Решили грызуны как-то выйти из подполья и начать борьбу за собственные политические права, создали свои партии и собрались в амбаре, где полным-полно зерна хранилось.
– Мы самые серые и шустрые! – кричат мышки-норушки. – Мы требуем, чтобы наши социально-зоографические установки прежде всех других были учтены в законопроектах! Мы самая многочисленная живность в этом ареале! Мы – авангард общества грызунов!
Иного мнения были водящиеся неподалёку по соседству мыши-полёвки:
– Зато за нами – электорат! Нас поддерживают бизнесмены и фермеры! А они – экономическая сила! Поэтому мы, полёвки, находимся в оппозиции к вам, норушкам! Мы намерены проводить либерализацию бюджетной политики и реструктуризацию налогового бремени!
Тут выступили крысы подвальные:
– Еще чего! Вы все – не интеллигенция, в ваших программах нет ни слова о науке и просвещении! Мы, крысы, объявляем себя в оппозиции по отношению к вам всем! Мы начнем активную борьбу за улучшение жизни учителей и врачей, инженеров и студентов! Будущее – за крысами!
В этот момент появились суслики:
– А вот мы – свежая сила, мы явились сюда с новыми идеями, и за нами пойдет весь род грызунов, нас поддержат во время избирательной кампании! Мы за экологию и охрану окружающей среды! Мы самая зеленая партия!
Так вопили друг на друга грызуны, спорили, кто и за что, только все они боялись поднять глаза кверху. Ведь там, на мешках с зерном восседала кошка, свирепая, жестокая и беспощадная. Не один грызун, посмевший что-то пискнуть в протест, или покуситься на зерно, был растерзан ею, и поэтому все крысы, мыши, суслики и другие знали – кто в амбаре хозяин. У кого страшные зубы, смертельно опасные коготки, чуткий нюх, острое зрение, длинные усы и пушистых хвост, тот и президент общества.
Лучше быть в оппозиции друг к другу, чем к кошке, так рассуждали грызуны. Ей лучше воздать хвалу, чем почувствовать на себе ее безжалостные когти. И поэтому вся мелюзга шуршащая утверждала, что свое будущее видят только под руководством семейства кошачьих и великое будущее амбара можно построить только под мяуканье и мурлыканье «Кошки, определившей эпоху».
А кошке этого только и надо было. Ведь всегда есть и свежее мясо – грызуны, и зерно, с помощью которого можно управлять настроением в обществе и раболепием подданных, на чем и основывается власть в амбаре.
Не все посильно волшебству
В цветущей зелёной долине жил-был один старик. Каждый день он выходил на поле, чтобы кетменем1 возделывать землю, ухаживать за хлопчатником, поливать его из ближайшего арыка, собирать урожай, когда придет сезон. В жару, прохладу, дождь, в любое время суток старик без устали и без отдыха занимался своим делом. Однако не приносил ему богатства его труд – все отбирало начальство и местная знать, и лишь жалкие гроши доставались семье дехканина. Поэтому не было достатка в его доме, не радовались дню дети и внуки, прозябающие под дырявой крышей и ходящие в лохмотьях.
Шел однажды старик к полю, смотрит – в силках запуталась чудо-птица Семург. Бьется она, хлопает крыльями, щелкает клювом, звонко кричит, однако не может освободиться. Увы, попадется она иногда на ужин удачливому ловцу, тому, кто не смотрит в Красную книгу и охотится в заповедных местах. А такое позволяют себе те, кто приближен к трону или обслуживает здешнее начальство.
– Помоги мне, старик! – молит Семург. В ее глазах светится надежда на то, что встретила она доброго человека. И не ошиблась.
В свою очередь, не удивился старик человеческому говору птицы. Знал он, что Семурги – это волшебные создания, приносят они удачу и счастье. И пожалел он ее, освободил от пут.
– Лети себе к солнцу, чудо-птица! – сказал он ей, вскинул на плечо кетмень и пошел дальше. Работы на поле было еще много.
Однако птица не пожелала остаться неблагодарной. Взлетела она и приземлилась впереди старика, распахнутыми крыльями преграждая его путь.
– Проси, чего хочешь – все исполню, – сказала Семург. – Не пристало нам, чудо-птицам, оставлять без внимания своих спасителей. Отплачу я тебе добром. Хочешь стать богатым – так дам я тебе сундуки, полные золота и серебра, сапфиров и бриллиантов!
Старик махнул рукой:
– Зачем мне богатства – разве в них счастье? Сундуки с драгоценностями отнимет или сам эмир, или его нукеры, или просто разбойники с большой дороги. Богатство следует зарабатывать трудом, а не брать его незаслуженно…
– Правду молвишь, старик, – согласилась птица, удивленная мудростью старика. – Тогда хочешь быть знаменитым? Я могу сделать тебя великим мударисом или поэтом – слава к тебе придет, а с ним и уважение, и богатство…
И тут старик имел иное мнение:
– К чему мне слава на старости лет? Почет и уважение добывается тоже трудом, не нужно мне пятиминутной славы – оно быстро приходит и также быстро уходит…
Щелкнула клювом Семург, соглашаясь с этим мнением человека. Однако отступать не желала, не в ее принципах было не платить добром за добро.
– Может, хочешь стать бессмертным? Я могу продлить тебе жизнь до бесконечности… И ты увидишь правнуков и их правнуков, и правнуков тех правнуков…
Усмехнулся старик:
– Все в этом мире имеет начало и конец, не может быть рождения без смерти. Не вмешивайся в волю Аллаха, сколько мне отмерено им, столько я и обязан прожить на Земле. Таков порядок, и его ломать не следует…
Семург немного рассердилась:
– Старик, ты мудр, но дай мне шанс отплатить свое спасение…
Тогда тот, немного подумав, произнес:
– Хорошо. Я прошу тебя об одном: дай совесть эмиру, чтобы он не мучил нас налогами и не угрожал казнями, если мы с ним не согласны; дай честность бекам2, чтобы не грабили они нас пошлинами и не вымогали взяток, а управляли справедливо; дай ответственность казиям3, чтобы судили они по закону, а не по указанию вышестоящих инстанций; дай порядочность стражникам, чтобы не занимались они вымогательством, а защищали народ от преступников; дай мудрецам ясность мысли вместо тумана и лести… Тогда и ко мне придут богатство, слава, и долголетие…
Вздохнула Семург:
– Я могу погасить Солнце и зажечь новую звезду, повернуть вспять реки и осушить океаны, поднять горы и занести пустыню снегом. Но не могу я изменить человеческую природу – никакое волшебство не способно сделать из лжеца честного человека, из убийцы – миролюбивого гражданина, из взяточника – порядочного чиновника… Прости, старик, но я бессильна.
Сказала птица, взмахнула крыльями и взлетела, потому что решила больше не прилетать к людям, не внушать им несбыточных надежд…
