ХРОНИКИ БРАТСКА, 2015
…Ветерок в далеком городе Братске вновь возвестил о том, что утро наступило. А зачем наступило – фик его знает. Весна стояла на улице, Братск просыпался от ночной мглы. По улице Мира уже вовсю шумели машины разных марок с такими же разными водителями, в парках бегали дети и подростки, да и просто люди спешили на работу или в больницу. Больниц там достаточно, да и экология оставляет желать лучшего. Свежая, только что родившаяся из почвы трава сияла в золотых лучах солнышка. В голубом небе кричали стрижики, и от этого душа начинала петь. И лишь легкий, слегка различимый аромат алюминиевых выбросов БРАЗА из выхлопных труб с примесью метилмеркаптана и прочей дряни слегка давил на виски. Но вся эта гадость настолько была привычна населению, что люди как – то с этим свыклись. Вдалеке за Водохранилищем синели древние сопки, гора Коврижка была правда едва видна, заросшая лесом, где вдобавок находятся загородные дачи за поселком Падун. Синева неба звенела в воздухе, красивая, майская…
…Бабушка сегодня с утра уехала на дачу с дедушкой немного прибраться в домике и поглядеть что с грядками. Мама ушла на работу во Дворец Творчества детей и молодежи вместе с сыном, понятное дело, она взяла мальчика с собой, чтобы сестра, ее дочь, могла отдохнуть от всех…
Девушка восемнадцати лет стояла в ванной комнате в легком алом халатике и умывалась. Достали ее все, ой как достали… И легким споласкиванием лица, изможденного постоянными придирками и скандалами с матерью, девушка успокаивалась. Тем временем на сковороде в кухне готовился скромный завтрак – яичница с колбасой, пахла вкусно, но от всех этих ароматов, в том числе и алюминиевых, становилось не по себе. И проще было как следует прочистить зубы, и прикидывать что делать дальше. Вода журчала, действительно успокаивая нервы, которые итак уже были изодраны в клочки. Грудь болела, желудок тоже, лекарство от сего недуга одно – тишь и изоляция. Юная Ира врубила ледяную воду, совершенно не соображая, чем все это может обернуться. Ну и хрен с ним, все равно деваться некуда. Розовые дома – хрущевки тоже измозолили глаза, и потому очень хотелось напиться от безысходности, только вот запой ЧТО даст?!
Да ничего. Временное облегчение. Сама девушка не курила, не ходила на дискотеки и в ночные клубы, по одной причине – противно. Потому что ей было совершенно непонятно, ЧТО дают молодежи все эти ползания сначала по стенам в укуре, а после и по полу в блевотине. Выпьешь раз, выпьешь два – а что же дальше? Очередная доза. Здесь почти все так живут.
У Иры вообще не было в Братске ни друзей, ни любви. И понимания тоже… Даже с родителями. Вот уже два месяца идет дома вечная война за право не пилить беднягу: «Братск – твой дом!» и «Питер – говно, черный город!» Для Ирины Питер был самым настоящим Раем, до тех пор, пока ее не вывезли оттуда против воли. А ведь Ира была еще и Иной, да не простой, а Волшебницей. Имя среди Иных ее было Тильсирвэ. Ее инициировали аж в 13 лет, чисто из любопытства, в шутку. В результате, набрав чудовищную для своего возраста Силу, Ира и взяла себе другое имя. До 15 лет она не знала, куда девать свои способности, а потом… Вот и сейчас – полное непонимание со стороны родителей, их постоянные шепотки о том, что дочь бредит, вопя о черноте в воздухе.
Да, здесь Зло рассеяно везде, почти в каждом микроне, оно вселяется в людей и Иных, заставляя их служить себе. Тильсирвэ знала, что при таком раскладе в Братске должен существовать и штаб Светлых, но ее ужасала даже мысль о том, кто там сидит в качестве шефа. Просто подумать страшно. И вот, вчера Тиль нашла в Сумраке в газете адрес штаба и позвонила, спросив, есть ли вакансия для работы. Ей ответил на другом конце довольно приятный мужской голос, и пояснил, что шефу Светлых по имени Энрике срочно требуется сильный напарник, способный что называется взять ситуацию в руки и держать марку. Который не будет ныть и скулить, постоянно проситься выпить кофе, покурить и тем более не будет вешаться на шею другим. По голосу сразу чувствовалось – у шефа и правда железная рука и пищать там нельзя будет. Голос со стальным перезвоном спросил, что за клиент звонит и во сколько может подойти на собеседование. Тиль принялась обьяснять администратору или кому там, что в городе она сравнительно недавно. Что ей позарез требуется работа.
Мужчина помолчал секунд десять и с явным подозрением ответил: «Девушка, приходите и не опаздывайте! Опоздания не прощаются, учтите. Зайдете в здание Горисполкома, подниметесь на восьмой этаж, войдете в Сумрак, увидите деревянную дверь. После постучите, вас впустят.» – и повесил трубку, даже не попрощавшись. Волшебница поняла – здесь Иные к подбору персонала относятся очень строго, и уже порядком устали от лентяев. Девушка тяжело вздохнула и стала после прямо дома писать заявление о приеме на работу. А примут или нет – это как карты лягут. Ведь делать что – то надо, а иначе свихнуться можно…
2
…Легкая и тоненькая фигурка Тиль вынырнула из подъезда на улице Мира, достаточно ежась от холода утра. Все – таки восемь утра на часах, и, несмотря на свитер, что называется, кожу морозило. Волшебница порядком не выспалась и долго думала, ЧТО бы смочь сказать на собеседовании. Очень ее насторожил не по – детски серьезный но молодой голос, но скоро тревога была отброшена: это же всего лишь администратор, а после передал по факсу этому шефу, что к нему придет девушка. Вот как раз о Энрике Тиль вообще было думать страшно. Если в самом Братске вся аура черная, то и шеф наверняка не лучше, гром и молнии мечет. Так не спеша и шла Тиль по утреннему Братску, в сторону центра города, и хрустел каскад битого стекла под ее ногами, вокруг сплошь и рядом валялись окурки, банки, и прочее дерьмо. А по дорогам гудели машины, шурша колесами, а троллейбусы напоминали своими «рогами», что люди здесь еще живут, что они, эти жители, на самом деле так привыкли, и так будет всегда…
Люди, шедшие впереди юной Иной, курили не переставая. Все как один – насквозь пропитанные чернотой. Волшебница уже успела успокоиться, но дискомфорт все равно не покидал ее. Вся энергия города очень отличалась от питерских местечек, и что самое страшное, в ауре Братска не было природной живости. Мертвая, искусственная «скорлупа», работала как машина, высасывая последние силы. Злые взгляды пробегали по девушке, но Тиль уже было все равно. Даже свежесть утра не то что не взбодрила, а наоборот, усугубила состояние, и вначале нечто тяжелое принялось давить на затылок, а после голову в этом месте расколола БОЛЬ. Энергоболь. Она особенная, не касается физического тела вообще, но кусающая энергетически столь крепко, что мало не покажется! Звенели комары в парке на улице Кирова, летали первые бабочки, да и сама трава, еще сияющая от росы, была похожа на искусственную. Здесь ничего не строили нового, а самими людьми правит СТРАХ. Замороженные глаза горожан наводили Тиль на мысли о том, что это вовсе не живые люди, а какие – то марионетки! Даже бабульки, продающие семечки возле городской поликлиники, злобным взором проводили Иную. А в Сумраке картина утра была поистине чудовищна…
