В эти выходные в парке Горького планировались кошмарные вечера. С пяти до восьми вечера приглашалась публика до четырнадцати лет, а вот с восьми до одиннадцати развлекаться предполагалось не по-детски, оттого рекламная листовка, сунутая мне в руки сестрой Катей, призывала являться в это время исключительно взрослым особам, уверенно перешагнувшим вышеназванный возрастной рубеж. Особо насыщенная программа ожидалась в воскресенье: улица страха, коллекция средневековых пыток, замок Дракулы, лабиринт ужаса, цирк проклятых, демонстрация казней, интерактивные площадки и конкурс страшных костюмов. От обилия злобных ухмылок, острых зубов и черепов с костями, креативно и плотно украшавших листовку, зарябило в глазах, и я, слегка поморщившись, перевела взгляд на Катерину:
– А почему в сентябре?
– Не знаю, – пожала та плечами, – но ведь классно, да?
– Я бы ещё поняла устроить такое на Хеллоуин, – приподняла удивлённо брови, – но в конце сентября?
– Пойдёшь со мной? – перешла к главному сестра. – Я с Аней уже договорилась, но только с ней меня не отпустят.
– До праздника всех Святых остался всего месяц, ну, чуть больше, какой смысл сейчас эти вечера кошмарные проводить? – продолжала вполголоса недоумевать я.
– Родители потребуют, чтобы с кем-нибудь из взрослых пошли. Так что скажи, что согласна, – настаивала сестра.
– И, главное, до одиннадцати вечера… Прямо как у больших.
– Ты нас обеих отпроси, ладно? – продолжала гнуть свою линию сестра, и я решила наш разговор, ведущийся, как обычно, в режиме самодостаточных монологов (в смысле, каждая о своём), перевести в форму продуктивного диалога.
– Так вы сходите до восьми, – предложила. – И меня напрягать не надо, и надзора никакого.
– Да ну, – пренебрежительно фыркнула Катерина, – это же для малявок! Неинтересно.
– А ты кто? – удивилась я. – Тебе четырнадцать только в декабре!
– Анжела-а-а… – принялась ныть сестра, но была прервана.
– О! Ночь кошмаров! – раздался радостный голос, и неслышно подошедший сзади Евгений Каширский заглянул мне через плечо.
– Привет, – вежливо сказала я, оборачиваясь, и проявила любопытство:
– А ты откуда знаешь?
– У меня там сеструха в постановке, – с готовностью пояснил Каширский и, оценив мой озадачено нахмуренный лоб, добавил. – Двоюродная. Маринка.
– А, – коротко сказала я и ещё раз взгляд на рекламу бросила.
– И раз уж зашёл разговор, – Каширский интимно понизил голос и окончательно вторгся в моё личное пространство (Катерина деликатно посторонилась, освобождая ему место). – Хотел спросить… Анжел, давай сходим вместе, а? Вечер воскресенья, осенний парк, все дела… Девушки же такое любят?
– Да? – с сомнением протянула я и ещё раз на бумажку в своих руках посмотрела. – Такое? В смысле, черепа, зомби и разлагающуюся плоть?
– В смысле романтическую прогулку вдвоём, – вздохнул Каширский и посмотрел на меня с неудовольствием.
– Ах, это! – смущённо обронила я и, зардевшись, задумалась.
Катерина тем временем занималась двумя взаимоисключающими делами: старалась стать как можно незаметнее, буквально слившись со стеной школьного коридора, чтобы не мешать приватному разговору между старшей сестрой и её потенциальным парнем, и одновременно привлечь моё внимание, усиленно вращая глазами и транслируя мне через эти интенсивные движения какую-то мысль. Я с большим интересом на сестру уставилась: та, заметив мой взгляд, головой уверенно покивала, потом в грудь себе пальчиком потыкала, ручки в просящем жесте сложила и состроила какую-то рожу, которую она посчитала, должно быть, трогательно-жалобной, а я так откровенно страшной.
– Хорошо, – невольно вздрогнув, сказала и взгляд на Каширского перевела, порадовавшись, что тот стоит к Катьке спиной и её жуткой пантомимы не видит. – Хорошо, Женя, спасибо за приглашение.
Тут Катерина отчётливо хрюкнула, и я торопливо добавила:
– Катя с подругой тоже пойдут. Но… они нам мешать не будут, так ведь?
Не знаю, кому именно я адресовала этот вопрос, скорее, им обоим, и Каширский не спеша к Катерине обернулся.
– Привет! – просияла дружелюбной улыбкой Катя и даже ручкой помахать дёрнулась, но стушевалась.
– Привет, – кивнул Каширский, словно только сейчас её заметив, и снова тихонечко вздохнув, придвинулся ко мне ещё ближе, драматично шепча чуть ли не в ухо:
– Анжел, а одна ты на свидания не ходишь? То с подругой, то с сестрой младшей…
– О, а это свидание? – растерянно пробормотала я и выразительно на Катю посмотрела: ведь должна же она понимать, сама девушка… Но сестра то ли не понимала, то ли очень на мистический фестиваль попасть хотела, только она злобно нахмурилась, руки на груди крест-накрест сложила и принялась прицельно прожигать меня взглядом.
– Женя, ну какое это свидание, в ночь кошмаров?! – не выдержав Катькиной психической атаки, переключилась я на одноклассника.
Каширский промолчал, только русую бровь изогнул вопросительно-иронично (не думала, что он так умеет), и я вновь на Катьку посмотрела: уже беспомощно.
– Ты мне сестра или какашка? – беззвучно, одними губами проартикулировала Катерина, и я вздохнула.
– Катя с подругой с нами пойдут, – сказала, и на этот раз – окончательно. – Её без моего пригляда так поздно из дома не отпустят. Конец сентября, в семь уже темно. Прости.
– Да ничего, – неожиданно покладисто ответил Каширский. – Сестра так сестра. С подругой так с подругой. Я уже привык. Ты, главное, – тут он фыркнул и на мгновенье прижался ко мне всем телом, подчёркивая важность момента, – сама прийти не забудь.
– Женя! – укоризненно выдохнула я, но парень уже отстранился и даже шаг назад сделал.
– Я серьёзно, Анжел, – крикнул он, открывая дверь в кабинет литературы. – Отложи все свои сверхважные дела и давай по-нормальному развлечёмся хоть раз.
Каширский скрылся в классе, и Катька порывисто меня обняла.
– Спасибо! – пропищала она. – Пойду Аню обрадую! Пока-пока!
– Шустрее беги! – поторопила её, глядя, как она поскакала по коридору. – Через пять минут звонок!
Осмыслив выданную мной же информацию, я поняла, что и мне надо поспешить, и завернула вслед за Каширским в кабинет литературы.
– Анжела! – подруга Маша, уже обретавшаяся за нашей партой, приподнялась и чмокнула меня в щёку. Я ответила ей тем же, торопливо сгружая рюкзак с плеча и бросая на стол уже весьма помятый рекламный проспект.
– Мистический фестиваль! – воскликнула подруга, подхватывая листовку с таким искренним и живым энтузиазмом, что я испуганно напряглась. Ну, в том смысле, что если ещё и она на вечер кошмаров в компанию напросится, то я даже боюсь представить реакцию Каширского…
– А ты хотела бы пойти? – осторожно спросила, замирая с хрестоматией русской литературы в руках.
