Jean-Louis Thiériot. Stauffenberg
Ouvrage publié avec l'aide du Ministère français chargé de la Culture – Centre national du livre
Издание осуществлено с помощью Министерства культуры Франции (Национального центра книги,)
Перевод осуществлен по изданию: Jean-Louis Thiériot. Stauffenberg. Perrin, Paris, 2009
© Perrin, 2009
© В. В. Егоров, перевод на русский язык, 2011
© Палимпсест, 2011
© ООО «Издательство «Этерна», издание на русском языке, 2011
* * *
Клемантине Тассен
«Spiritus ubi Vult spirat»
«Провидение творит то, что хочет»
Нашим младшим командирам и солдатам, павшим в боях в Афганистане в августе 2008 года, во время написания этой книги:
старшине Себастьену Девезд, 8-й ПМП,
сержанту Дамьану Бюии, 8-й ПМП,
сержанту Николя Грегори, 8-й ПМП,
сержанту Родольфу Пенону, 2-й ПМП,
капралу Меламу Баума, ТМП,
капралу Кевиену Шассену, 8-й ПМП,
капралу Дамьену Гайе, 8-й ПМП,
капралу Жюдьену Ле Паону, 8-й ПМП,
капралу Антонии Ривьер, 8-й ПМП,
капралу Алексису Таани, 8-й ПМП
«Я прибыл сюда не для того, чтобы говорить о поражении, потому что я узнал о силе немецкого народа, о его добродетелях, его отваге и мне безразличен мундир и даже идея, которая владела умами тех солдат, что шли на смерть таким большим числом. Они были смелыми людьми. Они добровольно жертвовали своими жизнями. За неправое дело, но их поступок не имел к этому никакого отношения.
Они любили свою родину» Франсуа Миттеран, речь в Берлине 8 мая 1995 года
«В Германии существовала оппозиция, объединявшая самых великих и самых благородных людей, которые были когда-либо сотворены историей народов. Эти люди боролись, не имея помощи внутри страны и помощи извне. Их мучили угрызения совести. Их поступки и их самопожертвование стали основой возрождения Германии»
Уинстон Черчилль
Здесь кроется какая-то тайна. Из всех выступивших против Гитлера немцев Штауффенберга во Франции знают менее всего[1]. Хотя именно он и совершил самый решительный поступок, был единственным, кто едва не убил Гитлера 20 июля 1944 года, единственным, кто организовал серьезный заговор против национал-социалистической системы, единственным, кто выступил одновременно и мозгом, и разящей рукой заговора, единственным, кто мог бы изменить ход войны. Так почему же тогда о нем все молчат? Потому что он не вызывает симпатии сразу же. Консерватор, аристократ, военный, христианин, женоненавистник, Клаус фон Штауффенберг был не из того теста, из которого его век так любил лепить своих героев. Он не обладал ангельским очарованием Софии Шоль – и ее товарищей из «Белой розы», – расстрелянной накануне ее двадцать первого дня рождения за распространение листовок в Мюнхенском университете. Он не был и пролетарием, как Георг Эльзер, скромный столяр из Штутгарта, в одиночку взорвавший бомбу в пивном кабачке нацистов «Бюргербройкеллер» в Мюнхене. Он не имеет ничего общего с силами прогресса из «Красной капеллы», умудрившимися создать антинацистское движение с помощью Советского Союза. Короче говоря, он вовсе не походит на общепринятый образ участника Сопротивления.
Однако же его жизнь была очень увлекательной. Она сопряжена с трагедиями века, его ужасными и светлыми периодами. Родившийся в 1907 году, он был еще подростком, когда рухнула Германская империя. Его юность прошла в обстановке конца света, мук поражения, версальского диктата, Веймарской республики, в страхе перед революцией и в тревоге нового порядка. Для юноши его положения, воспитанного в военно-монархических традициях, это означало двигаться в неизвестном направлении через страну отчаяния. И тогда он сбежал от этого, окунулся с головой в мечты, в литературу, в романтизм, в поэзию. В том возрасте, когда молодые люди выбирают себе учителей, он нашел для себя волшебника в лице великого поэта-символиста Штефана Георга. И будущий офицер выковал для себя оружие защиты, держа в руке перо. В отличие от большинства своих приятелей, которые любили вино, охоту и котильон, он ценил больше всего книги и мыслителей. Будучи уверен в том, что герои книг и просто герои отлиты из одного металла, он в 1927 году поступил на службу в армию. Эта двусмысленность осталась с ним навсегда. Блестящий военный, хорошо разбирающийся в тактике, выделяющийся в лучшую сторону в ходе штабных учений, он продолжал дружить с музой. Ему не нравились низменные развлечения эскадрона, лейтенантские гулянки, демонстрация грубой силы. Те, кто ожидал увидеть в нем рейтара, находили поэта. В этом проявлялся его характер. А также его двусмысленность.
Испытывая тоску по прошлым временам, терзаясь страхом перед красными, он совершенно не замечал всей опасности национал-социализма. С едва прикрытым удовлетворением он приветствовал приход к власти Гитлера. Не будучи убежденным нацистом, он видел в них знак возрождения немецкой нации, возможность отмены Версальского мира, восстановление армии, обретение гордости за страну. Прозорливостью он не отличался. Как и весь немецкий народ, он поддался на соблазнительные обещания фюрера. Будучи по натуре прежде всего эстетом, он видел красоту храмов света и не слышал при этом звона разбитых витрин в «Хрустальную ночь». В этом его судьба очень показательна. Он разделил всеобщее восхищение общества, хотя и цивилизованного, теми «демоническими силами», которые Гете давно уже обнаружил в «немецкой душе».
Началась война, появился энтузиазм, счастье оттого, что Польша пала за три недели, а Франция – за пять. Но с этим пришли и первые сомнения, быстро переросшие в уверенность. Он узнал о жестокости на Востоке, о концентрационных лагерях, о холокосте. И все колебания исчезли. Он участвует в несправедливой войне, значит, он должен поспособствовать ее прекращению. У него начались муки осознания. Он был поражен в самое слабое место: была задета его честь. Как и все офицеры, он принял присягу на личную верность фюреру. Выступить против него означало нарушить присягу. Для того чтобы перейти духовный Рубикон, избавивший его от обязанности повиноваться, ему пришлось приложить все силы своего интеллекта, опереться на религию, поскольку католицизм допускал убийство тиранов. Начиная с 1942 года он стал участником Сопротивления, хотя военное положение страны было еще далеко не отчаянным. Совместно с потомственными офицерами, которые были в оппозиции к Гитлеру – таких было намного больше, чем принято считать, – совместно с политиками консервативного или прогрессивного толка, он готов был пойти на любые варианты, чтобы свергнуть деспота. После ранения, полученного на фронте в Тунисе, это стало его единственным навязчивым желанием. Он стал мыслить как политик, а действовать – как военный. Всеми фибрами своей души выступая за консерватизм, он оказался одним из немногих, кто поддерживал связи с социалистами и синдикалистами. Встал выше кастовых предрассудков и умело организовал невероятный заговор, используя приказы Гитлера, чтобы в назначенный день повернуть их против тирана. Он стал стержнем знаменитого плана «Валькирия». Но в решающий час его товарищи по заговору постоянно находили веские основания для того, чтобы отложить покушение. И в июле 1944 года он решил произвести его лично. 20 июля он сделал это своими руками.
