У доисторических художников жизнь тоже была не малина.
Вырезав в глубине пещеры ножом на камне сюжет, творец приглашал старейшин.
– Та-ак! – говорили старейшины, кутаясь в шкуры и вглядываясь в изображение. – Это что, сцена охоты?
– Она, – ликовал художник. – Самое главное. Чем живы. Вот мамонт бежит, а вот мы. С копьями.
– Верно!.. У нас, значит, полная свобода творчества… Таак… Но копья… Почему так крупно? Видна конструкция. Это запрещено.
Первобытное искусство
Художник мрачнел.
– Копья соскоблить, нарисовать палочки, – начинали диктовать старейшины. – Боевой порядок воинов тоже нельзя – тайна племени. Число людей – тоже…
– Да убери ты этих двуногих! – советовали художнику приятели-кроманьонцы. – Оставь одних мамонтов.
– Сколько можно? – плакал художник. – Три тысячи лет рисуем только мамонтов да быков. Обрыдло!
– Как знаешь… Между прочим, сегодня будут давать козье мясо. По спискам. Соскоблишь или нет?
Художник скоблил…
– Первобытное искусство несет в себе парадокс: точное знание анатомии животного и полное неумение нарисовать себя, демиурга, человека, – восклицают с кафедр ученые.
Они витают в эмпиреях. Не знают простых причин.
История изобретения, или, вернее сказать, приручения, огня напоминает то, что спустя полмиллиона лет произошло с энергией атома.
И в этом случае у истоков изобретения разгорелись споры: нужно оно или нет? по какому пути идти?
Приручить огонь было непросто
Дело происходило так. Какой то любознательный неандерталец, а может быть, даже его предок сидел в пещере и задумчиво вертел между ладоней палочку. Один конец палочки он случайно упер в сухую щепку. Из щепки появился дымок, кончик палочки почернел, а потом на нем заплясал алый язычок.
– Огонь! – удивились пещерные жители. Пожары от молний и извержения вулканов они уже знали. – Эк он бежит! Надо ему щепочек подбросить.
Запылал костер.
Первобытные инструменты
– Значит так, – обратился к племени самый предприимчивый, – есть предложение: способ добывания огня застолбить. В том смысле, чтобы запомнить и все время им пользоваться. Какие есть мнения? Все-таки тепло и можно жарить мясо.
– А шкуры зачем? – сказал самый ленивый. – Завернешься, и хорошо. Что касается жарить, считаю это баловство. И сырое съедим.
– Добывать долго, – поддержал его другой. – Вон сколько он руками вертел, ладони стер. Обучение опять же проходить надо, может, не всякому это дано – вертеть?
– Н-да, преимуществ мало, – согласился старейший, – недостатки перевешивают. Стало быть, пес с ним. Забудем и выбросим.
Умелец, добывший огонь, сидел как оплеванный.
– Постойте, постойте, нельзя же с места в карьер. Отвергать легко, – пожалел его кто-то. – Давайте подумаем, может, есть еще какое то применение. Например, в военных целях.
– Точно! – обрадовался самый воинственный. – Можно метать во врагов горящие сучья. Можно, взяв их в плен, прижигать пятки.
– Так, так, так… – Говорившие оживились. – Загнать в лес и спалить… Задушить дымом в пещере… Неплохо!
Судьба изобретения была решена. Огню открыта широкая дорога. История человечества получила мощный толчок.
Мамонт был любимой добычей первобытного человека. Лучший охотник племени подкрадывался к слону, когда тот щипал траву, и втыкал ему под хвост копье. Затем все племя шло по пятам истекавшего кровью животного… Мамонты гибли тысячами.
Наконец одного любителя мяса озарило.
– О, люди, дети людей! – обратился он к соплеменникам. – Не кажется ли вам, что скоро в тундре не останется ни одного мамонта? Надо ввести ограничения.
– Видали? – возмутились охотники. – А есть нам что – крыс? Один ты умный!
Любимая добыча первобытного человека
Провидцу размозжили голову топором.
Но когда мамонты и верно исчезли, предсказателя вспомнили.
– Накаркал, подлец! – объясняли старики молодым воинам. – Если бы не он, были бы мы с мясом!
Так провалилась первая экологическая идея.
Остатки любимой добычи
В каменном веке было туго с женщинами. Их было мало. Женщин приходилось беречь, с их капризами считаться.
Больше всего мужчин заботило, что женщины стали разборчивы. В брак они вступали только с красивыми и мужественными.
Особенно негодовали старики и увечные. Они добились совещания. Повестку дня назвали просто: о мерах по дальнейшему повышению роли женщин.
Совещались одни мужчины. Говорили о том, что волнует слабый пол.
– Женщины недовольны существующим положением. Оно не отражает их растущей роли, – бубнил какой то колченогий. – Женщина порой и хотела бы сменить партнера, но не позволяет обычай.
– Часть женщин, я бы сказал – большая и лучшая часть, хотела бы иметь в три-четыре раза больше детей, – уверял немощный старик. – Нос одним мужем разве разбежишься?
– Предлагаю установить так, – резюмировал самый подлый, – кто тебя в углу пещеры поймал, тот тебе и муж. Укрепится семья, не будет недовольных, перед женщиной откроются горизонты.
Так и постановили. Для маскировки это дело назвали ученым словом «промискуитет».
Нельзя сказать, что, принимая решение, женщин игнорировали.
За ними оставили право жаловаться.