- Мия, ты сегодня в институт?- окликает меня на пороге дядя.
Резко оборачиваюсь, поправляя выбившийся из причёски локон.
Ключи от машины так и остаются на тумбочке.
Вообще-то тот, кого я зову дядей технически куда более дальний родственник - двоюродный кузен моего погибшего отца, но так, правда, удобнее, чем каждый раз вспоминать как именно называется наша генетическая связь.
Сердце колотится в груди.
В двенадцать лет моя счастливая жизнь бесповоротно завершилась. После аварии, в которой погибли родители, я оказалась нужна одновременно всем и никому конкретно.
Всей этой своре воронья требовались родительские деньги, ребёнок почти никого не интересовал.
Сначала я думала, что интернат это худший выход, но я ещё не знала, что мой милый дядя, на которого я указала сама опеке и адвокатам окажется волком в овечьей шкуре, который будет контролировать каждый мой шаг, вздох, всю мою жизнь.
За семь лет он так меня выдрессировал, что я натурально боюсь нарушить хотя бы одно правило. И он как будто наслаждается моей слабостью и покорностью.
Видит как дрожат сейчас мои руки и испытывает кайф.
При этом он ни разу даже меня не ударил.
Все, что он делает - запугивает, лишает возможности что-либо делать и решать самостоятельно.
Почему я ещё не убежала?
Все деньги и влияние моего отца теперь в лапах моего родственника.
И я его боюсь.
Как маленький серый зайчик большого зубастого волка.
Оборачиваюсь.
Пальцы потеют.
"Пожалуйста, дай мне выйти отсюда" - молюсь про себя.
- Я бы хотел, чтобы ты осталась, - откладывает гаджет в сторону и смотрит мне в глаза.
Зрачки у дяди серые и его взгляд почти всегда кажется мне стеклянным, лишенным души.
Сердце снова гулко вздрагивает в груди.
Даже если я схвачу ключи и уеду, он вполне может доложить охране и меня перехватят. Я учусь в институте, где каждая собака знает моего опекуна. Ко мне даже лишних людей не подпускают.
Зато в высших кругах мы выглядим как маленькая тихая девочка и её добрый покровитель. Никакой жести.
Хотя это не так.
Я видела пару раз как он пялился на меня, пока я принимала ванну. Знаю, что лично выбирает мне белье.
Мы родственники, хоть и дальние, и меня выворачивает от такого расклада.
Я знаю, это парадоксально, но мне кажется, что лучше не злить чудовище. Слишком много я знаю о его вкусах - случайно подслушала информацию про клуб, который он посещает.
Мурашки по коже от воспоминания.
Мне кажется, пока я слушаюсь он не перейдёт тонкую грань.
- Зачем? - вздергиваю голову.
Тяжёлые пшеничные волосы рассыпаются по плечам. Я совершенно не хочу выглядеть в его присутствии привлекательной, но иногда это получается само по себе.
И я боюсь, ощущаю как что-то холодным питоном обливается вокруг живота, как душит.
При этом меня обжигает мысль о том, что я не знаю, как это бывает у нормальных людей: как это целовать парня, как гулять под дождём с подругой. Как делать глупости, реветь от досады и искренне радоваться удачам.
Я все время под контролем.
Кожей ощущаю невидимые цепи, которые дядя на меня водрузил.
Я в ловушке.
И я слишком к этому привыкла.
Нервным жестом завязываю волосы в хвост - мне кажется, так я выгляжу менее привлекательной.
- З-зачем?
- У нас будет гость, - с этими словами дядя разворачивается.
И все? Вот так просто он нарушил мой привычный день, в который старается не лезть без серьёзной причины. Мне кажется, я для него соблазн. Но дядя слишком практичен, чтобы так просто уступать своей тёмной стороне.
- В двенадцать, - говорит родственник. - Я хочу чтобы ты была прилично одета.
Моя рука задевает ключи и те с грохотом падают на пол.
Сглатываю.
Дядя как хищник оборачивается на громкий звук. Глаза его жадно блестят и я ловлю его взгляд на себе.
- Чёрное обтягивающее платье подойдёт.
Убегаю наверх, потому что от этого взгляда хочется помыться.
Так я и поступаю.
Не знаю, что он задумал, быть может, очередной приём, где нужно произвести хорошее впечатление.
Не думаю, что он по-настоящему тронет меня. У дяди для этого куча искушённых на все готовых женщин.
Я - слишком серьёзный удар по репутации, а такие люди как он тщательно за этим следят.
Эти мысли успокаивают.
К двенадцати я готова.
Чёрное платье безупречно сидит на стройной фигуре - дядя следит за тем чтобы я занималась спортом. У меня есть личный фитнес-тренер, диетолог, а в доме - спортзал.
Если бы это видели со стороны мои родители, то наверняка решили бы, что доверили дочь правильному человеку.
Но это не так.
Дьявол как всегда кроется в мелочах.
Наношу каплю духов на ключицы: дядя настаивает чтобы от меня всегда хорошо пахло, "как от женщины".
Спускаюсь вниз без пяти двенадцать.
Все в доме подчинено странным правилам и традициям. Опаздывать или приходить раньше запрещено.
Не удивлена, что дядя не женат. Выносить его невыносимо.
Улыбаюсь глупому каламбуру, пришедшему в голову и так вхожу в комнату.
Дядя откладывает в сторону газету - меня всегда удивляла его доисторическая привычка читать печатную прессу.
Голодный взгляд родственника тут же выбивает эту мысль из головы. Я сажусь на диван, крепко сжав колени.
- Превосходно, Мия, - дядя откидывается на спинку кресла.
Его расслабленные ладони ложатся на подлокотники.
В самом деле доволен.
- Вы могли бы пояснить, что я здесь делаю? Сегодня в институте…
Он прерывает меня одним взглядом.
- Ты выходишь замуж.
Сердце падает в пятки.
Что?
Как такое вообще возможно?!
Я теряю дар речи. Не знаю никого из моих знакомых, кого выдали бы замуж. Сейчас двадцать первый век, а не тёмное Средневековье!
- Недавно я заключил сделку с Покровским, - внутри все продолжает покрывать инеем. - Он предложил условия, на которые я не мог не согласиться. Слишком выгодно.
Ладонь дяди как будто припечатывает эти слова, делает их материальными.
- Нет! - наконец-то нахожу у себя право голоса, не замечая того, как встаю с дивана.
Дядя реагирует на вопиющее непослушание как сытой тигр, просто продолжая меня рассматривать. Не сомневаюсь, что ему нравится то, что он видит.
Обхватываю себя руками.
- Последнее слово за Покровским, Мия. И это не подлежит обсуждению. Пожелаешь, будешь свободна, когда родишь ему сына.
Дверь в комнату открывается и я вижу опирающийся на трость силуэт.
