрабандой из Харбина «мёртовой головою» бражник,
«Выра*. Рай. Je t’aime. Набокову».
10.12.2013
* бражник «мертвая голова» – крупная бабочка
* Выра – Петербургское имение Набоковых
***
Письма назад возвращаются больше, чем письма,
Их адресат был распродан и эвакуирован,
Чумазое лихо стреляет листвой по руинам,
Время штопает память хордовой нитью.
Ты почини эти нити, упрямый страховщик,
Мне предстоит их снять и навеки одалживать,
Под Каллас зимнее адажио,
Ты ж первым отобьёшь мне почки.
13.12.2015
***
Мой хаотичный, неглубокий след коллайдером измят,
И если не зрачком любить его, коли его трубой,
И каждый, аллилуйя, год очередной,
Ретроспективнее умчавшейся десятки.
И со щитом к венчанию, но на щите видней,
И не в морщинах, Вседержитель, посинеть,
И всё, что было страшного во мне,
Твой позвоночник, Боже, делало прямее.
28.09.2018
***
А страха не было, но голышом о мост расшиблась,
И, если задышу, тебе зачтётся,
И, если от моей строки, окно часовни разобьётся,
То ты там знаешь, что во всём своём ты не ошибся.
И муки не было, и Голиаф незрим,
Ты в чащах зажигал радистов мне, пускался под откос,
И той последней двух сантиметровой папиросой,
Навек тушу, но не проигрываю Рим.
12.12.2018
***
Познав своё, пароли ликвидируй,
Здесь патриархов провожают колом,
Ты в чудеса пришел слепым и голым,
Аргументируй мне, аргументируй.
Жми пасть, на раз-два-три терпи, скрипи,
Коли нутро, достигни Абсолюта,
Храни свой маузер для последнего салюта.
Пока Тарковский этот колокол* тебе хранит.
11.12.2017
* фильм «Андрей Рублёв» 1966
***
Не подписав простой завет, не научив молитвам,
И, прорывая все немыслимые плёнки,
Быстрей бильярда катятся в ковчег подонки,
И в милости твоей смертельной липнут.
Всё ставит на места сердечный сдвиг,
Ферзи, отяжелевшие как камни,
Державу, скипетр и соль держи руками,
Пока тебя задушит свой же стих.
28.09.2016
***
Опустится лист в меховую траву и поникнет бессильно,
Стирая живот, доползу до границы с повинной,
Звони, тряси, зови ко мне раввина,
Чтоб перевёл тебе моё спасибо.
Казнённый самозванцами, теперь вооружён,
И обезболен, выставлен на башню,
Парадные дождались без вести пропавших,
И плечи им целует Ланжерон.
04.04.2016
***
Спускаясь в преисподнюю, рвёт жилы в рай грассирующий контральт,
Непокорённых время в кельях ампутирует,
«До нижнего предела сердце вытрясти, но Вас катапультировать».
Марина закрывает сей нечеловеческий гештальт.
Скаженный, отъезжающий, но всем им даром дух, dum spiro,
Твои «цветы», живьём упавшие в стигматы,
«Версаль падёт в Тарусе*, прокуратор».
«Тяни канат, чтоб выше неба вознести Марину».
31.08.2018
*Таруса- любимый город Марины Цветаевой
* Dum spiro – пока дышу (латынь)
***
Опрокинутся гнёзда, и вместо меня – другой,
Состоящий из букв, не имеющих этого свойства,
Косяков собиратель, конвойный бумажных расстройств,
Презирающий этот город городовой.
Опрокинется поле, в котором уснула мать,
Её пухом сороки закроют мои бойницы,
Я ей тёплой на сырой мимозе буду сниться,
Она позвоночником над пропастью меня держать.
04.02.2012
***
Забей все дыры, память, сны и рот соломой ветхою,
И срок до срока каждой суке «Вон!» у двери назначай,
Тибет своим теплом над пропастью качай,
А Шуман лапой перепончатой заглушит реквием.
Вогни в грязищу глины обалдевшую педаль,
Уставший просыпаться нем, замёрз и одурачен,
И всем нутром и счастьем перехваченным,
Ты выкатись во ржи рожном и выкричи печаль.
