Кшиштоф Мейер - Шостакович: Жизнь. Творчество. Время

Шостакович: Жизнь. Творчество. Время
Название: Шостакович: Жизнь. Творчество. Время
Автор:
Жанры: Музыка | Биографии и мемуары
Серия: Музыка времени. Иллюстрированные биографии
ISBN: Нет данных
Год: 2019
Другие книги серии "Музыка времени. Иллюстрированные биографии"
О чем книга "Шостакович: Жизнь. Творчество. Время"

Эта книга о великом русском композиторе XX века, Дмитрии Шостаковиче, написанная его польским коллегой и личным другом, композитором и музыкантом – Кшиштофом Мейером.

В начале 60-х годов прошлого века автор сумел воплотить свою давнюю мечту – познакомиться с русским гением музыки. В результате личного впечатления, общения и дружбы двух композиторов возникло это увлекательное и живое повествование, изданное во многих странах мира и на разных языках, которое и по сей день считается лучшим творением о Шостаковиче.

Вы держите в руках фундаментальное исследование жизни и творчества яркой и противоречивой личности на фоне драматических событий прошедшей эпохи.

Издание предназначено для специалистов и широкого круга читателей.

Бесплатно читать онлайн Шостакович: Жизнь. Творчество. Время



Предисловие

Изучение жизни и творчества выдающегося современного композитора в принципе не должно вызывать больших затруднений: ведь эта музыка создается, можно сказать, на наших глазах, и даже если деятель искусства уже умер, то еще живы люди, которые находились с ним в непосредственном контакте, а доступ к первоисточникам вообще не составляет серьезной проблемы. Однако в случае с Дмитрием Шостаковичем дело обстоит совершенно иначе. С одной стороны, большую часть жизни он играл роль ведущего советского композитора, музыку которого исполняли, записывали и комментировали чрезвычайно часто. С другой же стороны, усиленная пропаганда его произведений десятилетиями определялась политической ситуацией, а информация, распространяемая о нем, была тенденциозной и даже лживой, в то время как доступ к документам – необычайно трудным, а нередко просто невозможным.

Своеобразие Шостаковича заключается еще и в том, что нелегко найти в истории музыки творца, в такой же степени обусловленного политическим, общественным и культурным контекстом. Он был композитором, столь крепко связанным с Россией, что трудно себе представить расцвет его таланта за границами его родины – в этом отношении он принципиально отличался от Игоря Стравинского и Сергея Прокофьева, для которых Запад был не менее подходящим местом для жизни и работы, при условии, что их музыка находила там своих слушателей. Каждое значительное произведение Шостаковича обычно было откликом на конкретные события, происходившие в стране, так что его не без оснований называли «летописцем эпохи». И дело не только в сочинениях «к случаю», вроде Второй симфонии, написанной к 10-й годовщине Октябрьской революции, или оратории о лесонасаждении в пустынях, появившейся в ответ на директиву Сталина о преобразовании природы. Гораздо существеннее эмоциональная программность многих других произведений – крайне трудно поддающаяся аналитическому описанию, хотя и отчетливо ощущаемая. С этой точки зрения Шостакович был композитором с глубокими корнями в русской традиции, проявившейся в творчестве многих композиторов, а особенно Мусоргского, Чайковского (программность которого часто носила откровенно эксгибиционистский характер) и Рахманинова. Русские любители музыки испокон веку отличались необыкновенно эмоциональным восприятием музыки, и нет ничего удивительного в том, что творчество Шостаковича, несмотря на свою сложность и несомненное новаторство, быстро нашло глубокое понимание у слушателей.

Однако программность музыки Шостаковича, декларируемая как им самим, так и многими музыковедами, и поныне не нашла удовлетворительного истолкования – примеров различного рода двусмысленностей можно привести немало. Так, знаменитая тема из первой части Ленинградской симфонии (официально названной «симфонией гнева и борьбы», «симфонией о людях Советского Союза» и ставшей музыкальным символом борьбы с фашизмом), которая обычно интерпретируется как картина наступления гитлеровских орд, в действительности основывается на мотивах из оперетты Легара «Веселая вдова». К трагичной Пятой симфонии Шостакович приделал пустое, помпезно оптимистическое завершение – и не потому, что был не способен сочинить более интересный финал, а, скорее всего, для того, чтобы со всей выразительностью показать слушателям сущность пропагандистского оптимизма, который был обязателен для искусства наимрачнейших лет Великого террора; официальная же критика, мало разбирающаяся в музыке, истолковала это как «положительное разрешение конфликта» и признала Пятую симфонию примером «оптимистической трагедии» в музыке. Источником дополнительных недоразумений стали высказывания композитора – зачастую противоречивые, сбивчивые и намеренно вводящие в заблуждение и при всем том служившие официальной критике почвой для интерпретации его музыки.

Тем временем любители музыки лучше или хуже, но прочитывали послание, содержащееся в произведениях Шостаковича. В эпоху, когда лишь немногие из советских писателей не продались преступной системе, когда кино, живопись и архитектура находились в полной зависимости от власти Сталина, музыка Шостаковича, по природе своей ускользающая от конкретного истолкования, заключала в себе некую область свободы. Для тысяч слушателей композитор стал не только символом большого искусства, но и прежде всего автором музыки, способной выражать ощущения измученных россиян. Следовательно, во времена Сталина он был одновременно официальным «номером первым» в музыкальной иерархии и творцом, произведения которого доставляли режиму беспрерывное беспокойство и воспринимались многими слушателями как протест против тирании, сеющей зло и насилие. В наибольшей мере это бунтарство прослушивалось в симфониях, и поэтому премьера каждой из них, начиная с Пятой, становилась чуть ли не национальным праздником.

Двукратное – в 1936 и 1948 годах – осуждение и попытки морального уничтожения композитора сделали из него героя в глазах угнетенного общества. Его верноподданническим и идеологически ортодоксальным высказываниям не придавалось большого значения, тем более что с 1930-х годов немногие художники и ученые сумели избежать необходимости делать подобные заявления. Гораздо большее внимание привлекало повседневное поведение Шостаковича: его беспримерная скромность и доброта, чувство товарищества по отношению к другим музыкантам, неустанная готовность помогать притесняемым и преследуемым. Было известно, что, хотя с конца 1940-х годов Шостакович был пригвожден к позорному столбу партийным мнением, он неоднократно пытался помочь родственникам арестованных, несмотря на то что его возможности были очень ограниченными. Необычность этой личности еще более подчеркивалась эксцентричным поведением и труднопредсказуемыми реакциями, порождавшими анекдоты, а с годами и легенды.

Исключительное положение Шостаковича в России имело огромное влияние на судьбу его музыки в Европе и особенно в Америке. Ее популярность в мире быстро достигла столь необычайных размеров, что превзошла популярность музыки других корифеев нашего столетия – Игоря Стравинского, Белы Бартока, Арнольда Шёнберга, Пауля Хиндемита и многих других. Особенно это проявилось во время Второй мировой войны, когда советская пропаганда вовсю использовала факт создания симфонии в осажденном Ленинграде: благодаря этой симфонии Шостакович стал для Сталина весьма удобным «экспонатом» при культурных контактах с союзниками. В США за сезон 1942/43 года Седьмая симфония была исполнена 62 раза и с 1943 года транслировалась радиостанциями. За право первого исполнения Восьмой симфонии «Си-би-эс» заплатила русским десять тысяч долларов. Развязанная Андреем Ждановым после войны травля Шостаковича содействовала дальнейшему росту популярности его музыки за рубежом. Так как во время холодной войны любые нападки государства на советских деятелей культуры повышали за границей интерес к их творчеству, на Западе Шостакович стал восприниматься в качестве некоего символа – как жертва террора и одновременно как художник, чей талант скован политическими барьерами. Но в Советском Союзе благодаря различным компромиссам и несомненному оппортунизму ему удавалось сохранять положение «ведущего композитора».


С этой книгой читают
«Зимний путь» – это двадцать четыре песни для голоса и фортепьяно, сочинённые Францем Шубертом в конце его недолгой жизни. Цикл этот, бесспорно, великое произведение, которое вправе занять место в общечеловеческом наследии рядом с поэзией Шекспира и Данте, живописью Ван Гога и Пабло Пикассо, романами сестёр Бронте и Марселя Пруста. Он исполняется и производит сильное впечатление в концертных залах по всему миру, как бы далека ни была родная культ
Автор книги Дмитрий Терехов – известный художник, ученик выдающихся мастеров русского модерна Владимира Егорова и Роберта Фалька, племянник художницы Анны Трояновской, близко знакомой с Петром Кончаловским, Федором Шаляпиным, Константином Станиславским и многими другими деятелями искусства.Благодаря Анне Ивановне Трояновской в 1947 году произошло судьбоносное знакомство автора с молодым, подающим надежды пианистом, учеником Генриха Нейгауза – Свя
Эта книга о жизни и творчестве Сергея Прокофьева – одного из выдающихся композиторов прошлого столетия и основателей русско-советской композиторской школы. Ученик Римского-Корсакова и Лядова, он с ранних лет был ниспровергателем отживших традиций и канонов в классической музыке.Сергей Прокофьев принадлежал к той плеяде творцов, кто создавал новую музыку по своим правилам, где каждое произведение пронизано глубиной и силой чувств собственного миро
Петр Ильич Чайковский – самый популярный и любимый русский композитор и на Родине, и в мире. Его мелодии попадают прямо в душу и запоминаются на всю жизнь. Гению Чайковского были подвластны многие музыкальные жанры – опера, балет, симфония, романс… Мелодия его Первого концерта для фортепиано с оркестром стала музыкальным символом России. Его музыка сопровождает нас всю жизнь – и всё же Чайковский остается великой загадкой. Как человек, музыкант,
Раскройте тайны жизни и карьеры Зендеи – одной из самых ярких звезд Голливуда – в этой захватывающей биографии! От скромных начинаний на телевидении до триумфального восхождения на вершину славы, эта книга поведает о невероятном пути Зендеи, ее творческих достижениях, феноменальной популярности и влиянии на современную культуру. Мы заглянем за кулисы съемочных площадок, узнаем о ее работе над культовыми проектами, о ее неповторимом стиле, о ее ак
Петр Ильич Чайковский, великий русский композитор, дирижер и педагог, вел дневники большую часть своей жизни. Он фиксировал в них все, что происходило с ним и его окружением, записывал интимные мысли и наблюдения, суждения о современниках, свои и чужие тайны. Не показывал их никому и в конце концов сжег почти все записи. Оставшиеся бумаги (11 тетрадей) были собраны его братом Модестом, а впоследствии изданы в 1923 году другим его братом, Ипполито
Иногда может показаться, что все вокруг – настоящие ценители классики, способные распознать каждую культовую мелодию буквально с первых нот. Одни знакомы с музыкой со времен специализированной школы, другие – благодаря родительскому воспитанию, а третьи и вовсе начали познавать ее во взрослой жизни. Но что делать, если вас классическая музыка всегда обходила стороной, а разобраться в ней – интересно для личного развития?Например, можно обратить в
Забот у Ксении хватает. И учебу в институте нельзя запускать, и заболевшую сестру надо проведать, и за ее детьми приглядеть необходимо. Как ей только удается все успевать? За пеленой всех этих дел Ксюша изредка вспоминает о своей личной жизни, которая пока не сложилась. Летом Ксюша уезжает на дачу. Неожиданно к ней вламывается какой-то хам, и девушка чувствует, что может стать жертвой насилия. Неизвестно, чем бы это все закончилось, если бы возму
Возвращаясь ночью домой, Глеб, молодой успешный бизнесмен, чуть не сбил девушку. После новой встречи на той же обочине Глеб уже не сомневается, что она путана. Он выясняет, где живет незнакомка, пытается ухаживать, но слишком уж презрительно разговаривает с ним «ночная бабочка». Нужно просто выкинуть ее из головы. Однако Глеб с неудовольствием замечает, что думает только о ней…
Я успел разочароваться в людях, когда мне было восемь лет. Мне нет комфорта рядом с людьми, потому я стараюсь чаще выбираться из скучного каменного мира.Именно так размышляет главный герой истории. Но что, если даже такой как он найдет в людях не только грязь и чернь, но и что-то другое?
Мы не знаем, в какой именно момент потеряем кого-то в своей жизни, все происходит быстро. Мы начинаем жалеть о тех словах, что не успели сказать, о времени, которого не провели с ним, да и вообще начинаем задумываться о том, что могли все изменить.