Как вы думаете, любовь, она какая? Когда мы с заказчицей разговаривали об этой «сказке», то она высказала ощущение, что была когда-то распутной женщиной. И мы начали писать. И да, там была такая женщина, но она оказалась мамой заказчицы в том воплощении. А душа прекрасной девушки жила в сыне этой женщины. Эта история полна эмоций и переживаний. И, конечно же, любви. Любви к распутной, пьющей, маме, сестре, соседям, просто прохожим. Главный герой, прожив не легкое детство, смог не растерять все доброе и хорошее, что в нем было, во время жизни и добился потрясающих успехов, исполнив почти все поставленные цели. И в этой жизни, используя опыт души, помогает многим людям, принося им радость и любовь к жизни.
Двери ночного бара уже закрывались. Из-за густого, накуренного дыма виднелась девушка, сидящая за стойкой, давно допившая свое мартини, но не уходившая домой. Она сидела, оперев голову на подбородок, задумчиво смотря полупьяным взглядом в одну точку.
После очередного напоминания о закрытии заведения, она медленно сползла с барного стула, поправила свои шикарные черные волосы и неуверенной походкой стройных красивых ног направилась к выходу. Она ушла, не попрощавшись, потому что приходила не поздоровавшись.
Ее все здесь знали. Уже который месяц она приходила сюда, молча пила одиноко у стойки, молча бессмысленным взглядом, смотрела на подходящих к ней ухажеров, отворачивала голову от их комплиментов и предложений и продолжала пить свой алкоголь. Поздно вечером уходила домой.
Она шла по пустынной ночной улице, холодный ветер нагло трепал ее волосы, распуская их в разные стороны. Туфель предательски давил отекшие пальцы, но она медленно шла домой, как на каторгу.
Дома ее ждали двое деток. Сын, мальчик лет двенадцати, как всегда не спал. Он ждал ее до последнего, во сколько бы она не пришла, потом помогал разуться и лечь. Заботливо укрывал ее одеялом, поправлял пропахшие табачным дымом бара волосы и нежно целовал в лоб. Потом еще мог, прижавшись к ней, обнять ее, подержать так немного, снова поцеловать и идти спать. Его сестренка давно уже спала. Он заботливо накормил ее тем, что нашел в погребе. Сегодня была картошка и остатки сала. Завтра есть нечего.
«Мамочка, родная моя, я так тебя люблю, я так хочу, чтобы ты была здорова, и все у тебя всегда было хорошо! Я сделаю все, чтобы ты была счастлива! Боженька, если ты есть, помоги, пожалуйста, моей маме! Помоги ей справиться с бедой, и чтобы она бросила пить…» Мальчик еще долго так молился в тишине в своей кровати, пока крепко не уснул.
Утро предательски осветило яркими лучами комнату, напоминая о том, что новый день давно начался и пора жить в нем, решая все проблемы. Он встал и тихо вышел из комнаты. Мама еще спала. Он на цыпочках прошел на кухню. Воды тоже не было. Он оделся и с бидоном отправился к соседке тете Маше.
– Тетя Маша, здравствуйте, – постучал мальчик в дверь, – дайте, пожалуйста, воды не много. Я сейчас Наташку покормлю и схожу на насосную станцию за водой. И вам тоже принесу.
– Привет, Максим, проходи. Возьми, конечно, возьми. А, мать, что, спит, поди, еще? Эх, Элеонора, совсем все забросила, чует мое сердце, не закончится это ничем хорошим. Не закончится.
Максим поблагодарил соседку и вернулся домой. На кухне сидела сонная сестра и вопросительно смотрела на него.
– Чего сидишь, Наташка, иди, умывайся, я воду принес. И расчесаться не забудь, я заплету тебе косы!
– Я не хочу косы, – заскулила Наташка, – ты больно заплетаешь! Я хочу, чтобы мама заплела!
– Хочу, хочу, – заворчал Максим, – я тоже много чего хочу! Марш давай быстро!
Сестра пошла умываться, а Максим решил разжечь огонь, чтобы согреть чайник. Но спичек больше не было. «Вот и позавтракали, – подумал Максим, – ладно, попьем воды и я что-то придумаю. На товарную станцию пойду, там вроде всем работать дают». Его мысли прервал стук в дверь. На пороге стояла тетя Маша с большой кружкой молока.
– Максим, вам, поди, и есть-то нечего. Вот, возьми, позавтракаете с сестрой. – Она протянула кружку и из кармана передника достала большой ломоть свежеиспеченного горячего хлеба. – Горяченький, только из печки, с вечера вчера опару поставила, на домашних яйцах, вчера на рынке их по дешевке взяла.
– Спасибо большое, тетя Маша, это очень вкусно! Я знаю, какая вы мастерица по выпечке, у вас здорово это получается!
Максим вернулся на кухню и бережно разделил молоко и хлеб на три части. Матери оставил большую. Она взрослая, ей больше еды нужно. Потом заплел Наташку, собрав ее пушистые русые волосы в тугую косу. Перетянул все голубой лентой и накормил завтраком.
– Наташка, – начал он, доедая, – я сейчас уйду, а тебя закрою дома. Никуда не уходи. Вернусь вечером. Мама проснется – покорми ее.
– Я с тобой! – снова заскулила Наташка, – я не хочу дома, мне скучно…
– Со мной нельзя, маленькая ты еще. И холодно на улице, а у тебя пальто совсем худое. Займись своими куклами, ты планировала их буквам и цифрам научить, вот и давай, учи их уму-разуму. Я скоро.
Он оделся и пошел на насосную станцию. Это было не далеко, где-то в километре от дома. «Но почему вода такая тяжелая? Вроде, прозрачная и чистая, создает вид невесомости, а на самом деле – ну совсем не легкая». Вода слегка плескалась в ведрах, иногда, перехлестывая через верх, попадала внутрь дырявых ботинок. Но Максима не сильно беспокоило это, ему было не привыкать выполнять тяжелую работу и ходить холодным, мокрым и голодным.
«Вот вырасту, – нес ведра Максим и думал, – стану капитаном дальнего плавания! Уплыву далеко-далеко! Где всегда тепло и обезьяны бананы на деревьях едят! И тоже буду есть бананы, прямо на деревьях! Сколько хочу! Вкусные они, эти бананы, наверное. И Наташку с собой заберу, хоть она и капризная, но тоже пусть бананы ест! Сколько хочет! И маму с собой заберу! Мама…»
Элеонора снова запила, когда ее бросил очередной любовник. Ну так себе, мужчина, обычный. На заводе работал. Ночевал у них иногда. Максима с Наташей не обижал. Элеонора стелилась перед ним, в рот заглядывала, всегда лучшие кусочки и всю любовь ему отдавала. Максим не обижался на мать за это, для него всегда важно было, чтобы она была счастлива. Он очень любил ее. Отца своего он не помнит, да и был ли он у него – неизвестно. Максим не переживал об этом. Он всегда чувствовал себя главным мужчиной для своей мамы и сестры, и с раннего детства проявлял заботу о них.
Так он дошел до дома. Принес воды тете Маше и занес другое ведро воды к себе на кухню. Дома было холодно, нужно решить вопрос со спичками и дровами. Дров тоже на один раз осталось. Он заглянул в комнату к сестре, она, усадив в ряд куклу и плюшевого медведя, рассказывала им про букву «М». «Ма-ма, – протянула Наташа, – ну что здесь непонятно? Такая буква, после нее «А» пишется. Все просто!»
