Юрий Брайдер, Николай Чадович
Сигнал тревоги
За 47 лет до сигнала тревоги. Бьернский лес
…Пули режут, буравят, стегают снег. Можно без труда представить, что будет, если одна из них все-таки доберется до меня, – ударит стремительно и жестоко, глубоко вонзаясь в податливую человеческую плоть, расплющится о кости, а потом зашипит, остывая в крови. Сколько боли и горя может принести один-единственный кусочек свинца! Раздумья философа, вдохновенье поэта, материнская любовь – ничто перед ним. Страшный мир, страшные времена…
Цепь прикрытия уже совсем редкая. Люди по одному отползают вниз по склону котловины. Женщин и детей давно не видно. Где-то слева начинает хлопать миномет. Никому не дано услышать пулю, несущую смерть, но звуком роковой мины можно наслаждаться в свое удовольствие. Поэтому, услыхав очередной квакающий хлопок, хочешь не хочешь а сжимаешься в комок и молишь: «Пронеси, пронеси, пронеси!»
Зеленая ракета. Наконец-то! Можно уходить. Неужели через несколько минут все кончится? Нет, нельзя думать об этом сейчас. Свист мины все ближе, ближе, ближе. «Пронеси, ну пожалуйста, пронеси!» Вспышка, удар, тьма. Боль, как будто по голове ударили железным прутом. Что-то липкое заливает глаза, Это кровь, моя собственная кровь! Почему так много крови? Помогите! Не оставляйте меня здесь! Меня ждут! Мне, нельзя умирать!
Сигнал тревоги. Внутренний пост охраны Центра физических исследований. Бьернский лес
…Даже летом попасть на внутренний пост считается удачей. А про зиму или осень и говорить нечего. Тут и подремать можно. Если б еще не эти головастики… Ученые-переученые. Здороваются вежливо, а смотрят на тебя как на пустое место. Или еще хуже. Наша форма похожа на полицейскую, а кто сейчас уважает полицию?
Час ночи. Что-то тихо сегодня. Головастики угомонились. Вот у кого работа! В кнопки потыкал, покурил, бумагу помарал – и пожалуйста, в кассу. Видел я, сколько им там отваливают. И за что, спрашивается?
Так, проверка была в полночь. Следующая часа в три. Главное – не уснуть. Не пойму, что это со мной сегодня. Зря я у того головастика сигарету взял. Может, зелья какого подсунули? С них станется. Не спать, только не спать…
Шум какой-то. Кто шумит? Почему спать не даете? Опять, наверное, жена на кухне кастрюлями ворочает. Не спится старой ведьме… Что это мне в рот пихают? Мама, да ведь я на посту! Куда меня тащат? Где пистолет? Нет, не отпущу! Хотите тащить – тащите вместе со столом. Где-то тут кнопочка была, ее ногой положено нажимать. Ничего, я и рукой достану. Сейчас, сейчас… Вот она!
Через 50 минут после сигнала тревоги. Шале в окрестностях озера Дакки, вблизи Бьернского леса
…Мне восемьдесят семь лет. Возраст патриарха. Что ни говори, а старость занятная штука. Иногда она бывает мудрой и величественной, иногда жалкой и отвратительной. Моему школьному учителю истории было меньше лет, чем мне сейчас, а он не мог сам вытереть нос. Умолкал посреди фразы и сидел, раскрыв рот. После занятий школьный сторож уводил его домой, и мы улюлюкали вслед. Как жестока бывает юность! Ясно помню все это, помню имена и клички одноклассников, помню легковесную школьную физику, глупую историю, смешную словесность. Говорят, клетки мозга не стареют. Стареют и обрываются связи между ними. Связи в моем мозгу, видимо, сделаны из сверхпрочного материала. Забывать я не умею. И это страшно. Забвение – божий дар. Но для меня забвения нет. Люди называют меня гением. Называют безумцем. Провидцем. Маньяком. Даже плешивым болтуном. А я обыкновенный ученый. Наукой я кормился всю жизнь, из-за науки потерял близких, а потом продал душу дьяволу. Сейчас собираюсь искупить грехи с помощью той же науки.
Телефонный звонок. Голос начальника охраны:
– Простите за беспокойство, профессор, но у нас неприятности. На Центр совершено нападение.
Встаю. Под халатом у меня костюм. Даже туфли этой ночью я не снимал.
Через 1 час 30 минут после сигнала тревоги. Центр физических исследований, Бьернский лес
За длинным, почти пустым столом сидят несколько человек. Верхний свет погашен, горят только настольные лампы.
– Все в сборе, – говорит степенный человек в очках с толстыми стеклами. У него одутловатые щеки и седые усы щеточкой. Похож на сельского священника или на лавочника, но всем присутствующим известно, что он занимает высокий пост в столичной полиции. – Предупреждаю, вести записи нельзя. Господин министр, начинайте.
– Происшествие, из-за которого меня сюда пригласили, нельзя назвать приятным, – говорит человек с несколько тяжеловатым, но обаятельным лицом. Чувствуется, что он привык бывать на людях, выработал у себя манеры этакого чуть грубоватого, но прямого парня. – Нам придется выработать решение, единственно приемлемое в данной ситуации, а также определить лиц, виновных в том, что эта ситуация возникла. Прошу высказываться.
– Позвольте мне. – Кто-то из сидящих у дальнего конца стола встает. Лица его не видно в полумраке. – Я начальник охраны Центра.
– Валяйте, – говорит министр. – Можно сидя.
– С вашего разрешения я подойду к макету. Направьте сюда свет, пожалуйста… Территория Центра огорожена по периметру металлической стеной высотой в пять метров. По ее верху идет козырек из колючей проволоки, через которую пропущен ток высокого напряжения. Имеется контрольно-следовая полоса и сейсмические датчики, реагирующие на подкоп. Единственные ворота тщательно охраняются. Само здание Центра железобетонное, толщина стен от ноль семи до полутора метров. Двери бронированные, банковского типа, открываются только изнутри. Внутри здания выставляется постоянный пост, еще два парных наряда со служебными собаками патрулируют периметр. Охранная и тревожная сигнализация выведена сюда, в главный пост наблюдения, где в резерве находятся шесть вооруженных человек. Воздушное пространство над Центром контролируют два зенитно-ракетных комплекса.
– Выходит, Центр неуязвим? – спрашивает военный. Знаков различия не видно под пятнистым маскировочным костюмом. Лицо кажется металлической отливкой, только что вынутой из формы и еще не очищенной от земли. – Какого же дьявола мы здесь собрались?
– После окончания рабочего дня в Центре осталась только дежурная смена, – несколько помедлив, продолжает начальник охраны. – Примерно в час ночи мой помощник лично проверил посты.
– Он входил внутрь здания? – спрашивает полицейский.
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
