В которой главному герою тотально не везет, и в конце – концов, вполне обосновано кажется, что он прощается с жизнью.
Утро началось как всегда погано. Вместо того, чтобы поспать, как нормальный человек, до ненавистного свистка будильника, проснулся за пол часа до него. Лежал с закрытыми глазами, соображая, чего плохого ждать от сегодняшнего дня. До пятницы еще далеко, начало недели, поэтому пивка вечером, скорее всего попить не получится.
Жена постоянно пилит, каждый день рассказывая мне как она недовольна жизнью, работой, зарплатой, мной, ребенком. Как бы не нарваться на очередной скандал вечером.
Начальник на работе бухтит, что не справляюсь со своими обязанностями, что бездельничаю, что должен не только софтом и железом заниматься, но и юзеров дрессировать в желательном для него направлении. Нет уж, увольте от таких раскладов. Юзеров пусть дрессирует дрессировщик, а я сисадмин, и буду заниматься компами. Как говорится, пироги должен печь пирожник, а сапоги, соответственно, тачать сапожник.
Ужасно быстро летит время по утрам! Только проснулся, а уже надо вставать, завтракать и отправляться на стройки капитализма. Жена и дочь уже уехали, им далеко добираться. Так, не забыть бы покормить серого бармаглота, маскирующегося под кота Кузю. Хотя, вряд ли он даст о себе забыть. Это скотинка упрямая и настойчивая в том, что касается его шкурных интересов. А шкура у него роскошная – серая и пушистая. Пока я умывался и брился, Кузьма терпеливо сидел рядом и ждал своей порции корма и внимания.
Надо сказать, Кузя у нас аристократ-полукровка. Мама у него британской породы, а папа перс. Поэтому, во-первых, получилось такое серое, сильно мохнатое чудо, а во-вторых, кушать чего попало он не будет. Колбасу, например, презирает в любом виде, даже если сильно проголодался. В фаворитах у него куриная печенка и любимый кошачий корм в виде сухариков или желе. Печенки сегодня не было, придется ему обойтись консервой. Воду наш аристократ пьет тоже не любую. У нас стоит продвинутый трехступенчатый фильтр, так что пьет Кузьма только фильтрованную воду и только свеже-налитую. «Грязную», из водопровода, или постоявшую сутки в его миске, пить не будет не в коем разе. Как-то раз я заметил, что он лижет кафельную стену в ванной. Это, надо полагать, конденсат пара из влажного ванного воздуха, по его мнению, чистая вода, пригодная для питья. Такие вот причуды аристократов. Ну вот, кота покормил, воды свежей налил, теперь можно и самому позавтракать.
Немудреный завтрак – яичница, чай, бутерброд. Затем быстро оделся и бегом на остановку. Транспорт ходит у нас в городе очень нерегулярно, но сегодня свершилось небольшое чудо. Побитый «ПАЗик» прибыл почти вовремя. Ну дальше как всегда, привычная толкотня. Как говорили когда-то – «сороковые-роковые». Не сейчас и не поэтому поводу, первым это сказал советский поэт Давид Самойлов про Великую Отечественную войну. Но в данном случае, это про наш общественный транспорт. Тяжело нынче с транспортом, некоторые маршруты приходится ждать минут по двадцать – тридцать, а то и больше. А потом война за почетное место под солнцем, то бишь под крышей общественной городской повозки под красивым названием «маршрутное такси». Хоссподи, какая изощренная фантазия была у создателя сего изящного наименования. Вонючую, дребезжащую повозку обозвать гордым именем «такси»! Автор явно курил что-то нелегальное непосредственно перед актом творения. И куда только городское начальство смотрит?
Я таки пробился внутрь вожделенного пепелаца. Гравицапа данного транспортного средства явно дышала на ладан. А в салоне сильно попахивало этим ладаном. Говорят, похожую технологию использовали фашисты во время Великой Отечественной войны, под ласковым названием «душегубка». Я давно подозревал, что подобные запретные технологии третьего рейха взяты на вооружение в нашей сфере услуг, и вот, пожалуйста подтверждение, как говорится, на лицо.
За окном проплывали грустные пейзажи поздней осени. Зима не намекала, а прямо-таки громко, в открытую заявляла, что пришла ее пора, и это надолго. Под колесами авто и ногами пешеходов булькала жижа из смеси снега и грязи, по которой шлепали злые и грустные утренние прохожие.
Ну вот, 8—55 утра, я прибыл на место службы. Тут главное до 9—00 причаститься святых тайн – приложить свой пропуск к священному месту – датчику турникета на входе в здание, иначе могут и прогул засчитать или опоздание. А это, по мудрому изречению прапорщика Грищенко, чревато боком.
В лифте встретил начальника и, как правоверный подчиненный, первым поприветствовал повелителя:
– Доброе утро, Сергей Николаевич!
Ответ был внезапно суровым:
– Для кого доброе, а для кого и нет. Зайдешь ко мне в течение дня, Иванов, разговор есть.
«Слушаюсь и повинуюсь, мой господин.»
Это я конечно, не вслух сказал, хватило ума сдержаться. На-гора выдал что-то вроде:
– Хорошо, Сергей Николаевич.
Кажись, и пришла беда, открывай полость рта. Зовет явно не для того чтобы премию вручить или благодарность выразить. Ну ладно, поживем – увидим.
День протекал как обычно. Война с пользователями, упавшие операционные системы, вирусы, тормоза в сети, глюки программного обеспечения. Во второй половине дня, ближе к вечеру, резанул звонок телефона. Сразу понял, что звонок не простой. И правда, звонил начальник:
– Ты где, Иванов? Я тебе еще утром велел зайти!! И почему у тебя телефон постоянно занят?!
– Прошу прощения, Сергей Николаевич, заработался. Пользователи звонят каждую минуту, вот и занят телефон.
– Бегом ко мне! Одна нога здесь… Другая тоже здесь!! Сколько можно ждать, ты не Новый год и не день рождения! Должен по первому щелчку являться!
– Хорошо, Сергей Николаевич, уже иду.
Ну что ж, пошел сдаваться, деваться некуда. Явился пред светлые очи отца-командира, замер на всякий случай в покаянной позе.
Начальник лишнего времени на предисловия не тратил. Перешел сразу к делу:
– В общем так, Иванов. Мое терпение лопнуло, ты достал уже всех. Только за сегодня на тебя три жалобы! И так каждый день! И почти все из бухгалтерии. От уважаемых, между прочим, людей!
«Ага, знаю я этих уважаемых людей. Это наверняка Зоя Ефимовна по прозвищу „три ж…“ извините „три задницы“ (ее, кстати, так зовут даже верные соратницы по бухгалтерии) и две ее особо приближенные к телу. Другие меня, конечно, тоже недолюбливают, но пока доносами не занимаются.»
Это я тоже решил вслух не говорить, дабы не усугублять положение. Хотя, чего уж там усугублять. Сугубее некуда. Ну да ладно. Помолчал несколько секунд. Решил-таки оказать слабое сопротивление, хотя на этот раз, видимо, бесполезно.
