ОЛЕГ ( GUTMEN ) - Сказочка о человеке между кучей и надеждой

Сказочка о человеке между кучей и надеждой
Название: Сказочка о человеке между кучей и надеждой
Автор:
Жанры: Короткие любовные романы | Городское фэнтези
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2021
О чем книга "Сказочка о человеке между кучей и надеждой"

Сказочка о человеке, поехавшем из элитной съёмной квартиры на трамвае в ночной клуб…

Бесплатно читать онлайн Сказочка о человеке между кучей и надеждой


( редакция от 29.1.2021 ) Часть первая.


Вообще – то, большие Сказки – о Любимом. Доведётся в этом тексте выискать повод или набраться сочинительской решимости вставить нечто из него и про него – Любимого – вставлю с позволения его участников. Мне и самому интересно дожить и любопытно сохранить рассудок до времён, в которых участники текстов проживают до Героев Сказки о Любви. А малое сказание – это словесные подступы к работе над банальностями сказочной мечтательности на её пути к предчувствуемым ею и предстоящим ей несказочным реалиям перед вступлением в Сказку. С этого малого мечтательно и покатимся к подступам к большому.

С чем – то захотелось покончить закончив. И с чего – то мечталось начать начаться. Ему. То ли с личной бессимптомностью, то ли с услужения дальнозоркости ещё молоденькой в нём , как и он сам, Надежды на тёплое любование другим человеком в поле зрения, на рассветающее, на доверчиво, хотя бы на пробу, добреющее, на бескорыстно ласковое, на посильно преданное в бездумно – экспериментально напредававшихся вдоволь людях, на нечто безумное на выделенную букву "Л" в них. Сарказм же, тусовочный стёб, желчность, скабрезность на подхвате у похабности, глубинное ехидство, неслыхивая про эту "Л" у Надежды в Нём, роились вокруг собственного на букву "Л" авторитета – Ловкачества – сгрудившись в Нём доминирующей характерологической Кучей. В данном абзаце Сказки она рассматривает не то благоухание, не то благозвучие "мужланство" как её никнейм, Кучеобразующую манифестацию. Права и претензии их на собирание в характерологическую Кучу Им доверчиво не отклонялись – он бывал перегружен рассмотрением достоинств предложений от алкоголя на спиртосодержащее управление прелестями его гражданской бессимптомности. Вплоть до доведения её до Его достояния. Куча всей сколоченной её кучностью увиливала топить Его молодость в "облико – морале" по подсказкам идеальностей Надежды, набравшейся ими из 25 кадра – картинок кино. Алкоголь слыл более проверенным массовым "топиловом", чем изобретённая 25 картинка. Куча недобро подозревала Надежду и в происках и порывах под штандартом "Л" дожить до пансексуализма – всегдашней готовности к отсутствию головной боли. Это тоже изобретение, тоже испытанное. В мире бывали случаи такой домечтываемости, такие артефакты дожития Надежд. И разносится, и слышен топот не сказочного, научного спора : мужских или женских. Изобретение это делает человека посильнее Кучи аж в самом Фаусте , описанной И. В. Гёте. Ибо сказочник Гёте мог позволить себе прозевать её в персонаже. Куча же в человеке – нет. А посему и отослала Куча Надежду к её выделенной букве. И придерживала изобретательность Надежды в ежовых рукавицах чревоугодия. Личностная бессимптомность глазом не повела, вдумчиво подвисла вблизи доминант характерологической Кучи и чьих – то паров.

И хотя мерзопакостностью от Кучи уже несло, а сволочность в ней ещё не проглядывалась, сами остатки следов последствий Надежды на тёплое, светлое, доброе, бескорыстно участливое, преданное в людях в окрестностях его характерологической Кучи поспешили взмолиться и успели попросить Его похоронить её первой, в обход классического канона очерёдности умирания Надежды. Умирать – так первой, не прогибаясь под приставку "без", впихиваемую Кучей в "надёжность". Она уже скатилась до догадки, что тягаться с Кучей ей бессмысленно: Куча та лет триста и не интересовалась, и не лежала возле приличного, обожаемого, любимого Надеждой генома. Но претензию и порывы приобщиться к чему – нибудь элитненькому где – то прихватила. К ним – то Надежда и обратилась с последней просьбой похоронить её как – нибудь элитно и с душой. Выдохнем в этом месте Сказки радостно – всполох мужества пообещать это нечто элитненькое в Нём ещё сподобился. Да и у субстанций из кучности его характерологии загоревшись, хоть и мобилизованно прищурившись, ассоциативно облизнувшись "элитненькому", засверкали глазки. Захоранивать конкурентов Куча обожала , начиная хоть и с одной – единственной лишь буквы "Л" в них. Потребовался не класс, а востребовался облюбованный эксклюзивчик. Да, конечно, пролетарские классовые дали прорезались и промелькнули в целом кумачово прекрасными фантазиями мозга . Но вкус к кабриолету с блондинкой на шоссе по их направлению не прививали. Эрмитаж Ему также не угодил: смущал не классовой, конечно, но дежурной эклектичной многолюдностью, исторической памятью о неэлитно случившихся и прозвучавших штурмовщинах. Звучных – не поспоришь, – но не сочетающихся с элитностью похорон Надежды. Газетные выжимки из книжек по психологии вовремя отблагодарили и надоумили Его инсайтом: чем громаднее Куча, тем интригующе трепетнее может проявить себя всё оказавшееся непознанным у её подножия.

Чем – то эта благосклонность героя Сказки к выжимкам ( помимо ужимок Кучи ) начала автора этой Сказки склонять к симпатии в его сторону.

И не на пустом месте , выясняется: Он, затейник этакий, снял элитную квартирку под надклассовую элитность и похорон своей Надежды в ней, и её гостей и в ней, и в себе. Элитное сработало моментально: "кутнём" – прикинула Куча, "мы с тобой умницы" – шепнула Надежда. Но – благородно – утаила от Него взошедшую в ней и Нежность. В дополнение к элитности эстетики уютной гостиной в пику основам его личной характерологической Кучи народился и рискнул в Нём обозначиться флёр отдалённой ежевечерней легчайшей Надеждушки прослышать в себе про чувство "во имя чего" было всё дневное, свершаемое им. Куча доказанно в ежевечернем флёре от элитности пространств не участвовала. Планы на похороны Надежды усложнились и мутной нарастающей двойственностью отношения к сочетаемости похорон и элитной гостиной. Но обошлось – Куча и не таким пижонскими двойственностям "давала на трамвай". "Мутью" же заявилась банальная прозаическая – негожая для Сказки – подозрительность из характерологической Кучи. Вы, наверное, помните – я рассказывал о её содержании. И ничего иного мутного, скажу вам, как сказочник, без утайки, в Нём не появилось – Нежности, будь она человеку и вновинку, мутить не дано. Всё, что на жилплощади рвалось в значительность, в элитности пространства развернулось в нём в сторону сердечности. Герой мой об этом пока не ведает – ну и пусть пока поживёт личной Незнайкой. Они – лёгкое и поучтельное зрелище.


С этой книгой читают
Неодобрительные авторские размышления о появлении у человечества мучных продуктов и сущностном их воздействии на жизнь человека. «Публикуется в авторской редакции с сохранением авторских орфографии и пунктуации».
«Администрация сайта ЛитРес не несет ответственности за представленную информацию. Могут иметься медицинские противопоказания, необходима консультация специалиста». «Публикуется в авторской редакции с сохранением авторских орфографии и пунктуации». Прочтение книг П. Брэгга “Чудо голодания“, Ю. С. Николаева “Голодание ради здоровья“ , Шелтона “Ортотрофия“ отозвалось во мне общим впечатлением от их идеи: увлекательно, убедительно, значимо и достове
Перед вами перепись моих личных соображений, предназначенных, но сложноватых, для монетизации. Но пропустить их мимо чужого внимания жаль: кого-нибудь они и позабавят, и зарекламят. Из зубоскальства вылупляются смыслы. Поэтому именно с него и приступаю язвительно-саркастично, со страхом, что искренность, откровенность покажутся слащавым пафосом. А в дальнейшем – по мере мужания. И, возможно, от эксцентричности словечкосочетаний к их умеренности д
Автор то, что не подоспело во второй том "Мёртвых душ", не прижилось скрепами в "Войне и мире", не влезло поправками в " Двенадцать стульев", повставлял сюда – вам и читать, что из этого полезет в вас.
Мартин привык к одиночеству. Только оно оберегало его от боли и разочарований. Он всегда оставался сторонним наблюдателем – до встречи с Иисусом, загадочной девушкой, которая ставит под сомнение все и живет на грани. В ее мире нет правил, только юношеский максимализм, свобода и опасные увлечения, перед которыми Мартин оказывается беззащитен.
Красота порой бывает обманчива, и мы часто за внешней красотой не можем разглядеть внутренний мир человека. И только наше сердце способно понять это.Герой романа, гоняясь за внешними данными, не смог понять какое сокровище находится рядом с ним. А этим сокровищем была его жена, которую он не сразу смог разглядеть и оценить. Каждая женщина с помощью косметических манипуляций сможет стать настоящей красавицей, но не каждая обладает горячим сердцем
Автор представляет Вашему вниманию небольшие истории из жизни одного поселка, недавно построенного на окраине города Самары.Несмотря на удаленность, в поселке живут обычные современные люди, только немного особенные – они живут одной дружной семьей, как раньше – в одной деревне. Узнают друг друга в лицо, радуются, дружат, влюбляются, образуют новые семьи, все вместе отмечают праздники, собираются все вместе и просто поют или соревнуются.В предыду
Что такое любовь? Может быть, что бы узнать, нужно что то изменить в своей жизни? Героиня сделала выбор, но поможет ли этот шаг, и необходимо ли вообще икать ответ?
Представитель выдающегося творческого дуэта Сергей Литвинов в этот раз выступает без ансамбля. Сам. Один. Он рассказывает непридуманные случаи из своей жизни – которые, как часто бывает, интереснее и увлекательнее любого, самого изощренного вымысла. Питаемые ностальгией и любовью, забавные, веселые, поучительные истории происходят с автором в спокойные 60-е, пьяные 70-е, полные надежд 80-е и 90-е – годы головокружительных перемен.
Не в силах больше терпеть Жанна уволилась из детективного агентства. Лучше держаться подальше от черствого красавца-детектива Аполлона Полонского, который даже не замечал, что Жанна в него влюблена. Но только девушка открыла брачное агентство и даже подобрала жениха для первой клиентки – фотомодели Ирэны Аркушевской, как вдруг Ирэна исчезла. Вот и пришлось Жанне вновь просить помощи у Аполлона…Загадочное исчезновение красавицы Ирэны встревожило в
"Боги не врут..." - фантастический роман Александра Седых, первая книга цикла "Хранитель", жанр космическая фантастика, попаданцы. Мятежному духу не нашлось места по ту сторону жизни. Собственно, и выбор был невелик: либо раствориться в безвременье, либо исполнить волю богов. Из двух зол выбирают меньшее. Кто же знал, что для исполнения этой миссии придётся изменить себя, как в прямом, так и в переносном смысле. Карать и благословлять одновременн
"Новый путь" - фантастический роман Александра Седых, первая книга цикла "Повелитель", жанр космическая фантастика, попаданцы. Стихийный портал, образованный в минуту смертельной опасности, выносит главного героя в техномир на другой стороне галактики. Добираться до дома предстоит годы. Возможно, не стоит спешить, а лучше обосноваться на новом месте. Семья поможет, даже издалека. Близость к смерти сбросила все магические блокировки на обучение, х