Англия.
Робин Гуд ненавидел собак. Вы же знаете, кто такой Робин Гуд? Нет? Тогда слушайте: Робин Гуд – это самый известный разбойник в мире. Он вообще-то жил в Англии. В шервудском лесу, в графстве Ноттингемшир, недалеко от Лондона. Там он бесстрашно грабил богатых и, абсолютно без сожаления, раздавал награбленное бедным. Тем прославился не только у себя в Ноттингемшире, но и, как я уже говорил, на весь белый свет. А вот о том, что он не любил собак, помнят немногие. А дело было вот в чём: Когда Робин Гуд был ещё молодым, никому не известным разбойником, он жил не в лесу, а на болотах. Там было очень удобно прятаться (не многие рискнут искать разбойника на болотах. Того и гляди, оступишься, и засосёт тебя проклятая гримпинская трясина). Вдобавок, их разбойничье логово охраняла огромная собака. Звали её Баскер. Была она так свирепа нравом и обликом, что даже если, королевская стража и осмеливалась пробраться в сердце гримпинской трясины, увидев это чудовище, солдаты бросали всё своё оружие, и бежали, сломя голову, только пятки сверкали. И было от чего потерять голову. Собака ростом была с телёнка, а в разинутой зубастой пасти могла спокойно поместиться небольшая дыня. И вот однажды, шайка, в которой состоял Робин Гуд, ограбила крестьянский обоз, который вёз оброк своему графу. И как не умоляли бедные крестьяне, не отбирать их жалкий скарб, разбойники были непоколебимы. Придя в своё логово, грабители стали заниматься любимым делом: делить добычу. Тут-то и выяснилось, что в одном из мешков со шкурами спрятался маленький мальчик. Разбойники, де долго думая, решили избавиться от него самым кровожадным способом: бросили его на съедение Баскеру. Но, толи Вилли, а именно так звали мальчика, не заметил свирепости Баскера, толи, и не таких чудищ повидал он на своём коротком веку, а только подошёл он к собаке, и, бесстрашно, едва доставая своими ручками монстру до шеи, обнял жуткую псину и звонко чмокнул. Тут пришла очередь удивиться и разбойникам, и собаке. Никогда ещё с Баскером так не обращались. Собаку не то что обнимать и целовать, близко подходить никому в голову не приходило. Даже хозяева, страшные болотные разбойники, если нужно было отвязать пса, или накормить, делали это вдвоём, и вооружившись мечами. Так… На всякий случай. Баскер же от неожиданности даже присел. А так как Вилли и не думал отлипать от страшилища, Баскер сначала обнюхал мальчишку, а потом, неожиданно, даже для самого себя, лизнул его в ухо. «Видимо, не дождёмся мы сегодня настоящего развлечения, джентльмены», – сказал главарь шайки. «Оставим их на ночь вместе, и, если Баскер с голодухи не сожрёт пацана, на утро утопим его в болоте».
Не сожрал. Утром разбойники увидели такую картину: Баскер лежал на спине, Вилли почёсывал ему пузо, на что пёс отвечал повизгиванием, больше похожим на раскаты грома, и вилянием исполинского хвоста. «Чёртов пацан! Он так нам в конец испортит собаку», – сказал главарь, и решительно двинулся в сторону Вилли. Баскер без предупредительного рычания мгновенно кинулся на разбойника и, легко, лязгнув своими зубищами перегрыз бедняге горло. Разбойники выхватили мечи из ножен… Конечно, силы были неравны. Но главарь лежал мёртвый. Негодяи были обезглавлены и не решились сразу действовать. Этим и воспользовался Вилли. «Баскер, вперёд!», – закричал он, и с разбегу запрыгнул собаке на спину.»
К утру они были уже в деревне. Вскоре, весть о чудесно спасшемся мальчике и его огромной собаке дошла до графа Девоншира, а, затем, и до самого короля. Разбойники, оставшиеся без главаря и сторожевого пса, были почти все схвачены королевскими солдатами (только Робин Гуду удалось удрать). А Вилли и Баскер так сдружились, что уже через год, иначе как БаскерВилли, то есть, одним именем на двоих, их уже никто не называл. А Робин Гуд с тех пор всегда бесстрашно грабил только богатых, отдавал, без сожаления, награбленное бедным, и очень не любил собак.
Грузия.
Человек, который придумал «Трёх мушкетёров», Александр Дюма, понимал толк в еде. И больше всего на свете он любил шашлык. Да, да! Не удивляйтесь. Он сам об этом написал в книжке «Большой кулинарный словарь». И попробовал он это блюдо, естественно в Грузии, во время своего большого путешествия по России (тогда, 1859году, Грузия ещё была частью России). А ещё он совершил там, в городе Поти, один сумасбродный поступок, за который потом жестоко поплатился:
К отплытию его на Родину, был уготован пир. Сам Дюма, всеми признанный кулинар, должен был руководить процессом приготовления пищи, а затем, и процессом чревоугодия. Все продукты были заготовлены, в том числе, и, полюбившийся, уже к тому времени, писателю шашлык. Но вдруг выяснилось, что нет говядины для бульона. Тогда Дюма попросил своего грузинского помощника принести ему ружьё. Взял его, и, почти не целясь, застрелил птицу, сидевшую на дереве. Окружавшие его весёлые, гостеприимные грузины застыли в изумлении. Знали они о странностях французской кухни: Лягушки, улитки, ракушки. Уже успели привыкнуть и к причудам Александра (писатель вёл себя очень необычно). Но так, запросто, вместо говядины сунуть в суп ворону… «Это не ворона!», – кричал писатель. «Не ворона… Это ворон…, и он очень вкусный, если правильно приготовить. А если никому не говорить, то от говядины никто и не отличит.» Законы гостеприимства, и благоговение перед великим писателем, придумавшем «Трёх мушкетёров», сделали своё дело. Гости, среди прочего, нахлебались и вороньего бульона. Надо отдать должное Александру, действительно, бульон был приготовлен так замечательно, что ни у кого и мысли не закралось, что это не говядина.
Пришёл пароход. Дюма уехал на Родину. Во Францию. А в Грузии начали происходить страшные события. В течении недели, все, кто попробовал вороний бульон заболели и умерли. Человек, который дал своё ружьё писателю (бульон он не пил, побрезговал), потерял обе руки. Памятные доски, которые жители Поти развешивали на домах: «Здесь Дюма ел», «Здесь Дюма пил», «Здесь Дюма спал», сами собой отклеивались и разбивались в прах. Суеверные грузины не выдержали, и отправили делегацию к самому старому грузину, живущему высоко в горах.
«Как-бульончик-то?», – с порога, не здороваясь, спросил он. «Ни разу не пробовал «воронинку». Вкусно, грузины?» «Так в этом дело? Не надо было бульон пить?», – спросила делегация. «Этот ворон был волшебный. Друг мой. Мне вот 150 лет, а ему 300! Я, по сравнению с ним, – мальчишка! А вы его в суп!» «Так что же делать? Неприятности кончились, или будут продолжаться?», – с надеждой спросила делегация. «Снился он мне недавно. Обижен он очень на вас, грузины. 300 лет с Вами жил волшебный ворон. Никого не трогал. Раз в жизни полюбопытствовал, подлетел поближе. Хотел посмотреть на человека, который «Трёх мушкетёров» придумал, а тот, «БАЦ» его из ружья! И в суп. А вы его и слопали. Да ещё повара нахваливали. Вот, мол, и писатель хороший, «Трёх мушкетёров» придумал, и кулинар отменный. Из не пойми, чего, из вороны, может такой бульон сварить, что и от говядины не отличишь.» «Так это он его убил, – не мы! Мы-то тут при чём?» «Так не может ворон Дюма наказать! Он мне жаловался. Мол приходит он ночью к Дюма, во сне. Начинает над ним проклятия говорить, так тот по-грузински то не понимает. Смеётся над ним. Рукой машет, – «Отстань!», – говорит. Потом на пирушках друзьям своим рассказывает, как он ловко ворона грузинского подстрелил, да за говядину выдал, а тот теперь по ночам к нему приходит. Хочет чего-то, так поди пойми, его? И ржёт, гад негрузинский! Переводчик ему нужен. Чтобы он настоящего своего обидчика наказал, а вас, грузины, в покое оставил. Знаете кого, чтобы и французским владел и грузинским?» «Мёртвый нужен, или живой?», – спросила делегация. «Лучше мёртвый.» «Служил тут один русский офицер,», – говорит делегация, «Лермонтов. Хорошее стихотворенье про одного грузина сочинил. «Мцыри», называется.
