В моей новой книге вы встретитесь с уже знакомыми героями, а также с малышами, которые пришли на смену детям, поступившим в школу. Каждый такой малыш похож на своих собратьев и вместе с тем имеет свои особенности, а это значит, что с приходом каждого нового ученика методика дополнительно обогащается новыми приемами к уже имеющимся. Каждый из ребят вносит в нее что-то свое, уж не говоря о ставших всем известными Ване А. и Грише Д. – материала, накопленного в занятиях с ними, хватит еще на несколько книг.
Безусловно, лучшим средством обучения моей методике стала бы серия фильмов, последовательно, серия за серией, демонстрирующих все этапы речевого развития ребенка, но реализовать такой проект не представляется возможным. В этом случае пришлось бы в течение долгого времени последовательно снимать процесс обучения, все его отдельные этапы. Прежде всего, это невозможно из-за моих жилищных условий, а кроме того, родители, как правило, не хотят, чтобы их дети с синдромом Дауна фигурировали в интернет-пространстве. Фильм «Я приду к вам» был снят в 2004 году и рассчитан, так сказать, на внутреннее употребление. В этом году, то есть через 15 лет, он появился в интернете. Чья это была инициатива, мне неизвестно, скажу только, что методическим пособием по обучению детей он не является.
Дети говорят, читают, пишут красивым почерком, а если задерживаются у меня на более длительный срок, то пишут не только красиво, но еще и грамотно. Казалось бы, чего еще желать? Однако остановиться на этом мы не можем. Что делать дальше?
Только сам ученик, только тщательная работа с ним могут дать педагогу ответ на этот вопрос. Став старше, ребенок должен учиться думать, рассуждать, доискиваться до сути вещей, задавать самому себе вопросы и самому же на них отвечать. Последовательно, шаг за шагом он должен осваивать еще не освоенное. Книги, которые он читает, стали куда более содержательными, не все в них лежит на поверхности. Чем руководствуются герои прочитанных рассказов и повестей, что ими движет? Какова логика их поступков, почему они поступают так, а не иначе? Кто из них тебе нравится? С кем ты и почему? Чего ты хочешь сам, к чему стремишься? Окружающая жизнь то и дело ставит перед тобой вопросы, как и чем ты можешь на них ответить?
Помимо детей есть еще их родители. Очередная книга вышла в свет, родители прочитали ее и обращаются ко мне с вопросами, но куда чаще с просьбами. Они хотели бы, чтобы я занялась с их ребенком и научила его всему тому, чему они должны были бы научить его сами.
Дорогие родители, в любом случае всего важнее ваш собственный опыт, по книге нужно работать самому. Без книг, без разумных советов, без хороших педагогов не обойтись, но не забывайте, что вашему ребенку прежде всего нужны вы сами. Всем вам я желаю терпения, настойчивости, уверенности в собственных силах и в конечном счете больших успехов.
«…И стали думать о самом дорогом – о своих близких»
Никто не учит нормального ребенка говорить, этим не занимаются специально. Безусловно, мы не молчим, малыш постоянно слышит речь окружающих его людей, к нему обращаются с вопросами – хоть он на них и не ответит, но, по крайней мере, подумает, что эти вопросы означают. В помощи логопеда ребенок нуждается только в том случае, если не совсем верно произносит отдельные звуки, вообще же говорить он учится сам. Главное для него – находиться в языковой среде. Совсем маленький ребенок каким-то непостижимым образом постигает систему и законы родного языка и уже в возрасте 4–5 лет может порадовать родителей вполне развитой речью, а кроме того – интересными наблюдениями и логическими выводами. Нормальный ребенок самообучаем не только в отношении речи, но во многом самодостаточен и в отношении умственного развития.
Как-то вечером, когда стемнело, мой племянник Тимур вывел своего трехлетнего сына на крыльцо дачи, чтобы показать ему ночное небо:
– Видишь, какое огромное небо. И все в звездах. Тысячи звезд сияют над нами. Это космос, туда летают космонавты.
– Зачем говорить «космос»? – ответил ребенок. – Назвали бы лучше «звездуница».
Малыш мгновенно оценил ситуацию, слово «космос» для обозначения небесного пространства ему не понравилось, и он предложил другое, по его мнению гораздо более подходящее, включающее в себя не просто некую конкретику, а нечто роскошное, волшебное – обилие звезд. К тому же еще и слово с не самым употребительным суффиксом – в возрасте трех лет на слуху у малышей гораздо чаще оказываются «кошечки», «собачки», «домики», «машинки», «ручки», «ножки» и «головки», чем «корица», «криница», «темница», «десница», «вереница», «горница», «колесница» и т. п. Разве что знакомыми окажутся «лисица», «курица», «птица», но опять-таки скорее в варианте «лисичка», «курочка» и «птичка».
А это история о самом Тимуре. Как-то с маленьким Тимуром мы поехали в Переделкино, где в Доме литераторов вместе со своей старинной подругой Е.Ф. Куниной отдыхала А.И. Цветаева, с которой мы были в большой дружбе. Мы встретились, немного пообщались, и Анастасия Ивановна с Евгенией Филипповной пошли на обед. Из столовой они вернулись с большой тарелкой еды – это уже для нас. Тимур тихо спросил меня: «А эти бедные старушки платили деньги за еду?» Вопрос показался мне странным, поскольку мама Тимура, моя сестра, вечно кого-то кормила и угощала, и ни о каких деньгах речи там не шло.
Мы поели, и Анастасия Ивановна с Евгенией Филипповной принялись нас развлекать. Анастасия Ивановна рассказала о местных кошках, которых она подкармливала, а Евгения Филипповна плохо себя чувствовала и, вернувшись из столовой, тут же легла на кровать. «Вот видишь, Тимур, – сказала она, – я летчик. Самолет мой подбит, я лежу в ущелье и жду спасенья». Потом мы с Тимуром отправились обратно в Москву, и Анастасия Ивановна пошла нас провожать.
– Ну вот, Тимур, – сказала она, – наконец-то я тебя увидела, а то все букеты тебе передаю через тетю, конфеты, книжки да пряники.
– А я Вам передаю…
– Что-что? – Анастасия Ивановна приложила руку к уху.
– А я Вам передаю и той тете, которая летчик, чтобы Вы как можно дольше жили, – зардевшись, сказал ребенок, которому не было еще и пяти лет.
Студенткой музыкального училища им. Гнесиных я работала в летнем лагере для детей дипломатов и высшего партийного руководства. К слову сказать, это были очень славные дети, простые, без всякой фанаберии и заносчивости. Был там даже внук Брежнева, очень симпатичный, самый обычный десятилетний мальчик. Дети пели в хоре, я развлекала их слушанием лекций из истории музыкальной культуры. Среди ребят были две девочки, дочери секретаря Коммунистической партии Ирака Саляма Адиля – он сидел в иракской тюрьме, где и погиб. Одной девочке было 5 лет, другой 9, вместе с матерью их вывезли из Ирака в Советский Союз и тем спасли. В Ираке остались их бабушка и одиннадцатимесячный брат. Девочка пяти лет, очаровательная, очень живая и музыкальная, не умолкала с утра до ночи и говорила по-русски очень чисто. Ее девятилетняя сестра изъяснялась уже не так свободно и с весьма заметным акцентом. Что касается мамы, то хотя к ней со всех сторон были приставлены педагоги, сказать она могла лишь два слова – «здравствуйте» и «спасибо».
