П. Фатуллаева - Сказка без конца

Перевод с лезгинского Пакизат Фатуллаевой

© Гусейнова П.Б., текст, 2022

© Издательство «Четыре», 2022

Жил-был на свете один пачах[1]. Больше всего на свете этот пачах любил слушать сказки. Он так любил их слушать, что каждый раз, когда сказка кончалась, расстраивался и сердился на того, кто ему эту сказку рассказывал.

– И всё? Кончилась сказка? – говорил он сердито. – Каждый раз так: на самом интересном месте сказка кончается!

Какую бы длинную сказку назиры и везиры ему ни рассказывали, когда сказке приходил конец, пачах кричал и сердился.

Наконец пачах издал указ: тому, кто расскажет ему такую сказку, которая бы не кончалась, он даст столько золота, сколько будет весить сам сказочник. А если не сумеет и сказка закончится, то он бросит рассказчика в зиндан, в тюрьму значит.

Стали приходить со всей страны к пачаху сказывать ему сказки. Сидят день, второй, третий, длинные сказки рассказывают, но сказка в конце концов кончалась, и рассказчик оказывался в тюрьме. Так проходил день за днём, месяц за месяцем, почти все умелые сказочники в стране уже сидели в зиндане у пачаха, а такой, кто рассказал бы ему сказку без конца, не объявлялся.

В этой стране, в далёком горном ауле, жил вместе со своими престарелыми родителями очень умный юноша по имени Иса. Он пас телят сельчан и кормил свою маленькую семью. Этот Иса услышал об указе пачаха и сказал родителям:

– Отец, мать, я пойду и расскажу пачаху сказку без конца, получу золото на свой вес и вернусь.

– Не ходи, – говорит ему мать. – Тебя пачах бросит в зиндан, кто тогда будет за нами смотреть и кормить нас?

– Не бойся, мама, – отвечает Иса, – я буду смотреть за вами и кормить вас. Я с золотом вернусь, тогда вы станете вновь молодыми и здоровыми.

И пошёл Иса. Пришёл к воротам дворца, говорит стражникам:

– Идите скажите пачаху, что пришёл пастушок Иса, который расскажет ему сказку без конца.

Слуги доложили пачаху о юноше-пастушке. Засомневался пачах: разве может юноша знать сказку, которая не кончается?

Но всё-таки разрешил привести Ису к себе. Слуги привели пастушка и посадили его возле трона пачаха.

– Начни свою сказку! – повелел пачах.

– Храни тебя Бог, пачах, – начал Иса. – В одном далёком краю жил очень богатый шах, и имя ему было Живан-шах. И был он сказочно богат тучными стадами и отарами, пасеками, зерном, золотом и серебром.

Как-то вернулись из дальних странствий купцы и доложили Живан-шаху, что вскоре на его страну налетит тьма саранчи, которая сожрёт его луга и нивы, и народ его страны помрёт с голоду.

Испугался Живан-шах и повелел построить огромные закрома и хранилища, чтобы спрятать в них от саранчи всё зерно, которое собрано в его стране. Да заделать все щели и трещины так, чтобы даже муравей не мог вползти в эти закрома.

Как велено было Живан-шахом, так и сделали: тысячи каменщиков и строителей собрались и построили громадные закрома, засыпали туда всё зерно в стране: пшеницу, рожь, ячмень, полбу – и закрыли эти хранилища так, что и муравью невозможно было пролезть внутрь.

– Так о чём же это я? – продолжает свою сказку Иса. – Да, о саранче, храни, пачах, тебя Бог. Вот явилась саранча густыми тучами, стало темно и в небе, и на земле. Прошлась саранча по полям и нивам страны этой, за один лишь день ничего не осталось там: ни былинки в поле, ни соломинки на ниве – всё поела саранча. Вот налетела саранча на закрома пачахские, налетела – да попасть внутрь не может: нет ни одной дырочки. Облепила тучами саранча пачахские закрома, сидит день, другой и собралась уже полететь дальше – вдруг один кузнечик нашёл у самой земли маленькую дырочку. Влез в неё кузнечик, взял одно пшеничное зёрнышко и вылез. Затем за ним влез второй, взял зёрнышко и вылез, за ним третий – взял зёрнышко и вышел. Потом, пачах, храни тебя Бог, полез в эту дырочку кузнечик поупитанней; выходя с зёрнышком, застрял в дырочке, да товарищи помогли ему, вытащили наружу. За ним полез следующий, взял зёрнышко и вышел. Потом, пачах, храни тебя Бог, пошёл в хранилище следующий кузнечик…

Слушает пачах, слушает; прошёл день, второй; третий день уже клонится к вечеру, ночь наступила, уже и четвёртый день настал, но сказка Исы никак не сдвинется с места.

– Я понял! – говорит наконец пачах. – Кузнечики из закромов Живан-шаха уносят зерно. Так, а дальше что?

– Храни тебя Бог, пачах, что дальше будет, узнаем, когда кузнечики заберут всё зерно Живан-шаха. Итак, храни тебя Бог, пачах, идёт кузнечик через эту дырочку в хранилище Живан-шаха, берёт зёрнышко и выходит. Ведь дырочка-то была как раз такой, что только один кузнечик мог в неё проникнуть. Итак, храни тебя Бог, пачах…

Одна неделя прошла, вторая – пачах устал слушать. Ни зерно у Живан-шаха не кончается, ни сказка Исы. Зовёт пачах стражников:

– Стражники! Этот пастушок меня обманул! Возьмите его и бросьте в зиндан, – говорит пачах.

– Храни тебя Бог, пачах, – говорит Иса. – В чём моя вина? Моя сказка ещё не кончилась. Но она и не кончится: ведь хранилища Живан-шаха были такие огромные, каких никто ещё не видел. Вынесут кузнечики пшеницу, потом возьмутся за рожь, потом – за ячмень…

– Довольно, довольно! – крикнул пачах. – Бросьте его в зиндан!

– Храни тебя Бог, пачах, разве ты не хотел слушать сказку, которая не кончается? Моя сказка и есть такая, – говорит кротким голосом Иса.

Делать было нечего: нарушить уговор, о котором знало всё его царство, пачах не мог – он не хотел позора. Пришлось отвесить этому умному юноше столько золота, сколько он сам весил. Да ещё и дочку свою не пожалел, отдал такому умному юноше в жёны. Сыграл пышную свадьбу пачах и проводил зятя Ису на его родину вместе с царевной-женой. В честь такого события пачах вызволил из зиндана всех сказочников-неудачников. А Иса с женой-красавицей вернулся к родителям на свою родину, в горный аул. И стали они все жить счастливо и богато.

Я их оставил там и вернулся к вам.

Жили-были муж с женой. Было у них две дочки и одна овечка. Муж каждый день работал в поле, а жена занималась тем, что стригла овечку, пряла из её шерсти пряжу, чтобы соткать из неё два больших и красивых ковра в приданое для дочерей. Девочек звали одну Цици-бах, что значит «красивая», а другую – Пану-бах, что значит «ленивая». Обе были писаные красавицы. Цици-бах к тому же была трудолюбива, маме помогала по дому, а Пану-бах любила только сидеть у окна и приговаривать, глядя в зеркало: «Всё-таки я красивей сестрички Цици-бах! У меня личико беленькое и ручки мягкие». Да ещё Пану-бах капризно прикрикивала на мать и требовала: «Хочу халвы! Хочу мёда!»

Как-то мама села за чесалку, чтобы шерсть чесать, Цици-бах подошла и сказала: