Обаятельной Вареньке, дочери Анны
Отдав последние поручения боцману, помощник капитана сухогруза «Южный», Алексей Васильевич, прихватил свой саквояж, сумку с подарками для племяшек, и по трапу спустился на берег.
Накануне «Южный», прибывший из далеких морей, стал у причала судоремонтного завода на двухнедельный осмотр. Воспользовавшись этим, Алексей взял отгул на пару дней, так как с началом ремонта не нашлось бы времени отлучиться с судна.
Сойдя на берег, Алексей, по привычке, не оглядываясь на судно, за воротами судоремонтного завода пошел прямо на ближайшую остановку маршруток. Благо, квартира, которую по его просьбе приобрела младшая сестра Надежда, находилась в ближайшем микрорайоне. Но он, как всегда, сначала отправился к сестре, чтобы увидеть и поиграть с ее очаровательными полуторагодовалыми близняшками и, получив ключ от квартиры, идти к себе.
Правда, не так – то легко было оторваться от очаровательных Анабеллы и Марии. Близняшки радовались подаркам, дяде, похожему на Туземца;
темноволосому, бородатому, со странной серьгой в левом ухе. Девочки цеплялись за эту серьгу, которую Алексей надел лет десять назад как дань уважения давнишней традиции, впервые пройдя пролив Дрейка. Надежда угомонила дочерей, объяснив им, что дядя устал. Девочки затихли до поры до времени, но потом снова кинулись в объятия. Вернулся с работы супруг Надежды, Валентин, заехали братья Алексея, и застолье продлилось за полночь. Утром, после завтрака, Надежда на своей легковушке довезла Алексея до дому и уехала на работу.
Алексею квартира понравилась сразу. Двухкомнатная, на четвертом этаже, балконом выходит на городской парк, макушки деревьев колыхались на уровне окон. Он приоткрыл створку окна и шелест желтеющих осенних листьев чудесной мелодией проник в его сердце и он, в благостном расположении духа, напевал в такт осенний вальс, открыл балконную дверь, распахнул настежь окна.
Подъезд был охраняемый, опрятный. Консьержка – строгая пожилая женщина, косо глядя на его серьгу, подозрительно отнеслась к объяснениям Алексея, что он, якобы, жилец этого дома и заглянула в его паспорт.
Внутри квартира была обставлена мебелью, конечно же, с учетом разборчивого вкуса сестры, так как он, мужчина почти сорока лет, сам не сообразил бы ничего подобного.
К вечеру следующего дня у сестры собирались отметить в кругу семьи и родственников приобретение квартиры. Но это завтра. Была ещё уйма времени, и надо было зайти в ближайший ресторанчик заказать ужин на дом. А пока он включил вставленный в стенную нишу плазменный телевизор, послушал последние новости и решил чуточку подремать. Для него приобретение оказалось радостным. Позвонив и поблагодарив сестру, он погрузился в раздумья и вскоре, незаметно для себя, уснул.
Проснулся от глухих стуков по потолку. Алексей не сомневался: это ребенок топал по полу. Мягкость ударов говорили об этом. Удивленно послушал и, вспомнив племяшек, улыбнулся. Встал, в ванной умылся до пояса холодной водой, обтерся и бодро вошел в комнату. Из приоткрытого балкона доносились радостные девичьи крики, звавшие папу:
–Папа, папочка, пожалуйста, подойди. Смотри, кошка по дереву пробирается к гнезду. Ой, вороны хотят её клевать. Смотри, папа…
–Опять эти вороны. Что ты так расшумелась, Кристина, – послышался мужской голос, наверное, отца девочки, который после паузы продолжил:
– Доченька, гнездо-то пустое. Помнишь, там ведь весной грачи поселились.
– А если вороны кошку склюют?
– Не смогут. Кошка убежит. Кристина, будь умницей, скоро мама придет, а мне пора на работу. Завтра вдвоём поедем на дачу, малину собирать и грибки.
– Ой, поедем, папочка. Там так замечательно. А мама не поедет с нами?
– На этот раз нет. Она дежурит в больнице.
– Папа, па… Я тебя люблю.
– Ну, побудь пока одна, доченька, я пойду.
– Пока, пока…
Алексей слушал, и тоскливо стало ему. Лет пятнадцать назад, если бы не отвергла его любимая девушка лишь за то, что он моряк, жизнь сложилась бы иначе, и не сидел бы он сейчас в одиночестве. С грустными думами, опершись локтями на подоконник, он слегка кашлянул.
– Дядя, Вы кто? – послышался робкий голос с верхнего балкона.
– Я? – растерялся Алексей. – Ну, Ваш новый сосед, дядя Алексей.
– А я Кристина. А моего папу зовут Виктором.
– Очень рад, Кристина Викторовна. Надеюсь, ты уже ходишь в школу?
– Не, пока рано. Но я умею читать. И писать умею. Когда будет зима, потом весна, потом лето закончится, я пойду в школу. А вообще, тайны нельзя рассказывать другим людям.
– Думаю, я не другой, Кристина. Я же ваш сосед.
– Дядя, нельзя же девочкам выдавать свой возраст.
– Ты права, барышня. Но как же я смогу своей соседке на ее день рождения сделать подарок, не зная, сколько ей годиков.
– Ну, тогда… Ну, тогда я скажу. Но это должно быть тайной между нами, хорошо?
– Обещаю.
– Тогда… Через две недели мой день рождения. Дядя, а что ты мне подаришь?
– Что подарю? Красивую книжку и куклу, наверное.
– Ой, такая тоска от этих кукол, прямо беда.
Алексей тихо засмеялся над словами чудной девочкой и спросил:
– А что ты предпочитаешь, Кристина? Может сладости?
– Не, лучше куклу.
Она сказала это с такой обреченностью, что Алексею стало совестно.
– Кристина, ещё серьгу подарю, как у меня, хороню?
– Как у тебя? А разве дяди носят серьги?
– В особом случае. Его надевают моряки, проплывшие пролив Дрейка.
Кристина, не поняв, проговорила:
– А я каталась на маленьком кораблике.
– Ну, так тем более достойна получить серьгу.
– Дядя, а можно её увидеть?
– Ладно, попробую показать. Сейчас сниму, на ладони протяну через балкон. Может и увидишь.
Алексей так и поступил.
Ой, какая она странная. Как в мультике у разбой-пи ков. А девочкам разве такую серьгу можно носить?
– А ты хвастаться будешь перед подружками, что она у тебя есть.
– А ты именно в день моего рождения подаришь ее, да, дядя?
– Чуть пораньше. Через пару недель я буду в самом большом в мире океане.
– А серьгу в магазине купишь, да?
– Такие не продаются. Я её тебе с корабля принесу.
– Ив целом городе только мы будем с такими сережками, да?
– Именно. Я сейчас должен уходить, Кристина. Потом еще поговорим, ладно?
– Дядя Алексей… Ты хороший.
– И ты замечательная, – от души похвалил её Алексей и, со спокойствием в душе, с лёгкой улыбкой на суровом, избитом морскими ветрами лице, вошел в кухню, поставил чайник на газ, достал из холодильника нарезанные колбасу, сыр, вынул пироги с повидлом, и сел у стола, ожидая, когда закипит чайник.
И постепенно у него стало возникать чувство обретения собственного угла. Очень много значило для него, после долгих скитаний по чужим берегам, обрести свою тихую гавань, где годы спустя, когда придёт время уйти с капитанского мостика, можно будет найти свой душевный покой.
