Странное зрелище представляет собою теперь русская, или – что все равно – петербургская литература! В ней все, что вам угодно: и драмы, и комедии, и водевили, и романы, и повести, и стихи, и привилегированные типографии, и журналы, и газеты, и книги, и альманахи, и, особенно, объявления на разные издания, срочные и бессрочные, с политипажами и без политипажей, и такие, которые уже издаются, или непременно будут издаваться, и такие, которые никогда не будут издаваться, и такие, на которые только собирается подписка, и типы, и истории Петра Великого, и переводы всех произведений такого автора, как, например, Гете; словом, все, что вам угодно, все, что может быть только в европейских литературах. В ней есть ссоры и примирения: так, например, на днях извещено было о сочетании «Репертуара» с «Пантеоном»[1], из которых каждый теперь может сказать другому:
Не боюся я насмешек —
Мы сдвоились меж собой:
Мы точь-в-точь двойной орешек
Если верить на слово этому извещению, публика будет в большом выигрыше: оба вместе, эти издания будут вдвое дешевле, нежели были прежде, когда надо было выписывать их каждое порознь. Хвала движению цивилизации и литературы, хвала этой неистощимой деятельности на том и другом поприще! Значит: у нас литература вошла в жизнь, стала потребностию общества, явилась в живом соотношении с практическою деятельностию. Дешевизна книжных произведений есть свидетельство общественного и литературного движения… Хвала!.. Но, позвольте, тут есть маленькое обстоятельство… Вот хоть бы насчет желанного соединения «Репертуара» с «Пантеоном»: едва ли оно выгодно для публики. Прежде каждое из этих изданий имело свой характер и свою цель; в одном[3] помещались только игранные на нашей сцене пьесы, без всякого отношения к их внутреннему и внешнему достоинству; в другом могла быть помещена даже «Сакунтала»[4], не только драма Шекспира, Шиллера или какого-нибудь современного поэта. Теперь это издание примет один общий характер, или – выражаясь точнее – будет тот же «Репертуар», что и прежде был, только листом или двумя потолще. Касательно дешевизны не говорим ни слова. Но при всем том, не можем не сделать вопроса: могут ли соединенные «Репертуар» и «Пантеон» на 1842 год, может ли эта двойчатка вознаградить своим достоинством подписчиков «Пантеона» на 1841 год за неизданные восемь книжек, и особенно вознаградить тех подписчиков, которые захотели бы, например, почему бы то ни было, подписаться в будущем 1842 году на примиренных врагов?..[5]
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
