Воскресный день… Солнце поднимается над горизонтом, на небе ни одного облачка. Жёлтые зайчики заглядывают в окна дома напротив, отражаясь бликами от полированных поверхностей стёкол. Роса каплями стекает с деревьев на траву, репьи вцепились в шерсть резвящейся кудрявой собачки с бантиком. Воздух утреней свежестью проникает в гнёзда спящих птиц.
Сева проснулся от крика расшалившихся за окном птиц.
– Чего раскричались? – спросил он, выглянув из окна.
В ответ в его мозгу забила мысль:
– Вставай! – и, как магнитом, его потянуло на базар.
Сева оделся, умылся, пришёл на кухню, отрезал два куска хлеба. На один кусок намазал слой масла, на масло положил три куска колбасы, на другой кусок намазал шоколадный крем, приготовил чашку кофе.
Из холодильника достал помидор, посолил и вместе с бутербродом: хлеб, масло, колбаса – съел.
В окно требовательно постучали клювом.
– Какое нетерпение, – сказал Сева. – Иду, – добавил он.
Допил стоя кофе и съел второй бутерброд – кусок хлеба с шоколадным кремом. Взял в руки небольшую чёрную сумку с эмблемой летящего сокола, закрыл ключом дверь квартиры, сел в лифт и с шестого этажа доехал до первого, вышел из подъезда.
Выходя из подъезда, он встретил отдыхающую на лавочке, дышащую утренней свежестью соседку, Клавдию Ивановну, поздоровался.
– Доброе утро! – поприветствовал Сева её.
– Куда так рано? – вместо ответа на приветствие, спросила она, улыбаясь, и добавила, – чего не спится в выходной день?
– Иду на базар, – ответил Сева
– А я слушаю лай с дерева, – произнесла Клавдия Ивановна.
Сева поднял вверх голову и удивлённо воскликнул:
– Так это ж сорока лает! Лай, что-то очень знакомый?!
– Так лает собачка из 11 квартиры, её голос, – сообщила Клавдия Ивановна.
– Сорока имитатор, – произнёс он.
Клавдия Ивановна продолжает:
– Я забыла закрыть окно этой ночью и легла спать. Слышу, кричит сорока, я встала, посмотрела на часы, три часа. Она стоит на подоконнике, голова в комнату и кричит – моя спасительница. Я закрыла окно.
– На первом этаже нужно закрывать окна, – произнёс Сева. – Не мешало бы Вам на окна поставить решётки, – добавил он и продолжил свой путь на базар.
А вот и базар. Прилавки и ларьки с товаром, на прилавках всякая всячина, он шёл в раздумье между рядами.
В то время, когда Сева шёл между рядами, еврей старьёвщик Гендельман Ойзерович – с детства любивший: коллекционировать разную всячину, менять, а при случае и продавать её – выставил на продажу статуэтку беременной женщины, за неё он просил недорого.
Севу как будто что-то околдовало, он уже прошёл, вернулся, она его не отпускала. Заплатил цену, сказанную евреем, положил статуэтку в сумку, и пошёл домой.
Перед домом дорогу ему уступили два чёрных, шедших друг за другом, кота, они остановились, пропуская его.
– Ну, и дела! – произнёс Сева. Через два шага добавил. – Утром птицы галдели, а сейчас коты уступают дорогу. К чему всё это?
