БОЛЬШОЙ ОКТАВИАНСКИЙ ГЛОБУС
– Ты как?
Павел осторожно посмотрел на Игоря.
– Нормально, – раздался вялый голос.
– Что врачи?
– А что они скажут? Клещевой энцефалит, кома, надо ждать.
Игорь устало и раздражённо морщился – ему была неприятна тема и он старался её избегать.
– Слушай, давай работать, нам ещё нужно разобраться с этими спонтанными процедуралами в коде.
– Ты уже сколько не спал, трое суток?
– Не начинай.
Игорь замер, ссутулившись перед метровым монитором с закрытыми глазами, он неглубоко устало дышал. Его веки и брови еле заметно подёргивались, словно он внутренним взором выискивал силы для бодрствования, а на его лице играли тени от бегущих на мониторе строк программного кода.
Павел сочувственно посмотрел на Игоря и вернулся к работе.
Негромкий стук клавиш вывел Игоря из транса. Он щурясь попытался навести резкость в глазах и рассмотреть строки на мониторе.
– Блоки ещё возникали? – произнёс громко Игорь, пытаясь придать голосу бодрое звучание.
Павел оторвался от монитора и повернулся. На его лице читалось удивление вперемешку с тревогой.
– Нет. Но я, вроде бы, нашел область в массиве, где они, похоже, хранятся.
– «Вроде бы», «похоже», – Игорь даже не пытался скрыть слабое раздражение – на сильное у него уже просто не было сил.
Он глубоко вздохнул.
– Извини. – Игорь вернулся к строкам кода.
– Проехали. – Павел сочувственно кивнул в пустоту.
Игорь какое-то время пялился в монитор, о чём-то думая.
– Для чего мы их написали – эти области? Я что-то не пойму куда…
– Я не писал, – Павел поймал себя на мысли, что почему-то оправдывается.
– Я тоже.
Павел пристально посмотрел на Игоря и перевёл взгляд на пустое кресло за ним, дальше за вводной панелью.
Игорь словно оглянулся, не поворачивая головы, одними глазами.
– Ладно. Ты прочитал, что там?
– Нннет, – Павел неуверенно подбирает слова, – там просто ссылки на эти процедуралы.
– Ну и? В чём проблема?
– Они никуда не ведут.
– Быть такого не может! – фыркнул Игорь раздражённо.
Его возмутило не само существование битых ссылок в исходном коде, а то, что как ему показалось, Павел намекнул на то, что Слава мог так ошибиться, когда писал код.
– Значит – плохо искал, дай посмотрю.
Павел вывел на монитор Игоря огромное дерево кода. Игорь то укрупнял его, чтобы видеть программную область глобально, то углублялся до блоков с битыми ссылками.
– Не пойму для чего вообще эта область. Слава так не кодит. Что происходит?
Павел и Игорь молча смотрели друг на друга. Игорь резко встал из кресла и принялся ходить взад-вперёд по комнате.
– Думаешь, он написал код, который позволил ИИ самопрограммироваться? – озвучил то, что витало в воздухе, Павел.
– Думай, что говоришь! Это же не пара строчек. И он не стал бы так нарушать протоколы безопасности.
– То есть раньше он уже их нарушал?
Игорь испепелил Павла взглядом.
– Нет. – наконец произнёс он спокойным тоном.
– Как скажешь. Спросить бы…
– У кого?! Он в коме!
Павел пристально посмотрел на Игоря, тот выдержал взгляд и затем рассмеялся.
– Мы хоть и близнецы, но мысли друг друга читать не умеем.
Открылась дверь и в комнату заглянула лаборант.
– Игорь Валерьевич, из больницы звонят на номер лаборатории, – и предвосхищая вопрос Игоря, она добавила, – а до Вас не могут дозвониться.
Игорь принялся хлопать по карманам халата, брюк, но телефона не нашёл. Он бросился к сумке, висящей на спинке стула и дрожащими руками выудил из неё телефон.
– Чёрт, забыл звук включить! – и уже лаборанту, – я им перезвоню!
Игорь нервно набрал номер и нетерпеливо про себя проклинал эти бесконечно длинные гудки вызова. Он поймал себя на мысли, что руки вдруг настолько ослабли, что он едва держал телефон. Он понимал почему. Это всё этот гаденький бесконтрольный страх. Безусловно каждый человек в подобной ситуации испытывал те же чувства и думал о том же.
– Да, да, это я! Слушаю, да…, – по мере того, как он слушал говорившего, его лицо менялось, а плечи опускались, – я, я не… Я перезвоню.
Игорь завершил вызов и тупо уставился в пол.
– Я пройдусь.
Павел сочувственно провожал Игоря взглядом.
– Что там? – прозвучал в тишине неуверенный вопрос.
– Когнитивные функции остановились. Надо отключать.
Игорь вышел из лаборатории и побрёл по коридорам, никого не замечая. Он выбрался на улицу и только сейчас понял, как ему не хватало свежего воздуха и дневного света, который заставил его прищуриться и прикрыть глаза рукой. Он немного проморгался и решил пойти в парк при НИИ, посидеть на уединённой скамейке среди цветущих кустов жасмина.
Когда Игорь спускался по ступенькам от главного входа в корпус «Факультета информатики, вычислительной техники и вопросов искусственного интеллекта», то непроизвольно оглянулся, когда ступил на косую тень, что последний год постоянно перечёркивала широкие ступени, ведущие в корпус факультета.
То, что отбрасывало эту тень, находилось на противоположном конце НИИ, который занимал площадь трёхсот гектар, и это «что-то» возвышалось над сорокаэтажным корпусом его факультета и над восьмидесятиэтажным корпусом главного здания НИИ. Игорь смотрел на величественный звездолёт, который разработал и построил Факультет космолётов и межпланетного транспорта. Блестящий, чёрный со смолью, почти весь состоящий из нанокомпозитов, изяществом линий мог поспорить со статуями скульпторов эпохи Возрождения. Игорь, в который раз, неосознанно восхитился гением инженеров-создателей этого технологического чуда: девяносто процентов этого корабля составляли прорывные технологии и ноу-хау, в подавляющем большинстве засекреченные, но самое главное, что и обеспечило возможность и смысл создания звездолёта – это открытие, связанное с пониманием принципа гравитационного поля и гравитационных волн во вселенной, благодаря чему факультет теплотехники создал гравитационный двигатель. Ну, а далее получилось всё просто – поставили задачи и двигатель оброс кораблём.
Игорь развернулся и пошёл в парк.
Команда Игоря: он, Павел и Слава, разрабатывали ИИ для управления процессами строительства и жизнедеятельности поселения колонистов на Октавии – простенький искусственный интеллект для хозяйственных нужд – от бетономешалки до гидропоники.
Проблемы с исходным кодом начались, когда случилась просадка напряжения на подстанции НИИ и всё «моргнуло». Не сработал как надо переключатель между АЭС, питающими институт, который один потреблял энергии что твоя Бельгия. Электротехники клянутся, что у них всё работало штатно и косились в сторону теплотехников, намекая на их шибко секретные эксперименты, и требовали построить ещё одну АЭС, сугубо для Факультета теплотехники, чтобы избежать таких неожиданностей в дальнейшем. Стоило признать, что скачки теперь стали довольно частым явлением. Может электрики и правы.
