В этом далеком урочище с вековыми елями и кедрами, с ручьем, сочившимся по корням старых деревьев, было почти всегда тихо. Ветер лишь изредка долетал сюда, а если и долетал, то гулял где-то там, наверху, по самым верхушкам елей, теребя лохматые ветви, срывая кедровые шишки . Но вскоре он отступал, так как, наверное, понимал всю бесполезность борьбы с этими исполинами.
Иногда сюда залетали сойки, и тогда старый Лес оглашался пронзительным пересвистом, становясь моложе и светлее. Жили здесь две белки. Они с удовольствием потрошили шишки на деревьях, ловко сплевывая скорлупки и шелуху на землю, нимало не заботясь о порядке, зная, что старик – Лес не обидится и подкинет в следующем году еще немалую порцию орехов.
Здесь была берлога старого медведя Лу, который спал в ней долгими холодными зимами, а весной просыпался и бродил по Лесу и Лугу, который находился недалеко, в поисках пищи. Весной Лу питался местными червячками, которых выкапывал из земли, а летом и осенью старик Лес подкидывал ему большую порцию ягод и грибов, которые в изобилии росли среди его сосен. Особенно много ягоды было в малиннике, который пышно разросся на Лугу. Ягоды были крупные и сочные. И для медведя тогда наступала радостная пора изобилия, как, впрочем, и для других обитателей Леса.
Также в Лесу проживал олень-Вожак. Это был очень красивый и молодой Олень, сильный и смелый, с изогнутыми ветвистыми рогами, которые венчали его голову как корона. Он часто терся ими об сосны и другие деревья. Деревья иногда ломались от прикосновения его рогов, но они прощали ему эту небрежность, потому что любили его, и без возражений и с радостью дарили Оленю свою молодую листву и хвою.
Но больше всех Лес любил и оберегал юную Нимфу, жившую здесь. Откуда она, еще совсем девочкой, пришла сюда, он, наверняка, знал, но хранил эту тайну, и был ей всей своей молчаливой и несуетной душой рад и по-стариковски заботился о ней, предоставляя ей пищу, теплый кров и мягкий ночлег, благо давным-давно охотники построили в лесу добротную избу, а потом забыли о ней.
В этой избе и жила юная Нимфа зимой, устроив себе роскошное ложе из трав. Повсюду в избушке висели букеты цветов, которые в стужу согревали воспоминаниями о лете. В печи горел огонь, с которым она любила разговаривать обо всем на свете. Он поведал ей немало тайн, которые услышал от старых сучков. Когда наступали теплые дни, Нимфа, заигрываясь на полянах и лугах с медвежатами, устраивала себе ночлег среди трав и цветов.
Цветы любили беседовать с ней, они знали много разных истории. Сначала они говорили наперебой, потом уставали и замолкали, а она смотрела на огромное звездное небо, удивляясь его таинственности и красоте, и незаметно для себя засыпала.
Когда она впервые появилась в лесу, кто она и откуда мало кто знал, а те, кто знал – молчали, храня тайну. Это было прелестное создание со светло-русыми длинными волнистыми волосами, которые она заплетала в длинную, до пояса, косу, немного грустными зелеными глазами, которые смотрели на мир настолько доверчиво, что надо было быть последним злодеем, чтобы обидеть ее. Здесь, в тиши Леса, никто не обижал ее, все любили и заботились о ней. Медведь Лу часто угощал ее малиной и другими ягодами и лакомствами, приводя к ней своих медвежат, которые обожали играть с ней. Медведица Маша доверяла ей своих малышей, спокойно уходя иногда по своим делам. Правда, Белки, делясь последними новостями с Белками из Соседнего леса, досадовали, что Старик-Лес все свое внимание переключил на нее, и, наверное, поэтому урожаи орехов уже ни те, что были раньше, и вряд ли в будущем году будет большой урожай, хотя грибы в этом году действительно уродились.
Лесная Нимфа подрастала, превращаясь в очаровательную девушку, и в характере ее появились нотки кокетства и игривости, как бывает обычно у детей, которые уверены, что они всеми любимы, что мир бесконечно добр и снисходителен к ним.
Однажды, это было где-то в середине лета, сорока на хвосте принесла потрясающую весть. Главный Леший объявлял о Летнем Бале по случаю совершеннолетия своего сына и приглашал все лесные силы участвовать в нем.
– Ты пойдешь? – спросила Cорока Нимфу.
– Не знаю, страшно как-то уходить из своего Леса, а что там будут делать?– ответила Нимфа, но сороки уже и след простыл.
– Я не пойду, без тебя мне страшно и скучно,– сказала она Лесу. Лес в ответ покачал вершинами своих елей, то ли соглашаясь с ней, то ли нет.
– Ты хочешь, чтобы я пошла? – крикнула она. И Лес снова покачал своими ветвями, и опять был непонятен его ответ. Такого раньше не было. Она всегда понимала старый Лес.
– Ах, ну что ты,– проговорила она,– Ты боишься отпускать меня?
Лес молчал, он улыбался ей своей терпеливой и спокойной улыбкой. Нимфа задумалась и уже через минуту она была около луга, который затерялся между высокими елями и кедрами.
Это был необыкновенный Луг. На нем росли самые красивые цветы. Солнце не очень палило их, но его было достаточно, чтобы они расцвели самыми разными сочными оттенками. Нимфа любила его и вела с его цветами бесконечные бесхитростные разговоры, доверяла свои детские тайны. Может поэтому только она вошла в травы луга, как все цветы потянулись к ней, раскрывая свои чашечки и становясь от этого еще прекраснее.
– Мне нужно платье для бала, – сказала она Лугу,– Да, да, – подтвердила она,– Я иду на бал, представляете? Там соберутся все лесные силы. Наверное, это будет очень интересно. Там будут все танцевать, и я тоже. Вот так, вот так,– и она закружилась, смеясь, по лугу. И цветы тоже закружились, смеясь вместе с ней. Тут же к этому веселью присоединились бабочки, пчелки, жучки. Все радовались, глядя на Нимфу, всем хотелось покружиться вокруг нее и подарить ей свой привет и любовь.
– Я сделаю себе юбку из луговых трав, а по низу, как кружева, будут ромашки, а блузка тоже будет из ромашек с синими ирисами и фиалками.
Но тут цветы заспорили между собой, кто попадет на платье Нимфе, им всем хотелось попасть на Летний Бал. Надо сказать, что Нимфа сама себя плела платья из луговых трав и цветов, и получалось у нее очень даже неплохо. Хотя любой наряд на ней смотрелся бы очень изящно, т.к. красоту трудно чем-либо испортить.
– Ну, что вы, а кто же останется здесь, как одиноко будет Лугу, если вы все покинете его, так нельзя, – Нимфа грустно покачала головой, – тем более, что вы завянете, и после бала уже никогда ни вернетесь сюда. А сорванные, вы не сможете уже разговаривать со мной.
Цветы молчали, они раздумывали.
Но тут из леса вышел Олень-Вожак. Он часто сопровождал ее, когда она гуляла по дальним уголкам леса. Ведя с ним задушевные беседы, Нимфа всегда удивлялась его мудрости.
