1 часть
Через боль и багровые круги перед глазами Ждан неловко перевернулся на живот. Стиснул зубы, опираясь на воткнутый в землю меч, и с большим трудом поднялся на ноги. Это далось ему непросто, крупные капли пота проступили на лбу. Удар монгольского копья был силён, но пришёлся в колонтарь, и, скользя, ушёл вбок и вспорол кольчугу. Острый наконечник ухватил мяса! Разрезанный бок будто адовым огнём жгло и пекло. Ждан как-то чуял, что рана его, хоть велика и кровава, да жизни не грозит. Потроха-то целы остались! Преодолевая слабость, он прислонился спиной к старой сосне и посмотрел на своего ворога. Тот лежал на спине, прижимая обе руки к горлу. Всё вокруг было залито начавшей запекаться кровью. Стекленеющий взгляд раскосых глаз был устремлён в небеса. Сколько времени Ждан пролежал в беспамятстве – час, два или больше, он не знал, помнил лишь сам короткий бой. Степняк бросился на него с копьём, ударил. А он просто вскинул меч ему навстречу – и вложивший всю силу в своё копьё нукер по инерции сделал лишний шаг вперёд. И остриё меча Ждана вошло в его горло… Перунова гора была особенным местом. Раньше здесь было самое большое капище бога-громоверца и жили его служители-волхвы. С приходом христианства на Русь волхвы ушли, а название осталось надолго… Шайтан-горой её прозвали монголы, когда в её окрестностях бесследно исчез их сторожевой разъезд. Они тогда всё обыскали, но тщетно. Их сторожевая сотня будто растворилась в воздухе. Суеверные степняки с той поры десятой дорогой объезжали Перунову гору, и старались лишний раз не произносить вслух её название, когда она была в поле зрения… Русичи знали об этом, и Ждан был немало удивлён, столкнувшись нос к носу с монгольским нукером на Шайтан-горе. Соглядатай? Лазутчик? Монгол был тоже пешим, как и Ждан, пустивший своего Бора на выпас у подножия горы, перед тем, как сам начал восхождение. С высоты далеко просматривалась округа, и если к их ограде кто-то держит путь, то его издалека заметить можно! Не говоря уж о дыме костра или о передвижении конных. Постоянно княжьи дружинники дневали на Шайтан-горе, зорко следя вокруг соколиным взором. А сегодня была очередь Ждана… Обыскал монгола дружинный, и не найдя при нём ни грамоты, ни другого знака, брезгливо вытер руки о траву. Так, теперь к князю скорее! О сём поведать надобно: случай явно выходил за рамки обычного! Похоже, что не обо всех секретах Шайтан-горы ведали русичи… Ждан с трудом побрёл вниз, опираясь вместо палки на копьё поверженного монгола, но едва одолел полтора десятка саженей, как земля вдруг стала подниматься ему навстречу. Голова закружилась, и он снова впал в беспамятство… Едва вечернее солнышко зацепило край леса, как княжий воевода Филат послал за Жданом двоих воёв. Те увидели у подножья Шайтан-горы коня Ждана, который негромко заржал при виде знакомых. Дружинники поднялись выше, осмотрели место схватки с монголом, дошли до вершины… Ждана нигде не было! Покричали, позвали, но ответом им была лишь тишина. Прихватив коня Ждана, озадаченные происходящим ратники возвратились в ограду… Воевода Филат в полном недоумении всё пересказал князю Василию. На утро они решили продолжить поиски. Ждан очнулся в горнице без окон, освещавшейся масляным светильником. Он лежал, раздетый по пояс, на укрытом медвежьей шкурой топчане, и рана его была перевязана чистой тонкой холстиной. Высокий седовласый старик сидел у стола, заваленного старыми пергаментными свитками. Он заметил, что Ждан пришёл в себя, поднялся и помог дружинному сесть. Протянул ему берестяной ковш с тёмным, как дёготь, варевом:
– Пей, друже. Рана твоя не опасна, а слаб ты сейчас потому, что много крови потерял. В ограду свою ты сегодня мог бы и не доехать, посему ты и здесь сейчас. Ништо! Днями я тебя на ноги поставлю, как новый будешь.
– Старче, мне в ограду надобно. Князю поведать. Никак, басурмане про нас вспомнили! – отпив терпкого душистого отвара, молвил Ждан.
– Лежи уж. Ваши были здесь, тебя искали. Ворога, убитого тобой, видели. Коня твово с собой увели. Знает твой князь всё, что ему нужно знать! Не беспокойся! – ответил ему старик…
2 часть
Ждан отхлебнул ещё из берестяного ковша. Отвар из лечебных трав уже не показался ему горьким, по телу стало разливаться приятное тепло.
– Пей, пей! – подбодрил его старик – тебе надобно силушку вернуть. Это питьё поможет. Предки, родичи наши много знали и умели, жаль, не все их знания до нас дошли.
– Кто вы? И почему мне помогаете? – спросил Ждан – и где мы сейчас?
– Эко, ты возглаголал! – усмехнулся старик – видать, и вправду полегчало! Завтра обо всём узнаешь, Ждане, а сейчас поспи. Сон целебную силу имеет…
И с этими словами он приложил ладонь ко лбу княжьего дружинника. Ждан почувствовал, что действительно очень устал, и мгновенно провалился в глубокий сон. Проснувшись поутру, он почувствовал себя намного лучше. И тут же снова увидел старика, читавшего какой-то свиток. Он, не отрывая глаз от пергамента, велел Ждану подниматься и идти в трапезную завтракать. В комнату зашла молодая девушка и повела его по длинному коридору, освещённому мягким рассеянным светом от круглых оконцев в потолке. В просторной трапезной стояли длинные столы и лавки, Ждан присел на край одной из них, а девушка свернула в один из боковых проходов. Она скоро вернулась с большой глиняной миской, полной янтарного глухариного бульона с кусками мяса этой птицы и доброй краюхой ржаного каравая. Не говоря ни слова, она также, как вчера старик, приложила свою ладонь ко лбу Ждана. Тот сразу почувствовал голод и сразу принялся за еду. И ему показалось, что ничего вкуснее в своей жизни он не ел! Девушка сидела на лавке напротив него, дожидаясь, когда он насытится, и тихонько улыбалась краешками губ. Когда Ждан управился с едой, она молвила:
– Идём, Ждан! Батюшка с тобой поговорить хочет. Да и тебе кое-что узнать надобно…
– Как тебя звать, красна девица? Каким именем наречена? – спросил Ждан, поднимаясь из-за стола.
– Я Дива, охотница. Так нарекли меня в честь дочери Перуна. Глухарь-то понравился тебе? – с улыбкой подмигнула девушка Ждану.
– Ничего вкуснее не пробовал! – честно признался дружинник.
– То моя работа! – весело рассмеялась Дива.
– А батюшку твово как звать-величать? – поинтересовался Ждан – и как вы узнали моё имя?
– Батюшка мой Ладомир. Кудесник. Старейшина волхвов. Это он тебя спас, к нам принёс. А себя ты сам назвал, когда в бреду был. Ну, вот мы и пришли. Оставляю тебя пока! – и с этими словами Дива скрылась в каком-то боковом ответвлении коридора.
Ждан шагнул в уже знакомую горницу без окон, где его дожидался Ладомир. Он сел на топчан и поблагодарил старейшину волхвов за еду и кров.
