Чудеса не за горами,
Чудеса творим мы сами.
Щедрый дар не упусти –
За мечтой на свет лети.
Жил да был на свете царь,
В славном царстве государь.
Всякий день, сдержав зевоту,
Царь одну имел заботу:
Втихомолку хитрый плут,
С глаз долой спровадив слуг,
Перед зеркалом топтался,
В скромно платье облачался.
На большую плешь старик
Пышный надевал парик.
И чрез дверцу боковую
Выходил на мостовую
Да выискивал того,
Кто чихвостит власть его.
Вот идёт он по столице,
Всё присматриваясь к лицам:
С кем бы здесь потолковать,
Слухи новые собрать?
Видит друг за другом в паре
Чинно шествуют бояре,
Путь их к гриднице лежит.
Вслед за ними пёс бежит.
Царь низенько поклонился
И к вельможам обратился:
«Добрый день вам, господа!
Из-за гор пришёл сюда
Посмотреть я кротким оком,
Как живут в краю далёком,
Да узнать, как правит царь,
Ваш великий государь».
«Здравствуй, странник одинокий! –
Был ответ ему высокий. –
Без утайки говоря,
Любим батюшку царя!
Жить при нём большое счастье:
Всяко лихо да ненастье
Нас обходит стороной,
При царе в стране покой.
Наши ширятся владенья
Без огней сопротивленья.
У царя казна полна,
Не страшна нам и война».
Широко царь улыбнулся,
Ненароком поперхнулся,
Тают лести леденцы…
Пред владыкою купцы.
Царь низенько поклонился
И к торговцам обратился:
«Добрый день вам, господа!
Из-за гор пришёл сюда
Посмотреть я кротким оком,
Как живут в краю далёком,
Да узнать, как правит царь,
Ваш великий государь».
Вкруг него купцы разлились
И любезно поклонились.
«Здравствуй, пришлый человек! –
Был дельцов ему ответ. –
Бороздили мы по свету,
И от нас секретов нету.
Знай же, путник, что наш царь –
Первый в мире государь!
Всех он лучше, всех мудрее,
Всех других царей сильнее.
Служим ревностно ему,
Сыплем денежки в казну.
И себя не забываем,
Прибыль скромную считаем».
Складную дослушав речь,
Царь решил себя развлечь:
Гордый, как индюк, надулся,
В путь подался да споткнулся,
На ногах не устоял
И прилюдно в грязь упал.
Злой поднялся, чертыхнулся,
На диковинку наткнулся.
Не подводят ли глаза?
Будто перед ним скала,
Молодой да рослый парень,
Видно по всему, крестьянин,
Бойко к мельнице идёт,
Два больших мешка несёт,
Тяжести не замечает,
Под нос песню напевает.
Царь подумал: «Вот чудак!
Приглядеться – так простак
Да силища в нем какая,
Нипочем, знать, волчья стая».
«Здравствуй, парень! Есть нужда:
Из-за гор пришел сюда
Посмотреть я кротким оком,
Как живут в краю далёком,
Да узнать, как правит царь,
Твой великий государь».
Молодец остановился
Да на путника воззрился.
«И тебе, отец, привет! –
Начал молвить он в ответ. –
Занесло тебя далеко,
Только много ль в этом прока?
Скажешь тоже «царь велик!»
Вздорный и пустой старик,
О народе не печётся,
С трона весело смеётся
И скупой своей рукой
Нагло грабит род людской,
Только подать повышает
Да в казну всё загребает.
Ну, а нам хоть жуй траву:
Для него мы скот в хлеву.
Хорошо жить господину –
Тяжело простолюдину».
Царь заметно покраснел,
Рот открыл да муху съел.
Ножкой тонкою затопал,
Негодующе заохал
И пустился во дворец,
Точно скороход-гонец.
Весь вспотевший и измятый,
Прибежал в свои палаты,
Скинул с головы парик
И давай кричать старик:
«Злой холоп мне плюнул в душу,
На него весь гнев обрушу!
Стража! Слуги! Караул!»
Во дворце раздался гул.
И на буйный зов владыки,
Лишь едва утихли крики,
Как бегущая волна,
В двери хлынула толпа.
Глядь: владыка их багровый,
Разодет в костюм грошовый,
Пляшут молнии в глазах.
Сжал людей внезапный страх:
Что такое? Кто обидел?
Царь кого возненавидел?
«Царский слушайте приказ:
Привести мне тот же час
Негодяя молодого,
Здоровилу вот такого!
Руки-ноги заковать,
Чтоб не вздумалось сбежать!
Бросить в мрачную темницу,
Не давать ему водицы!
Пусть, проказник, посидит
О свободе потужит!»
Сразу слуги побежали,
Исполина отыскали,
На расправу удалы,
Заковали в кандалы
И в темницу заточили.
Дверь тяжелую закрыли
И с издевкой сквозь заслон
Прокричали: «Здесь твой дом».
Трое суток пробежало,
Над Царьградом солнце встало,
Вот и близок час суда.
Царь велит: «Подать сюда!»
Узника приводят стражи,
Словно он лазутчик вражий.
Истощен, едва стоит,
Искоса на трон глядит.
Царь икорку уплетает
И небрежно вопрошает:
«Что стоишь, как истукан?
Как зовут тебя?» –
«Иван!» –
Что же ты шалишь, Ванюша?
Старику терзаешь душу?
Говоришь, мол, царь-злодей,
Будто граблю я людей.
Знать, меня не уважаешь,
Нагло ложь распространяешь!
Государство велико!
Править, думаешь, легко?
Незавидна наша доля…
Впрочем, хлеб с медком не солят.
Ты ж переступил черту,
И тебя за клевету
Должен я обречь на муки.
Чтоб другим такие трюки
Не взбрело в ум совершить,
Я решил тебя казнить.
Казнь, однако, отложу
И тебя освобожу,
Если ты, пусть и не в дружбу,
Мне одну сослужишь службу.
Как-то раз я на беду
Осенью гулял в саду.
Прилетела вдруг ворона
И прости-прощай корона,
Дар врагам преподнесла,
Символ власти унесла.
Наши стражи не сглупили
Путь воровки отследили.
И о чудо из чудес!
Занесло каркушу в лес.
Отыскать венец – игрушки.
Там на западной опушке,
Упираясь в небеса,
Старая стоит сосна.
А на самой на верхушке,
Не достать ядром из пушки,
Царский мой лежит венец,
Точно в гнёздышке птенец.
Дровосеки день рубили,
Даже корки не отбили,
Затупили топоры.
Позже разожгли костры –
Пламя ствол лишь облизало,
А сосна не пострадала.
Много славных храбрецов
Изо всех земных концов
Тщетно на сосну взбирались,
Все как есть поразбивались.
Ты, Ванюша, не шути,
Мне корону вороти!
Пусть и круглый ты невежда,
На тебя одна надежда!
Силушку твою ценя,
Срок даю четыре дня».
«Хочешь жить умей вертеться», –
Говорили Ване в детстве.
Дороги слова на вес,
Богатырь шагает в лес.
Высоченная сосна
Вот уж издали видна.
К ней наш молодец подходит,
Изумляясь, глаз не сводит:
Чьей рукой сотворена?
Веток напрочь лишена,
Толщиною два аршина,
Выглядит несокрушимо.
Наверху венец лежит,
Золотым огнем горит.
Как взобраться на такую
Великаншу вековую?
Долго молодец решал,
Так и сяк предполагал,
От натуги утомился,
В сон глубокий провалился.
Проскользнула ночи тень,
Солнце возвещает день.
Богатырь едва проснулся,
Приподнялся, потянулся,
Неба оглядел удел
И тотчас похолодел.
Махонький, совсем ребенок,
Над землей парит орленок.
Бедненький, ослаб, пищит;
Вслед за ним, шипя, летит
Вороватая персона –
Чёрная, как смоль, ворона.
То обидчица царя,
Лютой злобою горя,
Обезумев, с криком грозным,
Бьёт орлёнка клювом острым.
Ваня камень подхватил
И в злодейку запустил.
Всем давно уже известно:
Слабых обижать нечестно!
Камень промеж глаз бубух –
Вышиб из вороны дух.
Тут орленок закружился,
