1. 1
1988 год, Рязанская область, деревня N.
Я сидела на полу перед телевизором и с восторгом смотрела, как на экране с трепетом в голосе от нахлынувших чувств пела российская Мадонна – Алла Пугачева. Ей подпевал Владимир Кузьмин. На сцене они смотрелись красиво, ярко и броско. Казалось, что эти двое растворяются друг в друге от любви.
Это завораживало меня и заставляло мечтать, что когда-нибудь я тоже буду вот так же петь со сцены. Мне будут аплодировать и дарить шикарные цветы. Люди станут скандировать мое имя и дожидаться после концерта, чтобы получить автограф.
А пока я подпевала им и не замечала ничего вокруг:
- «Этот счастливый праздник паденья
Головы им вскружил.
Только вернуться снова на небо
Не было больше сил.
Две звезды - две светлых повести,
В своей любви, как в невесо-о-о-о-о-омости», - от души пропела, жестикулируя руками.
- Кузьминишна, - одна из старух, сидящих на высокой старой кровати, ткнула в бок мою бабушку, - Твоя-то, небось, артисткой будет. Вон, как выпевает. Не хуже самой Пугачевой.
- Ай, - отмахнулась от знакомой пожилая женщина, - Что ты глупости, Клавка, несешь! Какие артистки? Тут дай, Боже, сил, чтобы вырастить ее, поставить на ноги, да дать в руки хлебную профессию. А потом уже пусть хоть в артистки, хоть в артиллеристки идет.
- Ну как же? Вот Пугачева деньги загребает лопатой, и Любка твоя будет так же, - включилась в разговор третья старушка.
- Не забивайте ребенку голову вашими глупостями! – разозлилась бабушка, - Пусть школу закончит, да в училище пойдет. Парикмахером будет или швеей. Всегда заработает себе на кусок хлеба с маслом и сыром.
- А я все равно, бабушка, стану актрисой. Или певицей, - я обернулась и показала им язык, - Буду разъезжать по заграницам и ходить по красной дорожке. А ты будешь везде меня сопровождать.
- Дитятко ты мое, еще не разумное, - бабушка изо всех сил постаралась сдержать слезы, - Конечно, я всегда буду с тобой рядом. Единственная радость – это ты у меня осталась.
- Ну, хватит, Ефросинья, хватит, - погладила ее по плечу подруга, - Не разводи при ребенке сырость. Твою дочь с зятем уже не вернуть.
- Любаша, сходи в огород, нарви малины и черной смородины, - попросила меня другая старушка, видя, что Ефросинью охватывают очередные рыдания.
Я послушно поднялась с пола, вышла из ветхого деревянного дома на улицу и весело спрыгнула с крыльца. Моя жизнь была прекрасна тогда. Никаких забот и печалей. Семь лет – это чудесный возраст, когда можно наслаждаться жизнью. Вот только… последнее время происходило что-то странное, чему я не могла найти объяснений.
Родители каждое лето отправляли меня к бабушке, пока сами разъезжали по экспедициям. Вот и в этот раз я очутилась в любимой деревне под Рязанской областью. Маленькое село, расположившееся, как и другие, вдоль основной трассы. Чтобы доехать до райцентра – небольшого городка нужно было час трястись в старом душном автобусе.
И этим летом я с удовольствием приехала к бабушке, ожидая, как мы с ней будем ходить на речку, собирать в лесу ягоды, но вместо этого…
Я оказалась еще слишком мала, чтобы осознать, почему моя бабушка стала так часто плакать, перечитывая официальное письмо с пометкой «КГБ». Сначала в доме появились какие-то незнакомые люди в деловых костюмах, а после любимая бабуля слегла с сердцем. Помогали ей прийти в себя всей деревней.
С тех пор в нашем доме, уже с месяц как, почти поселились две лучшие бабушкины подруги, помогая по хозяйству и приглядывая за мной.
На мои вопросы о том, что случилось, пожилые женщины, утирая слезы, всегда говорили, что все хорошо или уходили от ответа. Поэтому правду я узнала чуть позже, когда стала немного старше.
А в деревне для ребенка не жизнь была, а раздолье. Хочешь, гоняй кур с соседскими мальчуганами, а хочешь, исследуй запрещенный берег реки с теми же мальчишками. Занятие всегда найдется.
Я отрывалась, как могла, не желая возвращаться в Москву. Бегала по лесу, срывая ягоды, в тайне купалась в речке, но самым излюбленным было встать возле сарая на пень, взять в руки палку и петь во весь голос, распугивая скотину. Я закрывала глаза и представляла, что стою на сцене, а передо мной огромный зал со зрителями. Мне громко аплодируют, просят на бис и дарят охапки цветов.
Я была уверена в своем таланте, ведь родители и бабушка с подругами восхищенно ахали, заслушиваясь моим пением. Они всегда поощряли мои «выступления» и в конце старались угостить вкусной шоколадной конфетой.
Но помимо музыкальной карьеры, я всерьез грезила сниматься в кино, как гениальная Наталья Варлей. На это можно сказать лишь то, что мало кто в семилетнем возрасте точно представляет, кем хочет быть. Мне хотелось славы и известности.
Но у моей судьбы были свои планы…
2. 2
1998 год. Поступление в театральный вуз.
- Не пущу! – кричала моя бабушка, - Любка, чего ты в этой Москве не видела?
- Бабуль, - я в сотый раз взялась объяснять ей, - Я туда хочу поехать не на гулянки, а на учебу. Поступлю в ГИТИС или Щуку. Я хочу стать актрисой!
- Актрисой она станет, как же! Держи карман шире! Там таких, как ты, наивных дурочек, сотни в очереди стоят.
- Я все равно поеду, уж не буду в парикмахерское училище поступать.
- А могла бы, - пожилая женщина шутливо замахнулась рукой, - Чем не профессия? И ездить никуда не надо. Сердце мое хоть за тебя не будет так переживать. Всегда рядом будешь, под присмотром. Работать потом устроишься в районный центр.
- За три копейки в месяц? Много я парикмахером настригу, баб? Я жить хочу, понимаешь? Жить, а не выживать в деревне этой!
- Жить она хочет, - ворчливо передразнила меня бабушка, - А чего ж училась-то через пень колоду? Кто виноват, что с твоими знаниями, только в ПТУ и идти?
- Ой, баб, прекрати. Зато я лучшая в нашем театральном кружке! Могу сыграть Катерину из Островского с закрытыми глазами.
- Дурочка, - ласково произнесла бабушка, - Провалишься на своих этих вступительных, а потом год потеряешь. Что делать станешь?
Такие разговоры в нашем с бабулей доме последнее время проходили регулярно. Я закончила школу с половиной троек в аттестате. Мне просто было не интересно учиться.
Для себя я находила этому объяснение, что после смерти родителей мне пришлось остаться в деревне под Рязанской областью у бабушки. Она перевела меня в сельскую школу, и как могла пыталась растить одна на крохотную пенсию.
Моими родителями были археологи, работающие на секретных раскопках нашей необъятной страны. Они уже давно находились под патронажем КГБ, и когда я родилась, родителям временно выделили ведомственную квартиру.
Так получилось, что в очередной своей экспедиции, они погибли. Произошел обвал грунта, в результате которого под землей скрылась вся их команда. Спасти никого не удалось, к сожалению.
