– Фулл-хаус!
Карты веером упали на сукно, демонстрируя выигрыш одного из игроков в покер.
– Да ты, нахрен, издеваешься!
Голубоглазый, широкоплечий мужчина наградил сидевшего напротив блондина акульей улыбкой, одним движением сгребая в свою сторону фишки. Небрежно дернул головой, убирая иссиня-черную кудрявую прядь, упавшую на лоб, несмотря на тщательно зачесанные назад волосы.
– В задницу тебя, Кинг! Гори в аду!
Блондин вскочил, отшвырнув от себя стул. Он шагнул было в сторону голубоглазого, но наткнулся на ледяной взгляд застывшего за его спиной брюнета с темными, будто бездна, карими глазами, и резко остановился. Кареглазый криво ухмыльнулся, сунув в рот сигарету. Прикуривая, он, не мигая, продолжал наблюдать за обстановкой в игровом зале.
– Йен, старик, давай без истерик. Ты сам захотел пойти ва-банк.
Слегка сморщив идеально ровный нос, победитель встал. Всем, кто до этого был не в курсе, сразу же стало очевидно, что в какой бы то ни было защите он не нуждается. Выше всех остальных мужчин в зале как минимум на голову, с могучей мускулатурой и не менее внушительными кулаками, Дейв Кинг, глава процветающего семейного бизнеса по нефтепереработке и, по совместительству, владелец всех мало-мальски прибыльных предприятий и заведений города, а также перспективных земельных участков, олицетворял собой силу, величие и богатство. Истинный король.
Блондин, которого он назвал Йеном, процедил что-то сквозь зубы и вылетел вон, даже не потрудившись попрощаться.
– Слабак, – синхронно произнесли оставшиеся двое и обменялись выразительными взглядами.
Десять минут спустя они вышли на улицу. Горизонт светлел, намекая на скорый рассвет, а воздух был наполнен утренней прохладой. С удовольствием вдохнув, Дейв обернулся к своему темноглазому другу и произнес:
– Мне надо позавтракать и принять душ перед тем, как ехать на работу. Сегодня, кстати, собрание акционеров. Не хочешь поучаствовать?
– Нахера бы мне это делать?
– Мне кажется, что, когда ты сидишь и зыркаешь на всех из своего угла комнаты будто социопат-убийца, совещания проходят быстрее и как-то продуктивнее, что ли, – рассмеялся Кинг.
– Я и есть социопат-убийца.
– Действительно. Все время об этом забываю.
– Угу, пизди.
Дейв расхохотался, хлопнув собеседника по плечу. Несмотря на то, что любой другой бы от такого дружеского жеста повалился на землю, кареглазый даже не пошатнулся. Под его черной кожаной курткой прятались не менее стальные мышцы.
– Этот мир прекрасен, потому что в нем есть ты, Роберт Хилл.
– Тебе на работу не пора? Я сегодня от твоего внимания значительно устал.
– Обожаю тебя, друг.
Вскинув средний палец, Роб продемонстрировал его Дейву, обаятельно при этом улыбаясь. Посмеиваясь, Кинг сел в свой внедорожник, но опустил окно пассажирского сидения, как только Роб подал ему соответствующий знак. Хилл подошел поближе и, снова закурив, поинтересовался:
– Что с Йеном делать будем? Вряд ли этот сученыш простит тебе сегодняшний проигрыш. Учитывая, что ты стабильно оставляешь его на мели вот уже вторую неделю подряд. Справки я навел: он держится на плаву благодаря деньжатам его тестя, которые сосет с помощью тупоголовой женушки. Он точно не заинтересован в том, чтобы вся эта история всплыла наружу, а отыграться ты ему не дал.
С красивого лица Кинга пропала улыбка, а взгляд налился свинцом. Для всех, включая Роба, это каменное выражение лица было гораздо привычнее, чем расслабленная улыбка.
– Совет про реабилитационную клинику и лечение зависимостей тоже, я думаю, будет воспринят скептически, – добавил Хилл, выпуская в светлеющее небо струйку сизого дыма.
– Действуй по ситуации. Не мне учить главаря лучшей преступной группировки в городе, как решать проблемы.
– Ну да, учитывая, как мало ты в этом смыслишь.
Фыркнув, Кинг нажал на газ, и его внедорожник сорвался с места. Проводив машину взглядом, Роб затушил сигарету о ближайший столб и направился к хищному Мерседесу последней модели. Такому же черному, как душа его хозяина.
***
– Извините, вы уверены, что сотрясения нет?
Изящная брюнетка, с тщательно собранными в низкий узел волосами, нервно переплела длинные пальцы и бросила взгляд на наручные часы. Она безбожно опаздывала, но ситуация была из ряда вон.
– Да, мисс Паркер, с Вашим братом все в порядке. Сотрясения нет, переломов, к счастью, тоже. Вы уверены, что не хотите заявить в полицию?
Издав немного истеричный смешок, Мэй Паркер отрицательно покачала головой, уперев взгляд в свои колени, видневшиеся из-под узкой строгой юбки. Полиция точно не поможет. Тем более эти отморозки ясно дали понять: если она и брат сунутся к копам, жить им обоим после этого пару часов.
– Извините, а могу я оставить брата в больнице до конца дня? Мне так было бы спокойнее, пока я на работе, – спросила она, вновь бросив взгляд на часы.
Боже, он меня расчленит…
– Вообще, конечно, не положено. Но я что-нибудь, придумаю. Моя смена закончится в девять. Успеете забрать брата?
Мэй с благодарностью посмотрела на девушку-врача. Невысокая, с длинными непослушными кудряшками пшеничного цвета, огромными синими глазами, Тессея Хантер проявила поразительное участие, осматривая Шона, брата Мэй, полчаса назад избитого практически на пороге дома. Старшая сестра, лишь чудом задержавшая в квартире дольше положенного, обнаружила его и тех, кто его избивал, когда вышла из подъезда, чтобы ехать на работу. На которую, к слову, уже опоздала. Учитывая, что ее начальником был самый хладнокровный и жесткий мужчина планеты, наказание будет неминуемым и финансово болезненным.
– Идите и ни о чем не волнуйтесь, – тепло улыбнулась доктор Хантер.
– Спасибо Вам. Огромное.
Девушка снова улыбнулась, тряхнув кудряшками, и Мэй подумала, что, если бы солнышко было ручным, то выглядело бы оно точно как Тесс Хантер. Попрощавшись, она вышла из кабинета врача и быстро дошла до палаты, куда на время определили брата. Тот встрепенулся при виде старшей сестры и, кряхтя от боли, сел. Младше двадцатипятилетней Мэй на шесть лет, он выглядел еще моложе своего возраста. Длинноногий и худой, но безумно обаятельный Шон Паркер был единственным родственником Мэй, и она безумно его любила. Он ее тоже, вот только слушать советы сестры так и не научился.
– Прости, Мэй-Мэй, – тихо и виновато произнес Шон. Пожалуй, в сотый раз за утро. – Я понятия не имею, что мне теперь делать.
Девушка вздохнула, не зная, что сказать. Она тоже понятия не имела, где им найти сто тысяч долларов за неделю. Именно столько задолжал Шон отморозкам, с которыми связался без ведома сестры. Они сказали, что он трудился курьером и доставлял по их просьбе «посылки». О их содержимом Мэй догадаться было не трудно. Одна из таких посылок оказалась пустой, и все концы сошлись на Шоне. Девушка подозревала, что его подставили, но теперь это уже не имело значения.
