За каким… я полез на соседскую дачу? Согласен, возможно, что было не надо, но влез. Продравши утром очи, соскочил с крыльца, нырнул в кусты!.. И, обретя возможность снова внятно думать, окинул подобревшим взглядом всё окрест. Деликатно припекало солнце, зеленела трава.
Новогодней елкой сверкала электричеством соседская дача…
Зачем, к чему?.. И пусть хозяин дачи, Николай Иванович Райхерт, слыл человеком не бедным, но и мотом он был не настолько: заспал? Необходимо это дело было как-то поправить. Отношения меж нами были самые, что ни на есть, добрососедские: я в его отсутствие присматривал за домом, Николай Иванович, ни разочка не поморщась, порой ссужал меня деньгами – разбудить его с моей стороны было просто необходимо. Отворив калитку между нашими дачами, я ступил на соседский участок.
…И через несколько шагов немедленно почуял, как в спину выше поясницы осязаемо упёрлось явно нечто из железа. А на словах негромко прозвучало: «руки…»
Круто? Круто. За крючковатый огурец! Тем более, и огурцов у Николая Ивановича на участке не водилось сроду. Так что, руки для отвода глаз я, конечно, поднял. Но с ситуацией согласен в корне не был. И уже крутил в мозгу изящный план своих дальнейших действий.
Как там в пособиях: «Одной ногой сделав шаг в сторону, другой – назад, отводите вооружённую руку плечом. Надавив сверху своей левой рукой на локтевой сгиб противника, зажимаете правой эту самую вооружённую руку между плечом и предплечьем. И, вызывая болевое ощущение в лучезапястном суставе, бросаете противника на спину».
Для подготовленного человека всё очень даже понятно, в учебнике по самбо таких приёмов куча. Но, скосив глаз на подъездную дорожку, я под сенью джипа Райхерта внезапно узрил притулившийся автомобильчик с надписью «полиция» на боку. Принадлежность же к полиции в исключительных случаях тыкавшему явно пистолетом субъекту даже даёт некоторое право слегка меня пристрелить. Чего мне не хотелось. Тем более, что просили-то о малости: не делая резких движений, поднять в гору руки, и проследовать…
– А в чём, собственно, дело?..– вспомнив о правах, вякнул было я. Но, получив решительный толчок, дискуссию свернул, и, сохраняя достоинство, проследовал к крыльцу.
Внутри нас ждали. Представившись Рудольфом Петровичем Ивановым, товарищ средних лет и с мудрым взглядом пригласил меня присесть, сел сам, придвинулся к столу, достал бумагу, ручку. И мы заговорили обо мне.
Кто я? Я человек. Порой этим даже горжусь. Ибо! Как выразился классик, человек – это звучит!
Во всяком случае, Горький подобное говорил. Но сидевшему напротив товарищу подобный ответ показался несколько куцым, и я был вынужден признаться в том, что я Сергей. По отчеству Васильевич, с фамилией Кондратьев. Прописан!..
Правда, в настоящее время там не живу, но ведь нынешние законы подобное дозволяют? А вопрос «кто я…» временами заводит в тупик и меня самого. Родился – было дело, кончил школу. И возник вопрос, кем быть?
Едва лишь в школах по весне прозвенит прощальный звонок, вопрос этот тотчас возникает перед каждым из тысяч, кто школу закончил. Хорошо, если определился заранее – бегаешь дальше всех, прыгаешь выше. Показал выдающийся результат, играя на скрипке. Собрал все первые места на школьных олимпиадах, в шахматы с тобой не садятся даже учителя.
Хотя в большинстве случаев будущим своим выпускник заморачивается как-то не очень. Разве он родителям (а так же, дядям, тётям) ещё будучи детсадовцем не сказал, что станет водителем поливальной машины? Девочка будет артисткой. В крайнем случае -моделью. И если к моменту окончания школы вдруг выяснится, что по роковому стечению обстоятельств абсолютно все поливальные машины персоналом укомплектованы (как, впрочем, и подиум), то это их, родителей, проблема. А так же дядь и тёть, которым надо больше всех. И теперь так и будут за выпускником ходить и вынимать душу вопросом, «так кем же мы всё-таки будем?» Когда-то стать пожарником предполагал и я!..
– Всё это интересно и весьма, – прервал меня Рудольф Петрович, который оказался следователем. Но в данный текущий момент ему не даёт покоя вопрос, за каким!.. Какие причины побудили меня проникнуть на участок соседей.
А тайны тут не наблюдалось никакой, и я, как на духу, ответил: так и так! Свет горел, машина стояла… Что говорило о том, хозяин, Николай Иванович где-то рядом. И если я до него доберусь, то, не исключено, что с его помощью я смогу решить некоторые свои финансовые вопросы, да ни нужен-то мне был всего лишь стольник.
– Забрался занять взаймы стольник, а никак не ограбить… – улыбаясь чему-то своему, записал следователь, на мой закономерный вопрос «а по какому, собственно, праву!..» даже не поднял от протокола головы. И уже сухим протокольным голосом поинтересовался, чем я в жизни занимаюсь.
Чем я в жизни занимаюсь? Пожарником я так и не стал. И это, наверное, правильно, мечта должна оставаться мечтой. А в остальном кем я только не был. До недавнего времени работал на заводе. До поры, пока платили. Потом пошли задержки, на производстве стало скучно, и я в расцвете лет решил профессию сменить. На что? Тут стоило подумать. Кто-то из великих как-то поднапрягся и выдал: «выбери дело себе по душе, и в общепринятом смысле в жизни работать тебе уже не придётся ни дня». А как из этой кучи выбрать, если, профессий в мире около пятидесяти тысяч?
Подходящая зарплата в академии наук. Некоторое время можно было бы помучиться министром. Заделаться банкиром. Правда, тут, как минимум, нужен банк. Следить за курсом, по ночам трястись и думать, как бы вас не обокрали.
Из всех профессий, на мой взгляд, лучшая – это рантье. Как это выглядит и что тут нужно делать? Всё просто и легко, нужна лишь пачка акций – газовых, а можно нефтяных. И с каждой, словно мёд, в ваш оттопыренный заботливо карман густой и полновесной каплей капает неукоснительно процент. Вы спите, вы вкушаете свой завтрак, а он каплет. Не суетясь, спокойно в это время удишь карасей, в охотку рубаешь для бани дровишки. Или же, дабы совсем от безделья не «съехать…», ломаешь голову над теоремой Ферма, – а он каплет!
Если акций ни Газпрома, ни Сибнефти у вас нет, а на работу ты уже отвык, объяви себя писателем, профессия не хуже многих. Свободный график, где бы не находился (хоть в ресторане), ты на работе, ты изучаешь! Не важно, что, в писательском деле мелочей нет: поведение ли распоясавшихся посетителей, убогий ли репертуар оркестра ресторана.
…Непомерный на ваш взгляд счёт, который оплатить придётся, изучай его, не изучай. А если по весьма и весьма объективным причинам ресторан (дался этот ресторан!) ты некоторое время не посещаешь, не унывай: садись в людном месте и с полным правом изучай спешащих мимо героинь.
