«Позолоти ручку и я скажу, что у тебя на сердце»
Цыгане – загадочный и древний кочевой народ. Они – эмоциональны, талантливы, чувственны, непосредственны и деятельны. А мы – более инертны, рассудочны, зажаты, нерешительны и окружены условностями. Наша мораль социальна и предвзята, их мораль – прямолинейна и проста. Мы считаем их коварными, лживыми, корыстными, а они нас – слабыми, жестокими, самоуверенными и медленно соображающими. Нам кажется театральной их одежда и манера поведения, а им кажется бессмысленным цирком вся наша жизнь с ее условностями и укладом.
Мы хотим их не замечать, однако говорим со снобизмом, что их культура самобытна, а их искусство услаждает наши эстетические чувства, и признаем, что они могут быть «при нас» в числе комедиантов и скоморохов.
А они пользуются нами так же, как мы – ими. Это скрытое противодействие цивилизованный человек должен поставит в упрек себе, а не им. Где их место? А вообще, кто сказал, что мы должны его им выбрать? В общем – цыгане не лезут в наш уклад, и не дают нам советов. Они живут рядом с нами и не хотят, чтобы им мешали. Кто-то работает, кто-то промышляет как умеет – а не цыгане – не воруют, не торгуют наркотиками, не создают проблем?
В общем и целом, цыгане и цыганский гипноз длительно и пристально изучались специалистами. Эриксон, и другие, о которых будет упомянуто в этой книге, весьма многое почерпнули у этих детей природы для того, чтобы создать целое научное направление. Представьте – светила черпают знания у цыган! Но и в этих исследованиях есть белые пятна и неясности. Вопросов все же гораздо больше, чем ответов. Но, несомненно следующее:
• То, как действует это отточенное веками и поколениями цыган умение манипулировать сознанием – это яркая иллюстрация способностей и возможностей человека.
• Эти возможности – реальные и действительные, а также опасные на сегодняшний день для тех, кто их игнорирует.
• Нами манипулируют не только цыгане.
• Влияние людей друг на друга выходит далеко за рамки приемов НЛП.
• Настало время обратить внимание на все информационные воздействия, и научиться не зависеть от них, пока мы все не превратились в стадо, и не потеряли свою свободную волю.
• Сохранить независимость сознания можно только в том случае, когда понимаешь, как на тебя воздействуют.
Ничто не стоит на месте, а исследования такой области, как власть над человеческим сознанием – особенно. Но знать – мало. Нужно почувствовать, ощутить, что в жизни есть эта сфера, и каждый имеет право ориентироваться в ней. Тогда не нужно будет пытаться понять разумом то, что понимается не только логически, и не нужно будет принимать на веру суеверия-клише. Тогда будет понятно, что такое гадания, сны, сила слова, взгляда, мысли.
Нужно сказать, что все мы чувствуем других людей. И люди чувствуют нас. У цыган, вечно кочевого народа, инструменты, которые их защищали и давали преимущества – оказались отточенными и развитыми.
То, что большинство исследователей игнорирует, на самом деле как раз заслуживает внимания не менее, а даже более, чем цыганская наблюдательность и знание человеческой природы. Это звук и слово цыганской речи. Цыганский язык только кажется примитивным. Скорее, он универсален и гибок. И если нейролингвистическое программирование признает волновое воздействие звука и слова даже таких, в общем, не самых богатых языков, как американский английский и немецкий, то как же действует мелодичный, хотя и непонятный, цыганский язык, который является прямым потомком санскрита – языка, на основе которого создана Каббала?
А самый главный вопрос, который задает себе каждый, кто на себе испробовал этот «обычный» цыганский гипноз – можно ли ему противостоять, и как этому научиться. И можно ли научиться такому гипнозу? Или для этого нужен талант?
Не на все вопросы можно ответить прямо и однозначно, но сегодня уже можно сделать некоторые выводы и предположения. Все, что мы знаем, мы изложим в книге. Возможно, кое-что не понравится читателю, да и не на все вопросы можно дать полный и однозначный ответ, но, как говорят учебники по гипнозу, есть правило:
Если человек понимает механизм воздействия на свою психику, он уже в значительной мере защищен от такого несанкционированного воздействия.
Для людей с ясным умом и стабильной психикой иногда достаточно одного понимания того, что воздействие возможно.
«Наклонность женщины к блуду узнается по подъятию век ея»
Устойчивый авторитет цыганских гадалок держится на вере в то, что они наделены даром предвидения, даром, наличие которого косвенно подтверждается верными замечаниями, касающимися нашей текущей жизни. Когда такие попадания в наши проблемы цыганке удались и мы проникаемся уважением или удивлением прозорливости гадалки, она, попросив еще раз позолотить ручки, говорит о будущем. Такова общая схема сеанса гадания. Совершенно очевидно, что наиболее ответственна и важна первая часть, в которой цыганка вкрадчиво сообщает, что у нас «на сердце». Ошибись гадалка в прелюдии – не видать ей хорошего заработка. И надо признать, что ошибок чаще всего они не допускают. В чем секрет из прозорливости, да и в прозорливости ли дело?
Уже отмечалось, что гадалок отличает чрезвычайная наблюдательность. Из их поля зрения не выпадает ни одна деталь нашего платья, ни одно движение. Несомненно, очень многое постороннему взгляду говорит наше лицо, возраст, настроение, место и время, где гадалка «тормознула» клиента. А что касается наших проблем, так это только мы думаем, что они какие-то особенные, исключительные, а гадалка точно знает, что достаточно пальцев одной руки для перечисления возможных забот каждого. Наша склонность к преувеличению всего, что касается лично нас, достойна улыбки. Посмотрим, к примеру, на ту, которую мы называем единственной в мире. Увы, «единственная» быстрее сего окажется нашей соседкой, однокурсницей либо сослуживицей. Но вернемся к цыганам.
«Она предсказывала будущее. Эту английскую цыганку звали мадам Торни. Она крепко держана мою правую руку. Я ожидал, что она будет изучать мою ладонь, вместо этого она наблюдала мое лицо. «Вы что-то пишите, – сказала тотчас мадам Торни. – Возможно книгу. И еще вы готовитесь к путешествию». Я изучал гадалку с недоумением и уважением, ее захватывающие глаза под тяжелыми веками и ее мягкие черты лица, которое предполагало драгоценности в ному и сари. Я никогда до этого не встречал мадам Торни, так же, как и она меня. Я сидел в ее повозке – один из сотен американцев, попавших на скачки трехлеток в Эпсоме (ежегодный день скачек в Англии). Только, в отличие от большинства, я приехал не из-за лошадей, а чтобы увидеть цыганку, подобную мадам Торни. «Да, очень долгое путешествие, – сказала она. – Куда вы собираетесь?» Я уклонился от ответа. Как я мог рассказать ей о моем плане? В скором времени я должен буду пересечь Английский канал, и на пути в Индию со мной будут английские цыгане, муж и жена, которых мадам Торни, возможно, знает. Мы разработали план. Мы отправимся, как только будет необходимо. Мы посетим других цыган на своем пути – осевших, кочующих, огненных танцоров, гадалок, скрипачей, меников. В тот самый день в Лондоне я приготовил пояс для денег, так как я ожила встретить цыган-воров. «Я могу сказать больше за пять фунтов стерлингов. У вас есть вопросы?» – спросила она. У меня абсолютно не было вопросов стоимостью в пять фунтов. «Сколько вы можете дать? – спросила она. – Это должно даваться добровольно, вы знаете, иначе деньги не принесут мне добра». Добровольно я мог дать один фунт. Тогда мадам Торни вытащила хрустальный шар из кармана своего фартука. Шар был маленьким – чуть больше грецкого ореха. Она нежно погладила его, затем совсем забыла о нем, продолжая смотреть на меня своими прекрасными черными глазами. «Сейчас выработаете, – начала она. – Будьте осторожны, избегайте того, что могут писать или говорить другие. Пишите только то, что вы чувствуете сами». С этими словами мадам Торни легко заработала свой фунт стерлингов».
