1. Глава 1
Просыпаюсь поздней ночью. Над головой смутно просматривается ткань палатки. Некоторое время лежу, пытаясь понять, что же меня разбудило. Затем, натянув одежду, выползаю наружу.
Осматриваюсь по сторонам. Я нахожусь на небольшой полянке, окруженной чахлыми деревцами. Звездный свет смутно прорисовывает очертания веток и листьев. Вокруг меня виднеются другие палатки. Точно, мы с классом отправились в путешествие на природу. Оборачиваюсь и вижу толстую тушку транспортного флаера, доставившего нас в предгорья.
Что же меня разбудило? Верчусь в поисках ответа, а затем отправляюсь на расположенный неподалеку пригорок. В голове едва слышно играет странная музыка, напоминающая перезвон колокольчиков...
Сегодня я, как обычно, открыл глаза за несколько минут до звонка будильника. Как говорит куратор, вырабатывается привычка к самоконтролю. Это, конечно, хорошо, но вот повторяющийся изо дня в день каждое утро сон до сих пор заставляет меня некоторое время безмолвно смотреть в потолок своей комнаты, сдерживая непрошеные слезы. Как раз до того момента, как компьютер включает бодрую мелодию, сигнализирующую о том, что пора вставать.
Душ и энергетический батончик постепенно прогнали остатки сонливости и заставили забыть о ночных видениях. Наступил очередной день, полный однообразных событий. Я выкинул в утилизатор обертку от батончика, натянул светло-серую униформу и вышел из комнаты в безлюдный коридор.
Для начала мне предстояла утренняя пробежка. Довольно странное, наверное, со стороны зрелище – по петляющей между деревьев тропинке, сосредоточенно пыхтя, мчится нагруженный солидным рюкзаком двенадцатилетний подросток. Перепрыгивает через корни деревьев, уворачивается от веток и то и дело посматривает на часы.
Кураторы хвалят, когда с каждым новым днем ты бежишь все быстрее. Если же это не получается, хмурятся и делают какие-то пометки в бумажном блокноте. Я довольно быстро догадался, что это больше психологический момент, а не реальные отметки – кто же в наше время пользуется бумажными записями, если можно просто наговорить заметку в коммуникатор. Но, когда вижу, что куратор открывает блокнот, все равно становится не по себе.
Тропинка закончилась полосой препятствий. Пришлось подтягиваться на лесенке, прыгать по вкопанным в землю столбикам, а под конец – преодолевать яму с водой по проложенному на пятиметровой высоте тонкому брусу. Здесь уж как повезет – или тренируешь вестибулярный аппарат, или же – навыки плавания, если не сумеешь удержаться на брусе. Сегодня мне повезло – прошел все десять метров и не упал.
Мельком глянув на часы, вприпрыжку побежал в душ. Там кто-то из обслуживающего персонала уже приготовил мне чистую форму – надевай и топай на завтрак, называется. Завтрак, впрочем, на базе – не предел мечтаний. Он состоит из какой-то жуткой смеси крайне полезных и одновременно крайне невкусных питательных веществ с витаминными гранулами. С добавкой весьма неубедительных ароматизаторов. Сегодня вот мне досталось нечто с запахом и вкусом красного лимона. Так, по крайней мере, мне сообщила женщина на раздаче.
Ковыряя ложкой странно пахнущую серую массу, я задумался о том, что за два года даже не удосужился узнать имя этой женщины. То времени нет, то сил...
За другими столами что-то ели такие же подростки, как и я. Глобального запрета на общение у нас нет, но куратор то и дело намекает на то, что, чем меньше мы друг с другом разговариваем и вообще видимся, тем лучше.
На экране, укрепленном над раздаточной стойкой, начались планетарные новости. Некоторое время я наблюдал за милой ведущей, трагическим голосом рассказывающей о потерях нашего флота в очередном столкновении около какого-то безымянного астероида. Под конец репортажа, правда, девушка воспряла духом и с гордостью заявила, что потери вероломного врага сопоставимы с нашими и даже превосходят их.
Я фыркнул и снова принялся за неаппетитную бурду. Куратор не зря уже второй год время от времени смотрит со мной выпуски новостей и детально их разбирает, заставляя меня учиться отличать факты от окружающей их шелухи.
А факты таковы. После первого удара по Короне-два мы потеряли около девяноста процентов корабельных верфей. Да, вот уже два года на столичной планете в спешном порядке возводятся новые. Но война все равно практически проиграна. Доступ к ресурсам ограничен – Корона-один, конечно, планета с изумительным, мягким климатом. Почти курорт, имеющий отличные аграрные ресурсы. Но вот залежей нужных для строительства кораблей тяжелых металлов здесь почти нет. Сейчас, опять же, имеющиеся крохи начинают усиленно разрабатывать. Но куратор на эту тему лишь тяжко вздыхает и говорит, что невозможно накормить несколькими кусками хлеба сотню голодающих.
Наш противник, сделав первый ход, не стал форсировать события и откатился к своей планете, третьей в системе. Подождал наш главный флот, ведомый потерявшим голову от ярости адмиралом, а затем при поддержке орбитальных крепостей выиграл генеральное сражение. С огромными потерями. Но выиграл. И на некоторое время в нашей звездной системе воцарился вынужденный мир – сложно воевать, когда воевать нечем.
К сожалению для нас, у врага кораблей все же осталось больше. И верфи у него не пострадали нисколько. Так что спустя год боевые действия продолжились – с огромным преимуществом “трешек”. Остатки нашего флота, потерпев несколько поражений, откатились назад. Мы окончательно потеряли Корону-два. Враг подошел даже к столичной планете, но здесь все же получил серьезный отпор и откатился обратно – теперь уже нам помогли орбитальные станции.
И теперь все ограничивается мелкими стычками в космосе. Обе стороны теряют корабли, не достигая никаких глобальных результатов. Но враги могут себе это позволить – их верфи работают на пределе мощностей, выпуская по нескольку средних кораблей в месяц. А наши возможности на порядок слабее. Как говорит куратор, шансов у нас нет. В принципе. И держимся мы только потому, что враг все еще собирает силы для преодоления орбитальной защиты.
Мы, вроде как, воюем, но на самом деле это всего лишь агония. Агония побежденного государства, прячущегося за спинами орбитальных баз. Которые тоже не вечны.
Почти сразу после завтрака начались занятия. Обычный школьный курс. История Федерации и системы Короны, математика, языки – общий федеральный и наш внутрисистемный диалект. Все, как в обычной школе. Разве что уклон в знаниях несколько специфичный. Химия, например, довольно сильно перекошена в сторону взрывчатки и отравляющих веществ, физкультура почти полностью посвящена рукопашному бою. Специфика учебного заведения, так сказать.
