Сама не понимаю, от чего проснулась. Какой-то шум? Половина седьмого. Сердце колотится, гоняя адреналин по телу. В ближайший час точно не усну.
Может, всё же попросить у Сина снотворное? Или усыпить меня, если ему это до сих пор не надоело. Заодно проверю, всё ли с ним в порядке. Хотя так не хочется выбираться из-под одеяла в холодную комнату… Сворачиваюсь клубком и зажмуриваюсь посильнее. Как хорошо, наверное, просыпаться рядом с кем-то. Люди, у которых есть любимый человек, часто этого не ценят, воспринимают как должное. Дело привычки. А я бы очень хотела ощутить, каково это – кто-то тёплый рядом. Прижаться к нему, обнять, поцеловать в плечо. Вместе встать и пойти пить кофе, болтая о планах на день. Нормальная жизнь, которую мне даже представить трудно.
Впрочем, я по утрам могу разговаривать с Сином, он часто бывает дома. Это лучше, чем ничего. Гораздо лучше! Но что будет, когда он вспомнит о нашем уговоре снять ему отдельную квартиру? Эх, не иметь чего-то легче, чем иметь и лишиться…
Но пока ещё он здесь, и я должна этим пользоваться. Чёрт, почему так холодно?! Кондиционер сломался? Из одежды, до которой я могу дотянуться отсюда, лишь мой ночной гардероб: легинсы и тонкая майка на бретелях – теперь, когда Син видел мои шрамы на груди, нет смысла их прятать. Затягиваю этот противно-стылый ком под одеяло, одеваюсь и, выдохнув для храбрости, резко откидываю одеяло. У-у-у, какой ужасный холод! Руки тут же покрываются мурашками, а затвердевшие соски болезненно трутся о ткань майки. Бросаюсь к шкафу, сдёргиваю с вешалки кружевной кардиган, торопливо кутаюсь, поглядывая на себя в зеркало. Я купила его пять или шесть лет назад, но в итоге так и не носила. Для официальных выходов дочери судьи он недостаточно дорогой, а в более простые места типа кинотеатра я не ходила: мечтала об этом, планировала, но не решалась пойти одна, без компании. Теперь же, для «городской» версии меня, он слишком претенциозный, не сочетается с джинсами. Что ж, хотя бы раз покажу его Сину, не зря купила. Всё равно холодно! Добавляю сверху шаль. В зеркале отражается какой-то бездомный, замотанный в кучу тряпья.
Дыша на руки, целеустремлённо трушу на кухню. Сина нет. Страх, уже ставший привычным. Он всё-таки ушёл? Иногда мне даже хочется, чтобы он наконец-то сделал это, сколько можно мучить меня неопределённостью и ожиданием?
А, нет, судя по тихому шуму воды, он в ванной. Я выдыхаю – до этого и не замечала, что непроизвольно задержала дыхание. Это мне кажется, или изо рта идёт пар?! Дышу ещё раз, но не могу понять. Показалось, наверное. Ладно, раз Син занят, тогда выпью кофе. Без кофемашины приходится готовить вручную, так что получатся гадость, но хотя бы горячая. Син забрал у меня и вкусный кофе, и волшебные успокаивающие таблетки, а что дал вместо этого? Желание, которому не суждено исполниться? Так себе обмен.
Да, я знаю, что обещала Дэну «пойти и сделать», «попробовать» и всё такое. Но что я могу, если Сину я просто не нужна? Ладно, признаем честно: я с самого начала подозревала, что не выполню это обещание. Их уже столько, особенно данных самой себе, что одним больше или меньше – какая разница? Нет, я честно хотела, и в тот момент казалось, что я найду в себе смелость сделать хоть что-то – предложить Сину посмотреть кино вместе, может, взять его за руку. Но теперь моей смелости хватает только спросить: «Как спалось?» или «Будешь кофе?» – а Дэн умер, так что ему плевать, выполню я обещание или нет.
Дверь водопроводной открывается, и выходит Син. В одних только чёрных штанах. Я на мгновение цепляюсь взглядом за остро-торчащие соски – словно кондиционер пыхнул жаром в лицо – и прячу взгляд в чашку с кофе.
– Я рассчитывал, что ты ещё будешь спать.
Как, вообще, можно спать, когда в соседней комнате обитает вот такое – с идеальным прессом, крепкими руками и голосом настолько сексуальным, что от самых обычных фраз моё тело плавится, как воск от огня? Боги милостивые, за что мне это всё!
– Почему так холодно?
– Я включил охлаждение, необходимое для ремонта материала.
Что?! Ну вот, только Дэна не стало – сразу какая-то проблема! Я обеспокоено разглядываю спину Сина, пока он, отвернувшись к дивану, чем-то занят в дисплее. Ничего необычного. Восхитительная спина, которую хочется гладить, а лучше даже целовать, особенно ямочки на пояснице – вот эти, чуть выше чёрной ткани штанов, контрастирующей со светлой кожей… И я знаю, что на ощупь эта кожа мягкая, тёплая и такая приятная… Нет, нужно отвлечься! Смотрим в чашку. Медленный вдох. Ещё более медленный выдох. Необходимо взять себя в руки и вести диалог по существу.
– Что-то случилось?
Син опускается на диван, не глядя нащупывает и надевает оливковую футболку, не отрываясь от экрана дисплея. Что он там делает? Листает, щёлкает… Ищет? Слишком сосредоточенный, будто случилось что-то серьёзное. Или я нагнетаю?
– Повреждение небольшой площади, я полностью его восстановил. Включаю обогрев.
Уровень тревоги подскакивает ещё выше, дышать трудно, но я стараюсь говорить спокойно:
– Мог бы позвать меня помочь.
Голос-в-голове мурлычет: Ага, в ванной. Помочь ему раздеться и проверить плотность материала языком…
Син поднимает взгляд на моё лицо, смотрит пару секунд и вновь возвращается к экрану.
– Я бы предпочёл, чтобы ты воспринимала меня как человека. Даже если это лишь видимость.
Заявление немного… странное? Или у меня от недосыпа голова не соображает. Но в итоге я не нахожусь, что ответить. Поглядев на Сина, увлечённого своим занятием, и так ничего и не придумав, завариваю следующую порцию кофе. Нет уж, я не собираюсь спать, когда у него проблемы. От одной только мысли, что с ним может что-то случиться, охватывает паника. Он мне необходим! Иначе жить вообще будет незачем.
На середине чашки становится так жарко, что я сбрасываю шаль и расстёгиваю кардиган.
– Это я сломалась или квартира?
– Извини, переход слишком резкий. Сейчас уменьшу. Слушай, я должен тебе кое-что показать…
Звонок входной двери – уверенный, требовательный. Тут же к нему добавляются удары кулака. В семь утра! Сердце, подпрыгнув, застревает в горле. В голове от страха пусто. Нет, только не сейчас. Только не его.
Син, вскочивший с дивана, тоже настороженно смотрит на дверь, на меня. Качает головой.
– Это полиция.
Откуда он знает? Повреждение материала. Как он его получил?
Но вместо того, чтобы сосредоточиться на конструктивном, меня накрывает глупым и бесполезным ощущением, что всё обречено и у нас осталась лишь пара минут. А я так и не сказала ему, насколько благодарна за помощь и заботу. Насколько он важен для меня. Насколько он замечательный. Почему я опять не успела ничего сказать?
