Жили- были дед и бабка,
Жили без особых бед,
Бабка встанет спозаранку и бежит встречать рассвет…
Руки распахнет и небу что-то тихо говорит,
Только что – никто не ведал,
«Ну и ладно, пусть трындит…» – дед ворчал,
Но тем не мене бабку он свою любил,
Ей готовил пельмени, и вкуснейший борщ варил.
Вечером на стул присядет и гармонь свою возьмет,
Что-то на басах приладит и тихонько запоет.
Тут и бабка сразу рядом, в глаза глянет, неспеша
Подпоет своим сопрано, и взлетит у них душа.
Рвется прямо в небо песня, кружится как клена лист,
В молодости был известный этот дедка гармонист.
Да и бабка не задира, в девках лебедем плыла,
Потому ее и выбрал, что певуньею была.
Огородик был и речка, та, что рядышком текла,
Они сядут на крылечко, и поют, в нее глядя.
Вся деревня затихает, слушая их голоса,
Кто-то про себя вздыхает, где-то катится слеза.
Их хозяйство было скудным, курица у них была,
Закудахчет Ряба утром, значит что-то там снесла.
Да еще коза Маняша им давала молоко,
Не было им места краше, жили просто и легко.