Василий Кармуков стоял, немного пошатываясь у витрины табачного магазина и, сильно прищурившись, чтобы лучше разглядеть товар, выбирал себе сигару.
Изредка он позволял себе выкурить сигарету-другую, обычно, когда крепко выпивал с друзьями после очередного старта и успешной стыковки пилотируемого космического корабля «Союз» со станцией «Мир». Это событие всегда отмечалось в дружном кругу коллег – ученых и врачей одной из лабораторий Института МедБиоПроблем, где Василий уже лет пятнадцать участвовал в разработках различных научных экспериментов для проведения их на орбите Земли. И он был знаком со всеми космонавтами из тех, кто летал в последние годы. Да и сам прошел подготовку в Звездном городке как врач экипажа и исследователь. Но так и не слетал пока. А теперь, в апреле последнего года второго тысячелетия, когда на станцию «Мир» перед ее затоплением отправился «Союз ТМ-30» с крайней экспедицией, было ясно, что и не слетает. От тоски по несбывшейся мечте, обыкновенно в такие дни сверлящей грудь, сегодня уже ничего не осталось. Душа, тщательно продезинфицированная спиртным, была абсолютно стерильна от какого-либо даже микро разочарования или хандры. Начался долгожданный отпуск. Впереди – две недели давно спланированного экскурсионного тура по столицам Европейских государств. Настроение было приподнятым, и Василий ощущал прилив сил, предвкушая, как он будет в эти по-летнему теплые апрельские дни никуда не спешить, попивать холодное пиво, сидя за столиками уютных уличных кафе Брюсселя или Люксембурга, и любоваться красотой исторических кварталов. «Как же мне хорошо…»
– Добрый вечер! – услышал он мужской голос у себя за спиной и неуклюже развернулся к говорящему, понимая, что обращаются явно к нему. Перед ним стоял высокий незнакомец в камуфляжной военной форме.
– Извините, что меняем ваши планы. Но нам необходимо срочно доставить вас к руководству, – и офицер, сделав два шага к припаркованному у тротуара легковому автомобилю, приоткрыл заднюю дверцу седана, приглашая Василия жестом руки внутрь.
Василий расположился за креслом водителя, офицер захлопнул дверь и, обойдя автомобиль, сел на переднее место справа, вежливо сказав пассажиру: «Отдыхайте, можете поспать». А затем негромко перебросился несколькими фразами с шофером, из которых Кармуков расслышал, как ему показалось, только слова: «надо» и «космодром». Машина тронулась, одновременно на крыше замигали проблесковые огни маячка спецсигнала, отражаясь синими вспышками в больших окнах магазинов, расположенных на первых этажах, и раздался вой сирены. «Что могло случиться?», – гадал Василий, поудобней пристраивая голову в угол, образованный спинкой кресла и стеклом, чтобы ее не кидало из стороны в сторону на поворотах…
Проснулся он только на аэродроме от громкого гула работающих двигателей самолета. Машина остановилась прямо возле трапа. Кармуков почему-то не удивился тому, что его привезли не к зданию Института. Сам открыл дверцу и вышел на свежий воздух. Сопровождающий офицер вновь без лишних слов, а только жестом руки предложил подняться в авиалайнер.
Длинный салон был почти пуст. Василий насчитал лишь с десяток человек, разместившихся в передней части. Все оказались незнакомцами. Стюарт предложил занимать любое свободное место. Кармуков уселся, пристегнулся ремнем безопасности. Через несколько минут самолет уже набирал высоту. Василий пристально всматривался в иллюминатор, пытаясь разобраться, с какого аэропорта он вылетел. По каким-то, показавшимся знакомыми очертаниям яркой ночной иллюминации населенных пунктов и автодорог он решил, что внизу остался «Чкаловский». Никто ничего не объяснял. Кармуков понимал, что произошло нечто невероятное, раз он понадобился. «Что гадать?! Надо хорошо выспаться и прийти в форму, пока летим», – сказал он сам себе и, согнув ноги в коленях, улегся поперек трех кресел своего ряда…
Через несколько часов Василий прибыл на Байконур и спустя час уже находился в удобном кресле за небольшим журнальным столиком в гостиничном номере профилактория «Космонавт» в окружении нескольких человек: офицеров в военной форме, людей в штатском и врачей в белых халатах. С кем-то он был знаком ранее, кого-то видел впервые. На входной двери красовались размашистые подписи космонавтов, которые проводили здесь последние дни перед стартом. Напротив Кармукова по другую сторону стола сидел пожилой человек в строгом черном костюме, представившийся генералом Ивановым, не уточнив из какого ведомства. После каждой своей фразы он делал короткую паузу и пристально, не моргая, смотрел Василию в глаза:
– Ситуация экстраординарная. Пришлось вас доставить сюда. Надо срочно отправить на станцию врача и ученого в одном лице. Изучив с психологами Отряда космонавтов все личные дела, склоняемся к вашей кандидатуре. Если вы согласитесь, старт через два дня. Время терять нельзя. Дело вот в чем.
Здесь генерал сделал длинную паузу. «Ё-ё-ё! – чуть не воскликнул Кармуков от смешанного чувства радостного восторга и одновременно тревоги перед неизвестностью, – Что же там случилось?!» Он слышал, как сильно билось его сердце. От внезапно нахлынувшего волнения усиленного тяжелым похмельем в горле пересохло так, что если б ему сейчас потребовалось говорить, он не смог бы сказать ни слова. Василий взял графин, стоящий в центре стола на стеклянном подносе, и налил себе воды. Генерал дождался, пока Василий большими глотками допил первый стакан, налил еще один и также опустошил залпом. Затем Иванов продолжил:
– К стыковочному узлу модуля «Квант-1» через час после штатной стыковки «Союза» с базовым блоком, пристыковался неопознанный объект. Точнее он прилип к станции «Мир». Он выглядит как непрозрачный шарообразный сгусток очень плотного тумана. Внешне напоминает шаровую молнию, но стабильно устойчивую и диаметром десять метров. Объект не блестит, не сияет, не светится и не отражает свет. Периодически с разными временными интервалами изменяет свой цвет. Белый плавно меняется на темно серый, затем синий, а далее по порядку – все цвета радуги, и опять становится белым. Шифровальщики ищут зависимости, если вдруг это кодированная информация. Есть ли какое-то плотное тело внутри, неизвестно. Радиационный фон в норме. Каких либо электромагнитных воздействий на аппаратуру станции на данный момент не зафиксировано. Объект словно нейтральный и явной угрозы жизни экипажа не представляет, – генерал ненадолго прервал свой четкий доклад. Теперь он плеснул себе в стакан воды и отпил до половины. Кармуков еле сдержал себя от желания задать в этот момент несколько десятков вопросов, принесенных из глубин подсознания разыгравшимся в голове штормом из мыслей, ярких картинок и гипотез, и слушал дальше:
