Глава 1. Атлантика. Сделка с Морским Чёртом
Капитан Алько́н, закончив осмотр трюма, поднялся на верхнюю палубу. Настроение было отличное. Старушка-каравелла, не так давно отремонтированная на песчаном побережье у берегов Буэнос-Айреса1, его порадовала. Воды через обшивку просачивалось не много, так что матросы успевали откачивать её без особых затруднений. Капитан боялся, что всё будет значительно хуже, но частичная замена досок и доброкачественное смоление продлили срок службы доживающего свой век судна.
После того, как они покинули берега Аргентины, ветер дул попутный. «Санта Моника», которую он сам для себя давно переименовал в «Крылья Сокола», бойко летела по волнам со скоростью двенадцать узлов. Для почтенного возраста каравеллы это было хорошим показателем.
День клонился к вечеру. Алькон поднялся на ют2, подставляя ветру обветренное лицо. Это был статный черноволосый мужчина, чуть выше среднего роста. На нём ладно сидели выгоревший на солнце камзол болотного цвета и старые, стёртые почти до дыр сапоги.
Беглый взгляд случайного человека определил бы возраст капитана между тридцатью и тридцатью пяти годами, но это было ошибочное суждение. В зорких, как у хищной птицы глазах Алькона затаилась многовековая печаль.
Судно приближалось к южным широтам. Несмотря на ненастный день, было не холодно.
Капитан бросил взгляд в покрытое клочковатыми облаками небо, оценивая вероятность дождя. Мысли, проносящиеся в голове, были разными.
Сколько веков его, бывшего новгородского ушкуйника-оборотня, а после – терского казака, наделённого богами бессмертием, носило по свету? Ничего себе не нажил. Ему всегда казалось, что поговорка «Гол как сокол, а остёр, как топор» – это про него. Не даром с испанского его имя переводилось как – Сокол.
Так его и называли в вице-королевстве Перу – Алькон дель Рохо. Сейчас он выступал гонцом к королю Испании по поручению графа де Нахе́ра. С трудом верилось, что он является капитаном корабля, который после визита в Севилью полностью перейдёт в его собственность.
– Ветер крепчает, – долетел до него голос матроса Томаса. – Как бы шторма не было.
– Не похоже… А если и шторм – что с того? – усмехнулся Алькон с дерзким азартом. – Судно – крепкое, а команде не помешает крещение бурей.
– Выдержит ли? – с сомнением произнёс индеец, глядя, как натянулись, захлопали паруса. – Сомневаюсь.
Для него, ходившего до этого только по судоходной реке Паране и заливу Ла-Плата, шторм посреди океана казался страшным испытанием.
– Мы хорошо подготовились. Я сейчас готов поспорить хоть с Морским Чёртом, что выдержим, – рассмеялся дель Рохо.
Словно бы в ответ на дерзкие слова порыв шквалистого ветра натянул паруса так, что мачты заскрипели, а судно резко накренилось.
Алькон, отлетев к борту, вцепился в него и глянул в сторону горизонта. Там облака сгустились до тёмной, хмурой массы. Граница слияния океана с небом растворилась в серой пелене надвигающего стеной дождя.
«Чёрт, скоро накроет!» – охнул про себя капитан.
Следующая волна, ударив в борт, снова накренила корабль, обдав капитана с ног до головы холодными брызгами.
Алькон, дождавшись, когда палуба выровняется, рванул к колоколу и трижды ударил в него, созывая команду на верхнюю палубу.
Одно дело – бахвалиться, а другое – знать, что собранные в Буэнос-Айресе матросы ни разу не попадали в настоящий океанский шторм.
Мачты опасно скрипели, а натянутые паруса грозили опрокинуть судно.
На палубу выскочил старший помощник и будущий совладелец судна – квартирмейстер3 Эсте́бан Корейос. Резким порывом ветра с него сорвало шляпу. Он успел её подхватить, нахлобучив обратно на светлые волосы.
За квартирмейстером выбежала Камилла – его молодая индейская жена.
– Развернуть в бейдевинд4, держать по ветру! – капитан едва кивнул Эстебану и тут же рявкнул в сторону девушку. – Пассажиров – в трюм! – он перевёл глаза на двух топчущихся рядом индейцев-гуарани. – Задраить люки, черти!
Воспитанные в суровом католичестве отцами-иезуитами матросы в ответ на его чертыханье, осенили себя крестным знамением, и убежали исполнять.
Показавшийся из дверей камбуза5 худощавый, всклоченный кок Джакомо при очередном крене поскользнулся на мокрой палубе, упал. Топор, который он нёс, вывалился из его руки и покатился прямо под ноги Алькона. Тот резко наступил на него сапогом. Самого Джакомо окатило волной, и он заскользил к борту.
– Держись! – крикнул ему капитан, схватился за топорище и помчался в сторону бортовой утки6, за которую крепился такелаж7 грот-мачты8. С другой стороны, показался индеец Томас с топором.
Перерубленные канаты позволили освободиться парусу. Тот заполоскал, захлопал на ветру. Корабль перестал крениться, выровнялся. Второй порыв ветра оторвал парус совсем.
Небо рассекли сразу несколько огненных молний, и стена холодного ливня накрыла палубу.
– Беги под бизань9, к снастям! – Алькон передал топор Джакомо, а сам влетел на корму. Очередной удар волны заставил его вцепиться в борт, чтобы не упасть. – Что, чёрт морской, померяемся силой? – с весёлой злостью спросил он, откидывая с лица мокрые волосы.
Эстебан уже выравнивал каравеллу по ветру, выполняя манёвр опытной рукой бывалого морехода. Благодаря ему и слаженным действиям команды, опасность для судна была сведена к минимуму.
– Капитан Алькон, з-з-звал меня? – услышал дель Рохо незнакомый голос за спиной.
Он резко обернулся.
Где-то вдали небо озарила набухающая кровавыми жилами вспышка, обозначив у другой стороны борта фигуру, с ног до головы закутанную в чёрный плащ. Лица было не разглядеть, так как как капюшон был надвинут низко. Оставался виден лишь светлый подбородок.
«Падре?» – удивлённо подумал Алькон, имея ввиду корабельного священника.
Сам он был язычником, но у него не было право покинуть испанский порт без святого отца на борту. Поэтому первая мысль, что пришла в голову, была самой очевидной. Но это был не корабельный капеллан. Тот был высокий и грузный, а фигура напротив – на голову ниже самого капитана.
В свете молний в стоящем у борта незнакомце было что-то пугающее.
«Почему он сказал, что я звал его?» – подумал дель Рохо.
От неизвестного исходило то, что можно было бы назвать присутствием неведомой, потусторонней силы. Алькон давным-давно не встречался с подобным. Последний раз это было на Кавказе, в далёком княжестве Самцхе-Саатабаго10, где судьба свела его с богиней – Дали и её женихом – Вешапи-змеем.
«Никого я сегодня не звал, не призывал, даже не вспоминал… Да и не ходят такие силы по вызову!» – подумал он, перехватываясь за борт удобнее.
Качка усиливалась, но фигуры в чёрном это словно бы не касалось. Она твёрдо стояла на ногах. Лишь ветер трепал полы намокшего, глухо застёгнутого плаща.
