Судьбы уроки, наставленья
Проходят мимо, как виденья.
Кто внемлет им, тот мудр и смел.
Кто отвергает – неумел.
Познает счастье тот, кто знает,
Что всё на свете потеряет.
Двадцать второго января тысяча девятьсот девяносто первого года Борис Леонидович Тихомиров проснулся в пять утра весь в поту: страшный фантом предстал пред ним в предрассветном сумраке. Черная тень ничего не делала, однако ее присутствие угнетало и наводило ужас. У призрака не было глаз, но Борису Леонидовичу казалось, что тот неотрывно смотрит на него, у призрака не было голоса, но мужчина знал, тот зовет его за собой. При виде жуткой фигуры в черном плаще и капюшоне по телу пробежала дрожь, а сердце в груди притихло, словно вовсе остановилось. «Нет! Я ещё молод! Уходи! – даже во сне Борис Леонидович знал, что кричит. «Я остаюсь, а ты иди, иди прочь», – попросил он тень, и та растаяла. Именно в этот момент тягостный сон прервался.
Борис Леонидович спустил ноги с дивана, вытер со лба холодный пот, прошел в кухню и поставил греться чайник. «Мне всего сорок семь, и на здоровье я никогда не жаловался, – здраво рассуждал мужчина, осматривая подтянутое тело. – Зачем приходил призрак? – он опустился на стул и провел ладонью по седеющим волосам. – Никогда никому зла не делал. Что за бред?»
Выпив крепкий чай и немного успокоившись, Борис Леонидович неторопливо умылся, позавтракал и оделся. Он всегда предпочитал выглядеть опрятно, поэтому на работу ходил исключительно в костюме. Ровно в восемь двадцать он вышел из дома: опаздывать некрасиво. Спускаясь с крыльца, он увидел, как соседка Саша пытается поднять по неудобному пандусу детскую коляску. Большие колеса не хотели попадать в узкие пазы, и Саша тащила тяжелую коляску на себе.
Борис Леонидович посмотрел на часы; он бы с удовольствием помог, но автобус ждать не будет. Сделав вид, будто ищет что-то в сумке, он отвернулся, быстро сошел по лестнице и вскоре завернул за угол. «Кто надоумил ее гулять с ребенком в такую рань?» – посокрушался он, но, завидев автобус, поспешил к остановке.
Когда Борис Леонидович подходил к метро, произошел еще один инцидент: на скользкой дороге упала женщина. Он хотел было помочь, но, увидев, насколько она толстая, потупил взор: ему одному не поднять такую тушу. Заметив, что к женщине подскочили молодая девушка и рослый мужчина, Борис Леонидович удовлетворенно кивнул и пошел своей дорогой.
На работе его весь день изводила студентка-практикантка Маша. Она ничего не спрашивала и помощи не просила, но так проникновенно смотрела, что у него сжималось сердце. Ее взглядов Борис Леонидович старательно избегал. «Умение нам дорого тогда, когда мы достигаем всего сами», – эти слова он твердил про себя, как молитву.
Борис Леонидович имел два жизненных принципа, от которых никогда не отступал. Первый гласил: «Не делай добра тому, кто его не просит». Второй звучал так: «Проблема исчезает тогда, когда ты ее не видишь».
Вернувшись домой, Борис Леонидович заметил, как жена, неуклюже стоя на стремянке, пытается забить в стенку гвоздь. Она давно просила повесить любимую картину, но он никак не мог сделать это: разве он виноват, что всегда возвращается измотанным? Мужчина не хотел видеть комичное зрелище, негоже женщине под потолком прыгать, потому отвернулся. «Она же о помощи не просит», – здраво рассудил он и стал разуваться.
– Боря, ты устал? – слезая со стремянки, спросила Лидия Ивановна.
– Да, день сегодня выдался трудный. – Он прошел в комнату, где было прибрано и чисто.
– Переодевайся и иди в кухню. – Жена собрала волосы и повязала фартук. – Я сварила борщ, – в неумелых руках Лидии Ивановны стремянка громко лязгнула и сложилась. Она прислонила ее к стене, подхватила пиджак, оставленный мужем в прихожей, повесила его на плечики и убрала в шкаф.
Чтобы не видеть суетливость жены, Борис Леонидович прикрыл дверь: ему необходимы две-три минуты покоя.
Когда он укладывался спать, неожиданно вспомнил фантом. Борис Леонидович вздрогнул и сжался, словно его ударило током, потом он боязливо осмотрелся, но, обнаружив только почерневший от подтека угол потолка, поморщился, повернулся на бок и вскоре уснул. Тень к нему больше не приходила.
Светлана Владимировна Ветрова всю сознательную жизнь работала кассиром на железнодорожной станции. Ей было чем гордиться. Недавно начальник лично вручил ей грамоту за долгий и кропотливый труд.
Светлана Владимировна посмотрелась в зеркало, оправила белый наглаженный воротник блузки, жесткие пышные черные волосы и улыбнулась отражению: «Я заслужила эту похвалу. Столько упреков и нареканий выслушала в свой адрес – не сосчитать! Что не говори, работа у меня нервная». Женщина захлопнула складное зеркало и убрала его в сумку: рабочий день начался. Она мельком взглянула на календарь: шло третье июля тысяча девятьсот девяносто четвертого года.
В середине рабочего дня у Светланы Владимировны зазвонил телефон. Продолжая обслуживать пассажиров, она сняла трубку.
– Добрый день, вас беспокоит Наталья Петровна. У Славы поднялась небольшая температура, мы отправили его домой. Светлана Владимировна, вы меня слышите? – поинтересовался голос по ту сторону трубки.
Женщина хотела ответить, но тут заговорила пассажирка:
– Подскажите, с какой платформы отправляется Голутвинская электричка?
«Голутвин-экспресс? Какой еще экспресс? – мысли путались. – Ни минуты покоя на этом треклятом месте!»
– Экспресс отходит со второй платформы, – на автомате отчеканила Светлана Владимировна и сразу переключилась на диалог с классной руководительницей. – Конечно, я вас слышу. Правильно сделали, что домой отпустили. Я ему чуть позже позвоню…
– Простите, – не унималась пассажирка, – вы уверены, что электричка отходит со второй платформы?
– Наталья Петровна, обождите минуту, – придерживая трубку плечом, Светлана Владимировна сдвинула брови. – Женщина, я же вам сказала, экспрессы отходят со второй платформы.
– В прошлый раз мне кассир тоже так сказала, и я из-за невнимательности персонала опоздала в театр. Мне бы не хотелось, чтобы подобное повторилось со мной вновь.
«Голутвин, Голутвин, Голутвин», – надоедливо крутилось в голове Светланы Владимировны. Наконец, мысль оформилась и приобрела смысл.
– Женщина, сегодня выходной, экспрессов нет. Все электрички идут от первой платформы. Зачем вы меня путаете?
– Я не говорила про экспресс. – Пассажирка тоже нахмурилась. – Я спросила, с какой платформы идет Голутвинская электричка.
– С первой, с первой, – запасаясь терпением, повторила Светлана Владимировна.
– Но минуту назад вы утверждали, что со второй. Буду признательна, если вы проверите информацию.
Светлана Владимировна стиснула челюсть: бывают же такие недотепы, которые с первого раза ничего не понимают!
